неконтролируемым потоком, и одна лестница превратилась в груду камней.
Голубые глаза появились перед Драганой, заглядывая в глубины её памяти.
— Ничего, ― повторил девант в чёрном. ― Пустота.
Девант отвлёкся от неё. Драгана обернулась. Виктория не преграждала больше путь в коридор, где ждала свобода. Советница жалась к колонне, что была внутри круга рун, и страх приклеился к тонкому лицу. Губы скривились от отвращения. Драгана не жалела её. Виктор вёл себя максимально привычно, не обращая внимания на развернувшуюся бойню. Казалось, ему нравилось наблюдать, как проявляют себя его ручные обезьянки.
Двери не могли остановить Драгану, порталы нельзя отследить. Драгана отступала спиной к коридору, наблюдая за всеми.
— Номер пятнадцать! ― рявкнула Виктория, подбирая упавшее достоинство с пола. ― Схватить её!
Обернувшись, Драгана столкнулась с карими глазами и вытянутым лицом. Девант в белом отличался меланхоличностью и кажется выполнял приказы неохотно. Он перекрыл пути к отступлению и пробовал сам пробиться сквозь запертые двери в её разум.
— Да, верно, ― подтвердил девант. ― Ничего нет. Абсолютная пустота.
— Хм, ― Виктория втянула щеки, сильнее выделяя скулы и выползая из угла. ― Какой редкий случай, но есть и другие способы проверить память.
Магия всколыхнула воздух, лампочки в люстре замигали сильнее и лопнули, Михаил отбросил деванта в чёрном взмахом руки. Девант в белом перескочил между порталами и сбил чародея с ног, и его воле подчинились все острые предметы, угрожая чародею. Драгана только сделала шаг, а монстр в чёрном уже стоял перед ней и вцепился пальцами в её голову.
Вспышка света промелькнула перед глазами наяву. Крик вырвался из горла и Драгана почти рухнула на пол, если бы не руки, удерживающие её. Она ничего не видела, только белый цвет окруживших её стен и струйки крови, стекающие по ним, разукрашивая своеобразным рисунком и заполняя пространство быстрыми ручьями.
Силы деванта разбили все стены и пролезли в череп, магия рылась в её мозгах, кипятя их. Время застыло, а после ускорилось. Белая зона вокруг Драганы смело заполнялась красным. Кровь поднялась уже до бёдер. Густая и жгучая, она лилась с потолка непрерывным потоком, заливаясь в глаза, рот и нос. Пространство исказилось и словно обрушилось на голову лавиной. Это должно быть её память, которую так долго удерживали в кандалах; воспоминания, что мучили по ночам.
Но ничего не произошло. Только белые стены и горячая кровь, что поднялась уже до ключиц.
Нарушитель разума и она, стояли в одиночестве, застрявшие где-то на неведомой границе, между мирами, которые созданы магией и излишним воображением её мозга. Драгана смотрела на деванта. Девант смотрел на неё. Здесь под иллюзорной пеленой она смогла вырваться и бежать по белой пустоте вымаранной кровью, а охотник ринулся за ней, гонимый приказом.
Рычание деванта, отдалённые голоса, брешь в выстроенной собственноручно стене, и Драгана снова видела глаза деванта. Голубые, но потускневшие на несколько тонов. Они вдвоём затерялись в лабиринте и влетели в тупик. Девант нагнал её.
А дальше выросла дверь, что открыла саму Библиотеку.
Выстрел оглушил. Она очнулась от наваждения. Глаза деванта застекленели и опустели. Он посмотрел на свою грудь и рухнул на пол. Драгана сделала шаг назад, позволяя телу упасть перед ногами. В спине деванта две дыры от пуль, что забрали его жизнь.
Второй выстрел прозвучал ещё ярче и будто ближе. Она больше не находилась в ловушке и могла видеть, как Михаил опустил пистолет.
Боль застала врасплох, когтями впилась в мозг и заставила тело содрогнуться. Невыносимая, тяжёлая, молниеносная, она проносилась меж воспоминаний, продолжая убивать её изнутри.
Что с ней сделали?
Молния пронеслась по мышцам. Драгана только заметила испуганную Викторию, жмущуюся к стене, прежде чем упала на колени и закричала от нестерпимой боли, старалась избавиться от неё. Искоренить и выгнать. Стены закружились в бесконечном водовороте, и вспышка поразила пространство. Драгана мало понимала в происходящем, горло осипло от крика. Она смогла ощутить прикосновение к своей талии и руке, как коснулась чего-то и бесконечная тьма, обволакивающая тело ― дверь, распахнувшаяся перед ней.
Книги. Грёбаные книги и бесконечные коридоры, похоронившие надежду на будущее.
Глава 22 ― Великий Круг
Бони
Золотой гримуар.
Правда записанная Кишь.
Так армия Санкааров стала сильнее, и они победили своих врагов. Велла не останавливалась, совершенствовала своё заклинание. За её творение, Санкаары любили её, а люди ненавидели. Двадцать семь лет правления, процветания силы. Как и все заклинания Санкааров это было названо ― «Кровавый ритуал». Велла так же создала «Кровавую клятву». Люди не могли называть их магию иной. Замешанная на крови, эта сила казалось наказанием. И если многие думали, что так Матерь наказывала своё творение, то скорее страдали обычные люди, кому не повезло родиться на этом материке.
Человечество хотело вымереть, хотело спастись. Люди убивали своих новорождённых детей, чтобы спасти их. Они искали способ, как убить себя и других. Быстро и без боли, не продолжая Кровавую Эру. Для них всё смешалось, превратилось в один большой комок ужаса и бесконечной боли. Но резкое снижение населения среди людей вызвало опасения. Велла не могла позволить этому произойти, а потому она принуждала каждого давать Кровавые клятвы, но люди использовали их, чтобы быстрее покинуть этот мир, тогда Велла создала вязь подчинения и превзошла старые наработки, создав «Первую печать», после неё ни один Санкаар не мог сотворить ничего подобного. И эта печать остановила вымирание, укрепила население.
Дворец дышал магией. Ничто так не манило к нему, как схожий мотив мелодии, что таился и в ней. Когда-то она откликалась куда более охотно, потому что ей повезло родиться чародейкой. Живя большую часть сознательной жизни на острове Изагния, Бони вместе с сестрой, часто обращала взор на немыслимо притягательную гладь моря Бесов, где за линией горизонта, как за высоким порогом, существовала чужая страна, как живой организм. И они могли слышать, как бьётся сердце, обещая спасение. Песня звучала для каждого, в чьих венах текла чародейская кровь. Именно поэтому они с сестрой смотрели в морскую даль, позволяя мелодии приманивать их. И они поддались. Наивные бабочки, которых манил свет, прежде невиданный.
И теперь Бони смотрела на себя в отражении, любуясь на платье, которое принёс её друг. Блеск шелка, что вытягивался в шлейф, и объёмные рукава действительно напоминали бабочку. Её время на исходе. Красота опадёт, как нежнейшие лепестки пиона, а жизнь застынет в крыльях, что обречены быть затоптаны. От неё ничего не останется. Только яркий отблеск в жизни близкого человека.
Бони отдалилась от толпы и приблизилась к одному