— Она отказ прислала, — скривился Скороход, — обманула, тварь. Если бы знал, что она такая — в жизни бы на такой расклад не подписался бы.
Я аж глаза вытаращила. Нет, после того как была озвучена причина с Америкой, я поняла, зачем он детей сюда привёз и родную жену заставил смотреть за ними. Но неужели у него вообще никаких чувств к своим детям нету? Это же его родные дети! У меня за эти дни и то к ним привязанность возникла. А у него — нет. И это отец!
Хотя, чему я удивляюсь? Сколько их, таких вот отцов, существует на просторах нашей страны. Которые любят своих детей ровно до тех пор, пока физически хотят их матерей. А как только на горизонте появляется более интересная для них юбка, и более молодая жопка, сразу и дети не нужны, и семьи никакой уже не надо.
Я вздохнула.
— А что вы делали с четырёх дня до пяти тридцати? — повернулся уже ко мне Иванов.
Пришлось теперь мне отвечать на вопросы.
— А проживаете, после того как ушли из дома, вы где? — не отставал Иванов.
Я задумалась. В общежитии ЖЭКа я проживала ровно сутки. И проживала там, между прочим, незаконно. Потому что ни регистрации с временной пропиской, ничего подобного у меня не было. Да и на работу я официально так и не была оформлена, а жилье же ведомственное, хоть и негласно. Но не буду же я говорить об этом сержанту. Не хочется Алексея Петровича подводить.
Но говорить хоть что-нибудь надо было.
— В дворницкой, — ответила я.
— В какой дворницкой, адрес? — продолжал записывать Иванов.
Я продиктовала адрес дворницкой Семёна, а сама подумала, что теперь сумку нужно срочно перепрятать. Вдруг обыск какой будет, мало ли. А там у меня барахлишка странного для этого времени хватает. Сейчас вдруг найдёт, начнутся расспросы, что это и где взяла. И что я отвечать буду? Не буду же я на Семёна сваливать, ему и так досталось.
Ох!
Сплошные проблемы.
После допроса Иванов заставил нас расписаться на подписке о том, что покидать город нам не следует.
— А как долго это будет? — забеспокоился Скороход, — мне же скоро на вахту.
— Обычно сроки следствия не оглашаются, но в вашем случае, примерно недели две будет. Но это я вам по доброте душевной говорю, давайте, чтобы без утечки этой информации на сторону.
Скороход с явным облегчением кивнул, и Иванов отбыл, напомнив всем, что покидать город до конца следствия запрещено.
— Как на вахту? — вытаращилась на Скорохода Алла, как только за сержантом закрылась дверь.
— Как на вахту? А детей куда? — удивилась я тоже, — ведь если мы разведёмся, суд оставит их с тобой. Ты же отец им.
— Да заткнитесь вы! И без вас тошно! — вызверился на нас Скороход, трясущимися руками достал из-за буфета начатую бутылку портвейна, набулькал себе полный стакан и в несколько глотков всё это выпил.
— Ещё раз спрашиваю, а детей куда ты денешь? — не могла успокоиться я.
— Так что, свадьбы не будет? — захлопала глазами Алла. Сейчас она была похожа на выброшенную на берег рыбу.
— Цыц, я сказал! — рявкнул Скороход. Он попытался уйти с кухни, но Алла стала в проходе.
— Так что со свадьбой? — не унималась она.
— Будет свадьба, я же сказал! — отрывистым, недовольным голосом сказал Скороход, — ты же, небось, хочешь в белом платье, с фатой, в ресторане, и чтобы гостей много было, да?
— Ну да… и чтобы два дня свадьба была, как и положено…
— А потом на весь медовый месяц поехать на море?
— На море… хочу на море…
— Ну вот, надо же сначала денег заработать. А потом мы с тобой такую свадьбу забабахаем — весь Калинов ахнет. А на море в Болгарию поедем. На Золотые пески. На месяц!
Глаза Аллы мечтательно затуманились.
Я невольно восхитилась талантами этого человека. Это ж надо так уметь бабам головы дурить. И главное, так достоверно всё, прямо стелет мягко-мягко так.
— А с детьми что? — теперь уже я вцепилась в Скорохода с упорством барракуды.
— А что с ними станет? — равнодушно пожал плечами он.
— Станет, Пётр, станет! — рассердилась я. — ты же понимаешь, что после развода детей оставят с тобой! Ты — их биологический отец. Родная мать написала отказ. Поэтому родитель у них теперь один. И это — ты! А если ты уедешь на заработки, то с кем они останутся? Они же несовершеннолетние, Пётр. Или ты их с собой в Нефтеюганск повезёшь? Так а что они на твоих буровых делать будут? Анжелике нужно поступать в училище в этом году.
— Что-нибудь да придумаем, — зевнул Скороход и с тоской посмотрел на дверь, которую преграждала Алла.
— Давай лучше в Индию! — вдруг выдала Алла, увидев, что он таки обратил внимание на неё.
— Что? — не понял Скороход.
— Ну, не в Болгарию, а в Индию давай поедем. У нас племянница тёти Раи туда на круизном лайнере в прошлом году ездила. Говорит, так понравилось, прямо красота! А я же очень индийские фильмы люблю. Особенно, где Митхун Чакраборти играет… «Джимми, Джимми, ача, ача…». И «Зиту и Гиту» люблю. И она ещё бусы из золотого песка привозила и сари, из настоящей парчи, представляешь, розовое и голубое, так потом ей таких платьев в ателье нашила…
— Да погоди ты с платьями! Тьху! — сердито сплюнул Скороход. — И без тебя тошно.
— А дети тоже с вами в Индию поедут, да? — с наивным видом спросила я.
— Почему? — вытаращилась на меня Алла.
— С чего бы? — удивился Скороход.
— А с кем они целый