Большинство отечественных регионов предлагает практически единый набор преференций и бенефиций, поэтому любой инвестор, «гастролирующий» по стране, услышит примерно одни и те же рекламные лозунги от всех. Региональный набор льгот давно стал «гигиеническим» уровнем: без него невозможна сколько-нибудь содержательная дискуссия с инвестором, но она сама по себе давно уже точно не «продает» регионы. Все предлагают сопоставимый набор. Оценка качества регионального законодательства давно уже переместилась в третий десяток позиций, анализируемых частниками при решении вопроса о месте размещения капитала.
Помоги себе сам?
Не стоит забывать о том, что основная работа государственного инвестиционного агента – проектный инвестиционный менеджмент. Проектная работа требует проектного подхода. В этом кроется одна из проблем, поскольку корпорации обычно или замыкаются на процессном подходе (даже если они называют это словом «проект»), или не могут организовать управление проектом ввиду отсутствия должного количества экспертизы.
Справедливости ради стоит отметить, что в стране вообще дефицит компетенций в сфере проектного менеджмента, а в инвестиционно-инфраструктурной сфере проблема только усугубляется.
В итоге корпорации неминуемо становятся перед выбором: наращивать экспертизы и делать проекты самостоятельно или привлекать других партнеров на свои ключевые амплуа. Полагаю, это существенный стратегический выбор. У каждого подхода есть свои плюсы и минусы.
В том случае, если Корпорация делает все сама, ей понадобится собирать весь спектр экспертизы на рынке. Это практически невозможно, так как ее не просто мало, но она еще и специализированная. В результате, собрав команду из энергетиков, хочет она того или нет, но получит фокусировку своей деятельности на энергетических проектах. Вместе с тем, если проектов очень много, а грант от акционера весьма значителен, то, конечно, можно собирать всю экспертизу в одном месте. Но, проделав кадровый «шопинг», можно узнать, что, например, инвестиционно-инфраструктурная экспертиза (а это ядро бизнеса) вообще не продается «внутрь». Ее придется или долго, но интенсивно выращивать, либо отказаться от этой идеи. Хотя, конечно, за аномальные деньги можно и это купить, но вряд ли это случай КРР.
Вместе с тем закупать на стороне все экспертизы тоже, наверное, не имеет смысла. Ряд позиций, которые могут осуществлять контроль, общий менеджмент над исполнителями, конечно, необходим. Кроме того, так или иначе необходимо разбираться (хотя бы в общих чертах) в организационных схемах, инфраструктурных проектах, структурах конкурсов, инвестиционных процессах и процедурах. Поскольку в противном случае мы будем иметь проблему «квалифицированного заказчика». Это проблема для добросовестного заказчика: он не может поставить задачу и проконтролировать исполнение. Это же и проблема для хорошего исполнителя: он не может выполнить качественно проект, даже если очень захочет. Кстати, одна из проблем с субподрядчиками, о которой мы говорим отдельно, в том, что их физически очень мало и представителей первой и даже второй лиги еще необходимо убедить стать вашими партнерами по реализации того или иного проекта. Когда вы ищете партнера, который вместе с вами структурирует проект, организует финансирование, управление и будет участвовать в запуске до стадии как минимум привлечения и фиксации конкретного инвестора или пула инвесторов, то вы неминуемо столкнетесь с проблемой поиска.
Анализ можно продолжать еще долго. В итоге мое мнение сводится к тому, что основное предназначение такого рода корпораций – быть универсальным инвестиционным агентом региональных властей. Если выбирается такое позиционирование, то оно накладывает отпечаток на всю деятельность КРР. Многое само становится на свои места, включая вопрос об организации работы (невозможно ведь быть универсальным агентом, если у тебя ситуативно сложилась фокусировка на какой-то отдельной инфраструктуре).
Корпорация развития не панацея?
Само по себе наличие государственного регионального агента проблем не решит. Относиться к нему как к самостоятельному решению инвестиционного развития региона – бесперспективно. Успешность деятельности КРР зависит от параметров инвестиционной декларации, пайплайна, организации работы по разного типа проектам, команды топ-менеджеров, качества инвестиционной, организационной и правовой работы, а также от наличия стратегического видения и у топов Корпорации, и у региональных властей. Корпорация развития – всего лишь инструмент, один из ряда доступных, эффективность которого зависит от того, как его создали и как его используют.
