Гордон, мрачный и подавленный, вышел из комнаты спустя несколько минут, а Саймон и доктор поспешили к больной.
—Дэвид, мне так жаль, — тихо сказала Бриандра и обняла его за талию.
— О Господи, Глупышка, — простонал молодой человек, притянув к себе возлюбленную, — не могу поверить, что мы ее теряем. — Он еще сильнее прижал к груди Бриандру, словно ища у нее утешения. — И она так мучается от боли. Разве мало страданий выпало на ее долю?
Бриандра взяла в ладони лицо возлюбленного и ласково улыбнулась ему.
— Мы не должны терять надежду, Дэвид. Верь, что у твоей матери хватит воли и сил вытерпеть все это. — Она вывернулась из его объятий. — Ты устал, любимый. Я приказала, чтобы тебе подали горячего грога.
Бриандра привела его в ближайшую комнату и усадила перед горящим камином. Дэвид, безразличный ко всему, не сопротивлялся. Девушка сняла с него сапоги, налила в две кружки горячий напиток и, опустившись возле него на пол, положила голову к нему на колени. Так они и сидели, молча потягивая грог и размышляя об Элайзии.
Проснувшись, Бриандра обнаружила, что милосердный сон все же сморил Дэвида. Она встала, на цыпочках вышла из комнаты и заглянула в главные покои. Элайзия спала, а Саймон дремал рядом с ней на стуле. В углу еле слышно похрапывал доктор. Камеристки нигде не было.
Когда девушка остановилась у кровати, Саймон проснулся. По его лицу было видно, как сильно он устал.
— Папа, почему бы тебе не отдохнуть? Я посижу с Элайзией и позову тебя, если ее состояние изменится, — прошептала Бриандра.
Саймон покачал головой.
— Я не хочу оставлять ее.
— Но что ты можешь сделать, папа? Ведь здесь доктор.
Однако Саймон не поддавался на уговоры.
— Я хочу, чтобы Элайзия знала: она не одна. Бриандра поняла, что спорить бессмысленно.
Подвинув стул, девушка села рядом с отцом.
— Где лорд Гордон? — спросил Саймон.
— Дэвид наконец уснул. Он скакал без остановки и ни разу не сомкнул глаз с тех пор, как мы покинули Лондон.
— Я рад, что он приехал. — Каждое слово давалось Саймону с трудом, но Фрейзер заставлял себя поддерживать разговор, дабы немного отвлечься — У Элайзии на сердце полегчало, когда она увидела сына.
Камеристка внесла в комнату поднос с чаем и пшеничными лепешками, раздвинула шторы, впустив в помещение яркий солнечный свет, и ушла. Бриандра налила отцу чаю, но тот даже не дотронулся до чашки.
Неожиданно тело Элайзии свела судорога, и женщина открыла глаза, в которых явственно читалась боль. Ее голова заметалась по подушке, из горла вырвался слабый стон.
Саймон поцеловал ее руку и почувствовал на губах привкус крови, сочившейся из ранок, оставшихся там, где ногти несчастной впивались в ладонь.
— Любимая, это Сим, — произнес он и осторожно пересел на кровать.
При звуке его голоса Элайзия повернула голову и попыталась сосредоточить на нем взгляд. Ее губы дрогнули в улыбке.
— Сим, — выдохнула она.
— Тебе нельзя разговаривать, любимая, — предостерег он Элайзию и поцеловал в губы.
Еще один спазм волной прошел по телу роженицы, судорожно вцепившейся в руку Саймона. Когда схватка закончилась, женщина улыбнулась.
— Я люблю тебя, Сим.
Саймон снова прижался губами к ее ладони.
— И я тебя, родная.
Глаза Элайзии наполнились слезами.
— Я так мечтала подарить тебе ребенка. Теперь же опасаюсь, что у тебя не будет ни малыша, ни…
— Ш-ш-ш, любимая, не трать понапрасну свои силы. Ты должна беречь их.
Началась следующая схватка, и Элайзия от боли сжала кулаки.
— Боюсь, у меня не осталось сил. Прости меня, Сим. Я так устала. — Ее голос стих, и глаза закрылись.
Но очередная схватка заставила ее вновь открыть глаза и посмотреть на Саймона. Он был до глубины души потрясен ее тусклым, мертвенным взглядом. Элайзия утратила волю к жизни. Его любимая медленно ускользала от него, а он не властен помочь ей.
Саймон прижал руку любимой к груди.
— Умоляю тебя, не покидай меня. — Его глаза затуманились слезами. — Ты нужна мне. В тебе моя жизнь. Элайзия, моя драгоценная любовь. Возьми мою силу.
Он погладил ее по лицу и смахнул слезинки со щек. В ответ несчастная слабо улыбнулась.
Охваченный отчаянием, Саймон повернулся к доктору.
— Неужели вы нечего не можете сделать? — с осуждением воскликнул он.
Фрейзер уже не в первый раз взывал к доктору. Тот снова отрицательно покачал головой.
— Миледи слишком маленькая, чтобы родить такое крупное дитя. Это непреодолимое препятствие.
— Господи, я больше не могу выносить ее страдания. Сделайте что-нибудь с ребенком, только избавьте ее от этих мук.
— Вы же говорите о человеческой жизни, лорд Лавет!
— Проклятие, вы правы! — взорвался Саймон. Тревога за любимую полностью лишила его свойственного ему терпения. — О человеческой жизни, о жизни женщины, которую я, люблю и которая лежит здесь. Я приказываю вам немедленно вытащить из нее ребенка любым способом, только не дайте ей умереть. Какой смысл в том, что умрет и она, и ребенок? — уже кричал он.
Элайзия выгнулась на кровати и застонала от боли. Доктор испуганно посмотрел на Саймона.
— Уверен, что это скоро закончится, милорд. Теперь схватки стали непрерывными, — добавил доктор, пытаясь успокоить обезумевшего от горя Саймона.
— И как долго, по-вашему, она сможет это выносить? — с безнадежностью в голосе воскликнул тот. — Великий Боже, неужели вы не видите, что она не родит его, если вы немедленно хоть что-нибудь не сделаете!
Бриандра, которая все это время молчала, положила руку отцу на плечо.
— Элайзия хотела бы спасти ребенка, папа. Ты должен уважать ее желание.
Саймон посмотрел на дочь так, будто обвинял ее в предательстве. Полный смертельной муки крик Элайзии помешал ему заговорить. Доктор подбежал к кровати и склонился над несчастной.
— Думаю, вам следует покинуть комнату.
В решительном ответе Саймона Фрейзера в полной мере проявилась властность, присущая шотландскому лэрду, который привык приказывать и не сомневался, что любой его приказ будет незамедлительно исполнен:
— Я останусь здесь.
Доктор кивнул и обратился к Бриандре:
— Леди Бриандра, окажите любезность, позовите камеристку.
Бриандра поспешила в коридор. При звуке захлопнувшейся за ней двери Элайзия встрепенулась и в панике закричала:
— Сим, где ты?
— Я здесь, рядом, любимая, — проговорил Саймон.
Элайзия открыла глаза и улыбнулась ему.
— Я так испугалась, Сим. Ты не покинешь меня? — взмолилась она.
— Обещаю, — с нежностью произнес лорд. — Но ты, родная, должна пообещать мне то же самое.
Когда начались схватки, Элайзия вновь душераздирающе закричала и вцепилась в его руку. Ее ногти впились ему в ладонь. В последующий час единственное, что давало ей силы, было сознание, что Саймон рядом, и ощущение его ладони в своей руке.