Ютланд сказал подчеркнуто вежливо:
– Готова? Теперь в самом деле можно ехать. Без обеда.
Она пробормотала, не поднимая головы:
– Почему? Ты меня наказываешь?
– Я? – удивился он. – Ты сама себя наказала. Харчи все утонули. И не думаю, что полезешь доставать.
Она уставилась в его холодное лицо триумфатора, и хотя ничего не добавил, но знаем эти не добавил, внутри себя ржет во все горло, насмехается, дурак, грязный пастух. Дубина…
Она завизжала:
– Лучше бы меня захватили тогда разбойники, чем ехать с тобой!
Ютланд дернулся, лицо окаменело, заострилось, глаза стали темными. Она чувствовала, что ярость уже вспыхнула в нем, как сухое сено, в которое швырнули пылающий факел, но не могла остановиться, сказать себе, что неправа была как раз она…
– Ты в самом деле так думаешь? – спросил он люто.
– Да! – выпалила она ему в лицо. – Зачем ты меня тогда ухватил на коня и увез?
Он сам чувствовал, как от ярости кровь бросилась в голову, а в глазницах начинает жечь, словно туда вложили раскаленные угли. Мелизенда вздрогнула, но продолжала смотреть бестрепетно в его лицо, что задергалось в болезненных судорогах.
Ютланд страшно скрипел зубами, кулаки сжались с такой силой, что ногти врезались в ладони, темная ярость продолжала ломать плотину в мозгу… но та впервые выдерживала натиск.
– Знаешь, – ответил он сквозь стиснутые челюсти, – сам жалею. Что я за дурак? Зачем послушался того сумасшедшего? У меня своя дорога, я только ехал мимо. Я не вантиец, там не мое королевство, ты не моя принцесса. Так что оставайся, а я поеду по своим делам. Либо отвезу до ближайшего патруля.
Он свистнул, конь и хорт подбежали вместе, молчаливые и страшные. Ютланд взялся за седло и поставил ногу в стремя.
Мелизенда, что все это время смотрела неверящими глазами, завизжала:
– Что?.. Да ты самый подлый человек на свете!.. Да я с тобой…
Ютланд рывком поднялся в седло, вскинул руку в холодном прощании.
– Будь здорова.
Он повернул коня в сторону дороги, но Алац не успел сделать и двух скачков, как Мелизенда завопила:
– Не смей оставлять меня здесь! Если так, лучше отвези и передай патрулю!
Ютланд поморщился, но повернул коня и протянул ей руку. Ярость кипит и рвется наружу, но уже ясно, что отдаст эту надменную дуру первым же встречным стражам в городе или за городом, и все станет снова хорошо…
Она стиснула зубы, уже понятно, что он не слезет на землю и не подставит сперва колено, потом спину, чтобы она взобралась в седло. Он дождался, когда она с подчеркнутой неохотой подняла руку, ухватил за кисть и поднял к себе снова с такой легкостью, словно взял тряпичную куклу.
Мелизенда вспикнула, оказавшись на коне в кольце рук Ютланда, но он не среагировал и ничего не сказал по поводу ее трусости, а жаль, у нее есть, что ответить, бесчувственными могут быть только тупые коровы и коровистые женщины, а она вот утонченная, хрупкая, нежная, возвышенная, ранимая…
– Сейчас выедем к дороге, – произнес он холодно, – там обязательно наткнемся на патруль. Если настаиваешь, я передам тебя первому же, кого встретим.
Она почти прокричала:
– Настаиваю!
– Хорошо, – ответил он с той кротостью, что бывает в природе только перед бурей. – Хорошо.
– Передай обязательно! – завопила она.
– Передам, – заверил он. – Даже если будешь проситься остаться.
– Да ты вонючий пастух…
Конь повернул и рванулся на большой скорости, хотя она не видела, чтобы Ютланд дергал за повод. Хотя говорят, хорошие наездники умеют управлять конем легким прикосновением колена, а артане должны быть отличными наездниками, раз ничего больше не умеют.
Едва перевалили через холм, впереди показалась дорога, петляющая, как пьяный человек с завязанными глазами. И более того, вдали пылит облачко, что заметно двигается в эту сторону.
Ютланд сказал довольно:
– Отлично, не пришлось искать долго.
Она надменно промолчала. Из-под копыт сперва вылетали комья земли, затем там внизу сухо загремело, дорога утоптана миллионами копыт и тысячами колес, только далеко позади осталось такое же пыльное облачко, только поменьше.
Глава 2
Впереди из пыли вынырнул отряд в полдюжины человек, легкие конники, в руках пики, на головах войлочные шапки, а доспехи из кожи.
Ютланд замедлил бег коня, вскинул руку в приветствии. Всадники начали придерживать коней.
Он сказал негромко:
– Эти тебе подходят? В самом деле настаиваешь, чтобы отдал тебя именно им?
Она выпалила злобно:
– Да! С кем угодно, только не с тобой.
Он пустил коня осторожно вперед и сказал громко:
– У меня здесь принцесса Мелизенда из Вантита. Вы наверняка слышали про несчастье, что случилось с ее посольством. Я хочу передать ее вам. Говорят, дадут большую награду тому, кто привезет ее домой.
Вперед выехал крупный мужчина в крупноячеистой кольчуге с широкой пластиной из железа во всю грудь, с мохнатыми бровями и хищно загнутым носом. Глаза тоже круглые, как у орла, недоверчивые. Он мельком бросил на Ютланда равнодушный взгляд, но на Мелизенду уставился с великим интересом.
– Да, – проговорил он с изумлением, – она подходит под описание… И сколько ты за нее хочешь?
– Нисколько, – ответил Ютланд. – Были бы у меня деньги, сам бы заплатил, чтобы ее забрали.
Всадники за спиной вожака расхохотались.
– Вот это по-мужски!
– Да он горд, как артанин!
– Здорово отрезал…
Командир отряда скупо улыбнулся.
– Ты молод, а говоришь так, будто уже обжигался.
– Вот на этой и обжегся, – ответил Ютланд. Он взял Мелизенду и спустил на землю. – Забирайте! И никогда больше я не стану ни об одной из них заботиться.
Всадники снова заржали весело и беззаботно, юнец в ярости, но сейчас пришел бы в ужас, узнав, сколько раз будет обжигаться снова и снова. Несмотря на.
Ютланд повернул коня в обратную сторону. Хорт молча и недружелюбно рассматривал чужих коней.
Мохнатобровый подъехал ближе и протянул руку Мелизенде.
– Ну, красавица, – произнес он дружелюбно-настойчиво, – забирайся ко мне. Обещаю, тебя повезут в настоящей повозке, а в ближайшем городе отведут дорогие покои. Это совсем не то, что трястись в седле бедного пастуха!
Ютланд сказал коню:
– Все, мы здесь закончили. Уходим.
Тот сделал первый скачок, Ютланд смотрел вперед, а в спину вонзился пронзительный крик:
– Дурак!.. Невежда!.. Тупая скотина!.. Ты так ничего и не понял!.. Убожество…
Конь, повинуясь его молчаливому приказу, ускорил бег. Ютланд не оглядывался, только чувствовал, как люди на конях остаются далеко позади, а с ними и эта капризная и требовательная дура.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});