Читать интересную книгу Дочь Господня - Татьяна Устименко

Как и Маргарита, Амелия ждала ребенка. Но если дочь грешной монахини была зачата по воле Господа и с благословения его, то дочь стригойки стала результатом страшного ритуала, в процессе которого сам Темный отец снизошел в тело Манфреда, став источником холодного семени, давшего жизнь его долгожданному ребенку. Следует упомянуть, что настоящий супруг Амелии не пережил чудовищной мистерии и скончался вскоре после этой невероятной брачной ночи. Маркиза де Салуццо скоропостижно овдовела, но не скорбела ни дня. Стригои оказались слишком хорошо осведомлены о желанных последствиях слияния некогда разошедшихся альбигойских ветвей. Без этого акта их власть никогда не достигла бы своей закономерной вершины. Манфред выполнил возложенную на него функцию, став вместилищем адской силы, вторично породившей свое земное дитя. Подобно тому, как много столетий назад в подземелье Монсегюра появился на свет первородный Сын тьмы – демон Себастиан, так ныне через Амелию готовилось произойти в мир второе порождение Ада – будущая повелительница всех стригоев. Пророчество безумной Изабо д’Ан Марти исполнилось – две крови вновь соединились, приведя мир на грань свержения в пучину Тьмы. И существовала одна лишь сила, способная предотвратить грядущий апокалипсис – противодействие избранного воина божьего в лице незаконной дочери падшей монахини и отступившегося от церковных обетов кардинала. Воина, называемого возлюбленной Дщерью Господней и носящего нежное имя – Селестина. Отныне судьба всего человечества, да что там – судьба всей земли находилась в состоянии неустойчивых колебаний, подобно мячику перекатываясь в руках двух сестер одного рода, первая из которых была стригойкой, а вторая – бескрылым серафимом. Воистину, Господь и Сатана затеяли странную игру, ставкой в которой являлось дальнейшее существование всего живого и разумного.

Пребывая на девятом месяце желанной и цветущей беременности, вдова дель-Васто гостила в Венеции, остановившись в сказочно богатом палаццо ла Витиччи, принадлежавшим семье ее покойного мужа Роды начались внезапно, на пару недель раньше срока. Амелию срочно доставили в самую элитную клинику, где, почти не страдая и не особо напрягаясь, она произвела синеокую и чернокудрую дочь, нареченную Андреа.

Больничная палата утопала в оранжерейных цветах, какие только можно было достать в тот морозный зимний месяц. Очаровательная крошка Андреа родилась вчера, седьмого декабря, в День поминовения усопших, а сегодня уже переселилась в апартаменты матери, тихо почивая в по-королевски украшенной драгоценными кружевами колыбели. За полуопущенными жалюзями царил полуночный мрак, но Амелии не спалось. Ей давно осточертел этот глупый человеческий обычай – проводить во сне лучшее время суток, задуманное Темным отцом как часы страстной любви и упоительно– кровавой охоты. Но сейчас, здесь, ей поневоле приходилось соблюдать видимость приличия, искусно разыгрывая роль молодой и счастливой матери. Стригойка задумчиво возлежала на пышных подушках, вперив в темноту неподвижный взор широко распахнутых глаз. Амелия была довольна. Она безукоризненно точно исполнила волю Темного повелителя, родив ему долгожданную дочь, должную стать вторым воином Тьмы. Так сказано в «Евангелии от Сатаны». Молодая мать беззвучно зашевелила алыми губами, повторяя старательно заученные строки:

– … и исторгнет чрево избранной матери, происходящей из древнего рода, второе дитя Тьмы, призванное отыскать своего старшего брата – Себастиана, разбить чары Грааля и привести мир к эре стригоев!

Амелия горделиво улыбнулась. Бесспорно, она свершила все предначертанное. А остальное – она ласково покосилась на виднеющуюся среди пеленок черноволосую головку – сделает ее дочь. Наследница крови старинных катарских родов – новая маркиза де Салуццо!

