Эвин, казалось, испытала сразу и волнение, и облегчение, завидев Питера, а он перехватил ее взгляд и подмигнул.
— Мы подумали, что это Орфей, но он только посмеялся над нами, — объяснил Джон Питеру.
— Разумеется, это не Орфей, — ответил Питер. — Этот Старик убил Орфея и оставил его голову в пещере, чтобы мучить меня. Нет, мы с этим парнем давние противники, — продолжал он, осторожно обходя тень. — Теперь он, может, всего лишь и тень, но я его узнаю где угодно. О, у нас бывали отличные сражения, да. Мы старые враги. Он настоящий призрак Архипелага. Король-грешник. Крюк. Но из всех имен вам он наиболее известен как...
— ...Мордред.
— Мордред! — опешил Джон.
Тень облетала их по кругу. Она, казалось, поняла, что им теперь известно ее имя — а узнав его, друзья были уже неподвластны ей.
— Ты не сможешь мне навредить, — выплюнул Мордред. — Меня нельзя победить!
— У меня все еще есть то, чего нет у тебя: тело.
Тень взревела и ринулась на старика. Но Питер был к этому готов и полез в карман. Он швырнул в тень пригоршню мерцающей пудры, и с криком, прорезавшим воздух, тень рассеялась и исчезла, оставив только дребезжащее эхо.
— Он исчез? — уточнил Джек. — Ты убил его, Питер?
— Сомневаюсь, — ответил старик. — Это была серебряная пудра — эльфийская пыль. Ее хватит, чтобы рассеять тень на какое-то время. Но не думаю, что она может уничтожить Мордреда. В конце концов, — он подмигнул Джеку, — тень — чертовски крепкая штука, если правильно с ней обращаться. И все же она остается тенью.
— Вот почему он не мог войти в пещеру. В пещере Платона тени отбрасывают только существующие вещи. Но у тени нет тени. Он не мог войти, не явив свою истинную суть.
— О нет! — воскликнул Джон. — Смотрите!
Пока Питер и Хранители были заняты Мордредом, Бертон и кроатонцы тихонько взобрались на «Индиговый дракон» и были таковы.
— Прощайте, Хранители, — прокричал Бертон с кормы. — И — спасибо!
— Да будь я проклят! — воскликнул Берт. — Он умеет удивлять похлеще Мордреда.
— Мне жаль, — сказал Чарльз. — Одному из нас надо было караулить корабль.
— Ничего страшного, — успокоил его Берт. — Бертон не причинит нашей детке вреда. Он знает ей цену. Кроме того, у нас теперь есть все остальные корабли-драконы. Впервые с момента создания они собрались вместе. И все дети спасены. Мы уж всяко не могли бы желать лучшего конца нашему приключению.
— Не говори «гоп», — сказал Джон, указывая куда-то на пляж.
Временной шторм все еще не стихал, и воздух снова замерцал. Что-то приближалось.
— Отец! — закричал Уильям Боров. — Это отец!
— Боже всемогущий, — выдохнул Джон. — Похоже, это Ясон.
Через временной портал вышла группа усталых, одетых в греческие одежды путников и медленно пошла по песку.
Предводитель выглядел изможденным, лицо его прорезали глубокие морщины, но не морщины старости, а следы скитаний.
Не обращая никакого внимания на толпы взирающих на них детей, путники приблизились к Хранителям.
— Мы ищем двух мальчиков, — обратился Ясон к Джону. — Моих сыновей. Вы их не видели?
— Отец, пожалуйста, — молил Уильям Боров. — Мы здесь! Мы прямо перед тобой!
Хью Железный расплакался:
— Уилл... бесполезно. Я... мне кажется, он не понимает, что мы здесь.
По Ясону нельзя было сказать, что он слышал или видел своих сыновей, он просто отвернулся от Джона и уставился на море, на лице его читались грусть и потеря.
— Он их не видит! — тихо заметил Джон. — Вообще не видит!
Призрачная процессия шла мимо, даже сквозь них; парад фантомов, которые едва ли узнали их, если кто-то из духов вообще понимал, что рядом находятся люди.
Уильям и Хью в тоске повалились на песок. Через несколько мгновений Ясон и его люди прошли мимо и исчезли во Времени, все еще в поисках пропавших сыновей.
— Вот о чем Данте предупреждал человечество в своих произведениях, — задумчиво произнес Берт. — Он сказал, что самые горячие места в аду припасены для тех, кто в момент великого морального надлома сохраняет беспристрастность. Похоже, именно это мы сейчас наблюдали в отношении Ясона.
— Не забудьте и Мильтона, — прошептал Чарльз. — «Разум — место само по себе. И из Рая может сделать Ад, а из Ада — Рай.»
Глава 24
Вторая направо[70]
В плане организации это был настоящий кошмар, но за день друзьям удалось распределить всех детей по семи кораблям для того, чтобы плыть домой. Они собирались прямиком в Убежище, но Уильям и Хью обратились к ним с необычной просьбой, и Питер с Хранителями решили ее удовлетворить. Так что первая остановка оказалась на Ээе.
Пришвартовав все корабли, друзья последовали за Уильямом и Хью в лабиринт, где Джон объяснил Астерию, что братья хотели бы поселиться с ним в Аббатстве Розы.
Странное создание долго и упорно протестовало, но широкая улыбка на его лице говорила о том, что он очень даже не против.
— Они не захотели возвращаться в Убежище, — пояснил Питер друзьям. — Чувствовали себя ущербными. Я пытался их переубедить, но они сами сделали выбор — может, найдут здесь свое призвание.
* * *
— Интересных ребятишек ты выбрал себе в преемники, Герб, — заметил Питер, когда они вернулись на корабли. — Особенно того, Джона.
— У него талант видеть незримые связи, Питер, — откликнулся Берт. — Он обладает редчайшей способностью сохранять практичность и при этом не терять воображения. Он на самом деле выдающийся человек. Ты знаешь, что он еще ребенком придумывал языки? Дальше — больше, к ним впридачу он придумал этимологию, историю и даже мифологию.
— Впечатляет, — сказал Питер, почесываясь. — Его «Истории» любопытно будет прочесть.
— Ох, не думаю, что это его стезя, — махнул рукой Берт. — Он не создан, чтобы писать отчеты, как Бэкон, или маскировать свои приключения под художественную литературу, как делали мы с Джейми. Нет, Джон — чистый творец. Это в первую очередь привлекло внимание Стеллана. У Джона в голове целые миры, которые он собирается создать и разделить с читателями. И, честно говоря, у меня такое чувство, что его наследие затмит наше все.
— Видишь? — хмыкнул Питер. — Вот в чем преимущество неумения сочинять истории. Мне не приходится волноваться о наследии.
— Ха! Это у тебя от великого Пана? Твое наследие давно уже высечено в камне. — Берт помолчал. — Вообще-то, — добавил он, подумав, — вылито в бронзе. В Кенсингтонских садах.
— Да видел. Страсть. Выгляжу, как идиот. Я говорил Джейми, что, раз уж они решили поставить памятник, пусть он хотя бы писает на людей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});