— Ты думаешь, что ты распутная? — она удивляется, нахмурившись. — Я бы не стала осуждать тебя за то, что ты так рано потеряла девственность, — она приподнимает мой подбородок пальцем. — Секс на одну ночь не делает тебя шлюхой. Сексуальность — это часть человеческой природы. Ни одна женщина не должна быть оклеветана за то, что пережила это.
— Это нечто большее, Роуз.
Хотя я могла бы воспользоваться ее поддержкой много лет назад, когда ворочалась в постели, полагая, что должна зачахнуть, прежде чем прикоснусь к себе, что мастурбация — это что-то для мальчиков. Все молодые девушки говорили то же самое. Они избегали этого слова, избегали тех, кто упоминал об этом, как будто только парни могут быть теми, кто прикасается к ноющей плоти девушек. Теперь это кажется таким нелепым.
— Объясни мне, — говорит она.
— Я сотни раз выбирала секс вместо семейных торжеств. Даже когда я знаю, что это неправильно, я продолжаю это делать. До того, как я была с Ло, я все время убеждала себя, что остановлюсь. На следующее утро, я бы открыла другой порносайт. И начала бы все сначала, — мои руки дрожат. — На что это похоже для тебя?
Ее глаза остаются широко раскрытыми в задумчивости.
— Ты зависима.
Я жду, что она рассмеется или убедит меня, что я все это выдумала.
— Лили, — говорит она очень тихо. — Ты знаешь, как это началось — почему ты такая? — ее щеки впали.
Я прочитала ее мысли. К тебе приставали? Подвергалась ли ты насилию? Тебя тронул кто-то из наших дальних дядей? Я часами сидела и гадала, не подавила ли я какое-нибудь травмирующее событие, но всегда получала пустые ответы.
— Со мной ничего не случилось. Я просто начала. Это заставило меня почувствовать себя хорошо. И я не смогла остановиться.
Разве не так начинается большинство зависимостей?
— О, Лили, — слезы снова наворачиваются у нее на глаза. — На тебя напали... Это как-то влияет на твою зависимость? Такое случалось раньше?
— Нет, нет, — быстро говорю я, пытаясь сдержать ее слезы. Мои глаза уже снова начинают гореть. — Это в первый раз, и отчасти это моя вина. Я... я послала парню неправильное сообщение. Я никогда раньше не была моногамной, и это первый случай, когда я допустила ошибку.
Хватка Роуз сжимается сильнее.
— Нет, — настаивает она, сжимая мои руки в своих. — Ты так ошибаешься, Лили.
— Ты не понимаешь.
— Ты права. Я не понимаю твоей зависимости, пока нет. Это очень ново для меня, и я все еще пытаюсь переварить это, но если ты сказала или дала ему какой-то сигнал, чтобы он ушел, тогда он должен был послушаться.
Райк сказал то же самое.
— Я должна чувствовать себя расстроенной из-за этого, — говорю я. — Это должно изменить меня каким-то монументальным образом, не так ли?
Но почему я чувствую себя такой оцепеневшей?
— Я думаю, ты в шоке, — бормочет Роуз. — Тебе нужно к кому-нибудь обратиться? У меня есть хороший психотерапевт, — она оглядывает комнату в поисках своей сумочки.
— Нет, я не хочу идти к психиатру.
— Значит, ты хочешь дальше так жить? Ты не хочешь попробовать обуздать свою зависимость?
Я пожимаю плечами.
— Я в порядке, — или, по крайней мере, я сама себя в этом убедила. — Ло здесь. Пока он у меня есть...
Ее глаза внезапно темнеют, и я вижу, как в ее голове крутятся шестеренки. Она слишком умна, чтобы позволить чему-то столь важному, как это, остаться незамеченным.
— Ты сказала, что вы оба плохие люди. Вы помогаете друг другу хранить секреты, не так ли? — и тут ее осенило. — О Боже мой, Лили. Он никогда не бросал пить, не так ли? — когда я не отвечаю, она откидывается на спинку стула, прикасаясь к губам. — Почему я не заметила? Он сказал, что перестал устраивать вечеринки, потому что тебе это не нравилось. Все это было ложью.
— Мы в порядке, — говорю я в миллионный раз.
— Нет, это не так! — кричит она. — Ты не в порядке. Он напился в баре и потерял сознание, когда какой-то парень напал на тебя!