Ночник на тумбочке светился загадочными синими всполохами. На кушетке в углу палаты негромко похрапывала нерадивая сиделка. Стригойка брезгливо поморщилась. Люди, какой с них спрос! Они не заслуживают иной участи, кроме как быть емкостями со сладкой животворящей кровью. Но пройдет совсем немного лет, повзрослеет и наберется знаний Андреа – и все изменится. Исполнятся роковые знамения, а девятого числа, девятого месяца, две тысячи девятого года, за девять минут до полуночи, звезды наконец-то встанут в нужное положение, ознаменовав наступление лунного затмения, длящегося всего девять минут. Легендарное число – 999, на самом деле скрывающее темное значение – 666. Число Зверя. На недолгое время Зверь проснется – тайный Темный покровитель обретет видимость полной силы, пускай и всего-то на краткие девять минут. Но и этого вполне достаточно. Ибо в эти девять минут священный гримуар – «Евангелие от Сатаны», которое становится доступным для прочтения один раз в двести лет, вновь приоткроет свои страницы и поделится заветными тайнами с тем, кого стригои сочтут достойным для приобщения к их величайшей реликвии. И манускрипт подскажет, что следует делать дальше! А уж восшедшая к тому времени в пору мудрости Андреа сумеет правильно расшифровать полученную подсказку и…

Внезапно дверь в палату растворилась с едва слышным скрипом. Разгневанная нежеланным вмешательством в свои раздумья, Амелия приподнялась на подушках, рефлекторно выпуская острые черные когти. В палату торжественно вступили трое облаченных в грубые рясы монахов, последний из которых бережно нес запеленатое, крепко спящее дитя. Почуяв присутствие божьего духа, стригойка оскалила белоснежные клыки и зашипела:

– По какому праву?

Самый старший из посетителей оборвал ее слова одним властным взмахом руки:

– Молчи, нечистая! Мы знаем, кто ты есть на самом деле, и пришли к тебе по воле Господа!

Амелия презрительно фыркнула:

– Что мне ваш назаретянин? Меня охраняет Соглашение, я – неприкосновенна!

– Оставалась таковой до недавнего времени, – холодно поправил монах, – но все изменилось. Вот здесь у меня, – он развернул скрепленный печатями свиток веленевой бумаги, – ватиканский указ, подписанный Его высокопреосвященством кардиналом-викарием Миланским, вычеркивающий тебя из списка привилегированных стригоев. Ты виновна в совершении черных обрядов, приведших к смерти молодого дворянина – Манфреда дель-Васто, ты изгнала из дома его несовершеннолетнюю сестру и насильно отправила ее в монастырь сестер-кармелиток. Твои злодеяния доказаны. Высшим тайным судом инквизиции ты приговорена к казни, равно как и твоя новорожденная дочь!

Лицо стригойки исказила гримаса дикого ужаса.

– Нет! – отчаянно выкрикнула она, вскакивая с кровати. – Дитя не отдам. Смилуйтесь!

– Адская тварь просит пощады? – саркастично усмехнулся обвинитель. – Какая дьявольская насмешка. Что можешь ты предложить нам во искупление своих преступлений?

– Все что угодно! – не задумываясь, ответила стригойка, заслоняя собою колыбель.

Но молодой монах отогнал ее крестообразным движением молитвенно сложенных перстов и осторожно положил рядом со стригойским отродьем принесенный им сверток. Амелия недоуменно хлопнула ресницами.

– Смотри! – монах отвел уголок пеленки, показывая ей личико спящей малютки, тоже девочки, рыжеволосой и белокожей. – Ватикан готов помиловать тебя, женщина. Но в ответ ты должна принять в свой дом вторую дочь и дать ей благородное имя дель-Васто. Мы выправим документы и впишем в них, что ты родила двойню – Андреа и Селестину!

– Но, – вяло запротестовала стригойка, – тогда эта безродная обретет законное право на все – на титул, земли, имущество и банковские вклады…

– И хорошо! – довольно кивнули монахи. – Ведь она – родное дитя униженной и обездоленной тобой Маргариты де Салуццо, твоей золовки! Справедливость восторжествует.

Амелия некрасиво выпучила глаза от удивления.

– А ее отец, кто он?

– А вот это уже тебя совсем не касается, – сурово отчеканил старший из монахов. – Но знай, его имя достойно стоять рядом со званиями самых родовитых маркизов и графов!

– Так и быть, – нехотя согласилась стригойка, покачивая колыбель. – Отныне у меня две дочери. Обязуюсь хранить тайну и не причинить вреда вашей рыжей протеже. Я стану ей матерью.

Монахи молча поклонились и, закрыв головы капюшонами, быстро покинули комнату. Амелия с любопытством наклонилась к девочкам, сравнивая их черты.

– Похожи, – с облегчением решила она, – никто не заметит подлога и поверит в предложенную обманщиками легенду.

Тут дети разом проснулись и дружно заплакали в унисон. Мать поколебалась минуту, а затем достала из колыбели оба свертка и завернула приемыша в шелковую пеленку с фамильным гербом, подобную той, которая уже окутывала ее родную дочь. Она выпростала из кокетливой рубашки тяжелую, налитую молоком грудь и приложила Андреа к правому, а Селестину к левому соску. Дети громко зачмокали. Амелия иронично усмехнулась.