Доступ регионов к частному капиталу
В большинстве случаев, и это верно не только для России, ее регионов и муниципалитетов, но и для иностранных рынков, даже развивающихся, одних налоговых и иных бюджетных поступлений совершенно недостаточно для разрешения всех инфраструктурных проблем. Для реализации сколько-нибудь значимого количества инфраструктурных проектов властям необходимо иметь доступ к альтернативным источникам капитала – частным.
Именно такой подход позволит дополнительно реализовать значимые и важные проекты. В противном случае власти вынуждены будут ограничиться лишь незначительным количеством проектов, которые могут быть реализованы за бюджетный счет. Ну или вовсе обойтись без этого какое-то время.
Возможностей получить частное финансирование у государства не так уж и много, особенно у регионов. Получение кредита напрямую на региональный бюджет – самый простой способ. Но большинство регионов практически постоянно балансируют на грани допустимого объема заимствований и если уж осуществляют их, то тратят в основном на cамые первостепенные нужды.
Второй простой способ – выдача региональных государственных гарантий в пользу частного партнера. Но отечественное законодательство в этой сфере выстроено таким образом, что госгарантии – вовсе не гибкий инструмент, который не может быть использован в проектах практически никак иначе, кроме как обеспечение кредитов, привлекаемых частным партнером. В итоге частной стороне не понадобится много креатива для того, чтобы реализовывать проект с государственными гарантиями. Госгарантии традиционно, причем не только у нас в стране, считаются «ленивым» инструментом. О том же говорят и всевозможные надгосударственные институты типа ЕЭК ООН.
От запуска не вполне эффективных проектов обычно спасает тот факт, что регионы и не особо-то охотно выдают свои государственные гарантии. С точки зрения фактических финансов они, конечно же, не идентичны бюджетным деньгам, но вот с точки зрения учета для регионов – разница невелика.
Муниципалитеты формально тоже имеют право на выдачу муниципальных гарантий, но тотальное большинство из них не могут их выдавать с точки зрения собственной бюджетной обеспеченности, а если и могут, то ликвидность таких бумаг чрезвычайно невелика. Иные способы получения властями доступа к частному капиталу еще более сложны, а в большинстве своем и менее реалистичны.
Как следствие, выходит, что властям необходимо осуществлять так называемые забалансовые заимствования, те, которые не отражаются в официальной бюджетной отчетности. По существу, получается, что регион или муниципалитет инициирует объявление того или иного проекта за счет частных инвестиций, получает готовый актив, а расплачивается за него спустя какое-то, зачастую весьма продолжительное время.
В зависимости от структуры проекта объем вложений со стороны властей может находиться в интервале от 0 до 100 % в зависимости от того, генерирует ли введенный в эксплуатацию актив денежный поток, прибыль от которого может быть направлена в «зачет» доли властей. Собственно, будущий денежный поток как ядро финансовой структуры проекта является одним из ключевых отличий от традиционного коммерческого кредитования.
Хлипкие региональные концессии
Если не все, то очень многие региональные и муниципальные концессии выглядят как-то хлипко и на первый взгляд не производят впечатления надежно и основательно подготовленных проектов.
Во-первых, стоит иметь в виду, что в регионах количество анонсированных концессий соотносится с количеством реально объявленных как 1:15. Это означает только одно: ради каких-то своих целей (в основном PR) анонс концессионных проектов объявляется в тот момент, когда еще нет ровным счетом ничего, никакой качественной проработки проекта или вообще какой-либо проработки.
Во-вторых, зачастую у некоторых бизнесменов и отдельных чиновников существует ложное представление о том, что концессия – это как приватизация, только сделать можно все тише и дешевле. Происходит «артподготовка» на местном уровне среди заинтересованных кругов, достигается предварительный консенсус, делается объявление о том, что в регионе или муниципалитете появился отличный инвестор, с которым вскоре будет заключено концессионное соглашение. По мере того как бизнес и чиновники углубляются в этот процесс, приходит понимание, что это вовсе не приватизация. Да и вообще, все выглядит не столь уж оптимистично, как им рассказывал их общий приятель, который прочитал концессионный закон и теперь большой специалист по сравнению с ними.