Мое лицо раскалывается.
— Все в порядке, — шепчу я. Слезы текут теперь в полную силу. Водопад льется, пока я смотрю на свои руки. — Эта система работает. Я знаю, ты этого не видишь, но это так, — я вытираю глаза, но они продолжают появляться. — И... и всем будет лучше. Ло и я, наши зависимости влияют только друг на друга. И мы научились справляться с этим.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ее рот опускается.
— Ты думаешь, что отталкивать свою семью — лучший вариант? Это влияет на нас. Неважно, что ты выберешь, Лили. Знаешь почему? Потому что мы все тебя любим. Папа спрашивает о тебе каждый день, потому что знает, что ты не отвечаешь на его звонки. У мамы на комоде стопка книг по самопомощи. Хочешь знать, о чем они?
Я качаю головой. Не совсем. Это будет больно.
— Как восстановить связь со своей дочерью. Как строить отношения со своими детьми. Ты влияешь на них. Твоя зависимость влияет на них. Отсутствие части нашей жизни — это не решение, это проблема.
Я понимаю, о чем она мне говорит. Я слышу эти слова, и в них много смысла. Но какая у меня есть альтернатива, чтобы избавиться от этой зависимости? Получить помощь? Как устранить то, что является частью жизни? Я могу понять трезвость, но воздержание? Это неестественно.
Роуз, должно быть, видит, как я обрабатываю информацию, потому что она добавляет: — Ты начнёшь с консультации и с кем-то, кто проходил через это раньше.
— Я хочу подождать, чтобы поговорить с Ло, — говорю я ей. Я не уверена, что готова отказаться от своего костыля, хотя я знаю, что это сделает счастливыми всех остальных. Я ненавижу себя за это, но остановиться, похоже, не в моих силах. — Я собираюсь пойти спать, — машинально я встаю со стула.
Она следует его примеру.
— Я останусь на ночь. Я буду на диване, чтобы дать тебе немного пространства.
— Тебе не обязательно оставаться. На самом деле, я... — она бросает на меня острый взгляд, и я перефразирую свой автоматический ответ. — ...со мной все будет в порядке.
Она кивает и заправляет мои растрепавшиеся волосы за ухо.
— Я знаю, что будешь. Увидимся утром, Лили, — прежде чем я отстраняюсь, она обнимает меня, сжимая сильнее, крепко держа. — Я люблю тебя.
Я снова чуть не начинаю плакать, но сдерживаю свои чувства. Я тоже тебя люблю.
— Со мной все будет в порядке, — бормочу я.
С этими словами я высвобождаюсь из ее объятий и направляюсь в свою комнату. Моя голова наконец-то отделилась от тела.
Глава тридцатая
.
Мне требуются часы, чтобы отключить свой мозг и заснуть, чтобы остановить бесконечные мысли, в которых я мечусь между оправданием своих действий и осуждением их. Иногда я думаю, что Роуз права, что, возможно, психолог пошёл бы мне на пользу. Но некоторые врачи едва ли даже считают сексуальную зависимость реальной вещью. Что, если я окажусь во власти психиатра, который презирает меня и заставляет чувствовать себя еще более никчемной?
Множество других причин бомбят мой разум, прочно удерживая меня в разрушительном цикле. И когда я наконец просыпаюсь, я смотрю, как меняются красные светящиеся цифры на моих цифровых часах. Отягощенная мощной силой, я чувствую, что слишком напряжена, чтобы поднять своё онемевшее тело с матраса.
Я слышу, как Роуз приоткрывает дверь и время от времени заглядывает в мою комнату, но я притворяюсь спящей, и она так же быстро выскальзывает. За последние двадцать четыре часа столько всего изменилось, что я изо всех сил пытаюсь ухватиться за что-то знакомое. Ло, моя единственная постоянная, без сомнения, услышит о событиях прошлой ночи. Я бы хотела, чтобы они слетели с моих уст, но уже полдень, а я все еще не могу оторваться от простыней.
Занавески окутывают мою комнату полной темнотой, отказываясь пропускать даже каплю света. Единственный источник принадлежит моему светящемуся телефону, когда я ищу в Tumblr непристойные фотографии, но от этого меня только тошнит. Я не останавливаюсь. Пока дверь не открывается. Я быстро выключаю экран и закрываю глаза, притворяясь спящей.