Он захлопнул дверь и торопливо налил себе полный стакан виски, единым духом выпив его до дна. Этого показалось мало, и он осушил второй стакан, затем еще один. Стало легче.
К полудню Стэнтон был уже здорово пьян. Сквозь град ругательств он приказал Энолите найти Морену и спросить, куда, к черту, делся Остин. Он еще помнил, что тот зачем-то был ему нужен. Не дождавшись никого, он гневно махнул рукой, что-то бормоча, с трудом добрался до дивана, рухнул на него и тут же провалился в пьяное забытье.
Стэнтон проснулся, когда уже стемнело. В голове словно молотом стучало, и он опрокинул еще стаканчик, после чего вызвал Энолиту. Та заикаясь оправдывалась, что пыталась разбудить его к обеду, но не смогла. Он заорал, что не собирался обедать, а ей было бы лучше разыскать за это время чертову Морену.
Захватив с собой бутылку, он заявил, что будет находиться в оранжерее, куда и направился нетвердой походкой.
Блейк и Джейми отдыхали после верховой прогулки в маленькой гостиной, когда в поисках Морены к ним заглянула взволнованная Энолита. Блейк небрежно отмахнулся от ее расспросов, заявив, что эта особа его нисколько не интересует.
Тогда Энолита запричитала, заламывая в отчаянии руки:
– Я знаю, что она вас не интересует, сеньор Блейк, но ваш отец так накричал на меня. Я очень боюсь. Он велел найти ее. Не знаю, что с ним творится, но сегодня он весь день пил. А сейчас зачем-то пошел с бутылкой в оранжерею – сам в бешенстве и еле стоит на ногах. Сеньор, сделайте что-нибудь.
Блейк тяжело вздохнул и извинился перед Джейми:
– Мне лучше пойти присмотреть за ним, дорогая. Порой он действительно становится неуправляемым, если слишком много выпьет.
– Пожалуйста, не беспокойтесь. Я очень устала и лягу пораньше.
Джейми обрадовалась предлогу поскорее уединиться в своей комнате, чтобы увидеться с Кордом.
– Значит, увидимся за завтраком. – Он поцеловал ей руку и вышел.
Оранжерея была расположена неподалеку от вершины утеса, от сильного ветра ее укрывал нависающий выступ скалы. Здесь Блейк всегда чувствовал себя хорошо. Войдя внутрь застекленного помещения, он с удовольствием потянул носом воздух, пахло жирной суглинистой почвой. Это было его любимое место. Тропический сад, напоенный ароматами сотен растений, которые выращивал отец.
Больше всего Блейку нравились орхидеи с пурпурными, розовыми и бледно-лиловыми лепестками, словно осыпанными кристаллами сахара. Он миновал куртину цветов, направляясь на звуки бессвязного бормотания отца.
Стэнтон исподлобья взглянул на сына, поморщился и заявил:
– Какого черта ты сюда притащился? Мне есть о чем подумать и без твоего вечного нытья.
Блейк побледнел. Нет, ему никогда не привыкнуть к грубой натуре отца.
– Я беспокоился о вас. Энолита сказала, что вы… нездоровы. – Он не решился сказать – пьяны.
– Мне чертовски хорошо, – невнятно ответил Стэнтон.
Он опрокинул бутылку прямо в рот, не утруждая себя возней со стаканом, затем посмотрел на сына налитыми кровью глазами и приказал:
– Ты можешь выметаться. Марш отсюда! – Он разошелся, не на шутку размахивая руками и выплескивая виски из бутылки. – Меня тошнит от тебя. Что это за сын? Трусливый, бестолковый… Не нужно мне было на ней жениться. Тогда не было бы и тебя. Вот черт – смотреть противно. Вот Морена – это женщина. Я женюсь на ней, она родит мне настоящих сыновей. Тряпка!
Блейк хотел сдержаться, но не смог. Это было выше его сил. Издеваться над ним – это одно дело, но он совершенно не переносил малейшего неуважения к матери.
– Вы уже оскорбили память матушки тем, что ввели эту беспутную девку в наш дом. Если вы посмеете на ней жениться и дадите наше имя ее отпрыскам, навсегда забудьте, что я ваш сын. Я покину вас и изменю свое имя, клянусь Господом нашим.
Стэнтон рванулся к нему так быстро, что Блейк не успел отклониться. Мощный удар в лицо свалил его на пол.
– Высказался – а теперь пошел вон! – вопил, что есть мочи Стэнтон, покачиваясь из стороны в сторону. Он совсем потерял голову. – Видеть тебя не могу, отродье! – Он двинул сапогом в живот Блейка, вложив в удар все свое отвращение.
Тот со стоном свернулся в клубок, прижав руки к животу.
– Я сказал, пошел вон, черт побери! Не можешь идти – ползи! Жалкий нытик, размазня. Весь в мамашу, дьявол ее побери! Надеюсь, она жарится в аду.
Блейк стер кровь, выступившую на губах, с трудом поднял голову и прошептал:
– Я убью вас…
Стэнтон схватил его за воротник и брюки, швырнул в проход между столами с кадками растений и крикнул:
– Убирайся прочь, пока я не убил тебя, ничтожество!
Превозмогая боль, Блейк ползком выбрался из оранжереи. Подошедшая Морена чуть не споткнулась о его обмякшее тело.
– Вот оно как! Отлично! – злорадно констатировала она. – Такой червяк, как ты, и должен ползать по грязной земле.
Опираясь на стену оранжереи, Блейк с трудом поднялся на ноги и побрел к дому, сгибаясь и зажимая живот руками.
Морена, нимало не испугавшись, вошла в оранжерею.
Заметив ее, Стэнтон заорал во всю глотку:
– Черт возьми, где ты шлялась весь день?! И где этот паршивый Остин? Подозреваю, что ты крутишь с ним любовь, продажная тварь!
Морена побледнела и, в свою очередь, взъярилась:
– Ты, напыщенный сукин сын, как ты смеешь так разговаривать со мной!
Он с силой ударил ее наотмашь, и она отлетела к одному из столов.
– Я буду разговаривать с тобой как хочу, а ты не смей ругаться, дрянь этакая. Отвечай, где Остин?
– Не знаю, – Морена с ненавистью смотрела на него. – Ты заплатишь мне за это. Ты знаешь, что я могу с тобой сделать.
– Кажется, ты мне угрожаешь?
Стэнтон двинулся к ней, пьяный и разъяренный сверх меры. Теперь он не побоится навсегда избавиться от нее. Он жаждал этого все два года после того, как узнал ее сатанинскую душу. Она – его злой гений.
– Я сломаю тебе шею, если ты хотя бы подумаешь об этом. Запомни! Прочь отсюда и пришли Остина. Найди где хочешь. А когда я закончу с ним, я, пожалуй, займусь тобой. Пора тебя выкинуть отсюда назад, к твоему вонючему племени.
– Не будь дураком, Стэнтон, – попыталась вклиниться Морена.
Он снова ударил ее, на этот раз сбив с ног. Нагнувшись, сильно дернул ее за волосы. Она, завизжав что было мочи, начала драться, но ударом кулака он заставил ее замолчать.
Лежа у его ног и стараясь не потерять сознание, сквозь звон в ушах Морена услышала его голос:
– Глупая скво яхи. Неужели ты действительно надеялась, что когда-нибудь я женюсь на такой дряни, как ты? Убирайся отсюда, пока я не убил тебя.
Опасаясь за свою жизнь, Морена предпочла исчезнуть.
Некоторое время спустя в оранжерею вошел Корд. Зажженная лампа в противоположном конце слабо освещала помещение. Он нашел Лэвелла развалившимся на стуле и отхлебывающим виски из почти опустевшей бутылки. Подняв голову, Лэвелл моргал, словно пытался разогнать окутывающий его алкогольный туман.