Черные замшевые перчатки на моих руках были кстати, словно ходули при ходьбе по канату, но бардачок все же открылся, откинувшись вниз. Располагался он в верхней части передней панели, и был каким-то уж очень крохотным для такой внушительной машины. Я, вовсю реализовав свои истерические возможности, швырнул внутрь заранее приготовленный пакет с зельем. Но он туда не попал и шлепнулся под ноги. Я нырнул за гриппером, и чуть не отломал головой крышку бардачка, поцарапав ею лоб.
Так, генетическим материалом я с местом преступления поделился, подумал я. Нужно еще что-нибудь несуразное совершить – эта мысль, видимо, должным образом повлияла на мой жутко противоречивый организм, который тут же успокоился, и первым делом тщательно протер выуженным из внутреннего кармана платочком место, меня ударившее.
То, что вместе с платочком наружу вылетел мобильный телефон и пропуск на работу, меня уже не шокировало – сам же заказал несуразность, чего удивляться. Зато спокоен я был, как обкурившийся (блин, курить-то как хочется!) удав. У меня даже возникла мысль послушать звучание встроенного музыкального центра, но я себе не позволил. Да даже если бы и позволил, у меня все равно бы не получилось – двигатель-то выключен!
Я аккуратно подобрал выпавшее, и осторожно положил гриппер под старенькую аудиокассету в бардачке. На секунду мною овладела клептомания, и я украл кассету, а упакованную шизу переложил под какую-то мятую бумажку, на самое дно. Послушаем музыкальные пристрастия Свина – интересно.
Машину я покидал, будто хозяин – хоть и выбирался с пассажирского сидения. Небрежно захлопнув дверь, я кивнул Кире, и тот принялся колдовать со своим ноутбуком и остальными примочками.
Помня о камере, я пошел на запад, хотя машина моя стояла в противоположной стороне. Я неуклюже переставлял по тротуару ватные ноги, пытаясь уговорить самого себя, что все уже позади. Наконец, какой-то важный блок организма в это поверил, и внутреннее напряжение начало разряжаться. Мелкости и частоте моей дрожи мог позавидовать любой замерзший цуцик…
Я удалялся от ресторана «Кармина» совершенно другим человеком. Ни чудеса с восприятием мира из-за синестезии, ни расплющивающий удар измены, ни рандеву с собственным киллером – ничто из этого не делало меня заметно лучше или хуже. Это не меняло особенно мои взгляды на жизнь, ощущение себя в этом мире. Это практически не задевало мою личную парадигму.
А миг, когда я взял на руки свою собственную жизнь, и понес ее по ней же, не пугаясь в своем порыве дурацкого ощущения ленты Мебиуса, изменил меня качественно. Начало – это уже полпути. И я НАЧАЛ в это воскресенье, приняв на себя ответственность. За себя. За свою жизнь. За каждую прожитую мною минуту, так и не прожитую мною.
Ощущение, что ничего не создаешь, а просто лихорадочно, но без души, копируешь из прошлого кусочки и мостишь ими настоящее, улетучилось, и, разбрызгивая последние слезы умирающего инфантилизма, исчезло. Вот такой вот катарсис настиг меня уже в среду, на четвертый день Вновь Провозглашенной Жизни.
Если бы я раньше знал, что меня от этого откровения отделяет всего лишь какая-то мелочная кража со взломом автомобиля, я бы нарушил закон давным-давно. Да еще, из-за великолепного иммунитета к таблеткам от жадности, выбрал бы себе преступление посерьезнее. Не из-за криминального склада ума или меркантильных соображений, а исключительно по расчету заполучить более качественное прозрение.
К сожалению, вернуться в прошлое и ограбить какой-нибудь приличный банк, я никак не мог. Поэтому оставалось озаботиться методами сохранения и усиления уже имеющегося в моем распоряжении божественного ощущения. Впрочем, я понимал, что взлом и проникновение в чужую машину было не основополагающим фактором Новой Жизни, а всего лишь ее надежным маркером.
Да, именно маркером. Для мужчины это было странным ощущением, но я чувствовал себя беременным своей Новой Личностью. И эта беременность только что подтвердилась двумя полосками, которыми для меня стал взлом чероки с номером 666…
Глава сорок четвертая. Тучи сгущаются снова
Если не можете быть джентльменом, так не будьте хотя бы свиньей.
Чарльз Буковски «Фактотум»
Клык приехал в «Кармину», едва сдерживая свое прекрасное настроение. Оказалось, что улыбка делает его довольно приятным человеком – несмотря на обилие шрамов на лице и татуировок по всему телу. Он присел за столик к Свину, который приканчивал десерт, и заказал бутылку виски. Пил он редко, но сегодня был именно тот день, когда выпить стоило.
Работа была сделана на славу, а предложенный Борисом Михайловичем вариант с шизой позволил сильно сэкономить на гонорарах исполнителям. Ведь речь шла не об убийстве, а всего лишь об отборе кейса с деньгами. Под автобус этот придурок бросился уже сам.
Свин поддержал своего главного охранника в плане виски, и они, довольные, стукнулись тамблерами [23], полными льда и 18-летнего «Чиваса», когда на мобильник позвонил адвокат Юровский. Борис Михайлович сначала отпил, и только потом прислонил телефон к уху.
Улыбка его таяла медленно, уменьшаясь пропорционально услышанной информации. А информация была, по меньшей мере, странной. Юровский сообщил, что сегодня, в результате якобы несчастного случая – автомобильного наезда – погиб Владимир Заяц. Причем, труп его опознал не кто иной, как Анатолий Кулешов…
* * *
Я обошел вокруг квартала, вышел к своей машине с тыла, и поехал домой. Морось прекратилась, солнце начало пробиваться сквозь рваную облачность и робко поблескивать в лужах редким, но очень приятным осенним гостем.
Джин обрадовался моему приходу, ткнувшись в левую штанину, и немного поиграл в одногорбого верблюда, выгнув в потягушечках спину. Я взял кота в руки и посадил на правое плечо, на манер пиратского попугая. Джин оттуда ничего про пиастры не мяукал, но с интересом обозревал окрестности, представленные в непривычном для него ракурсе. И пытался не очень больно сгрызть мое ухо.
Усевшись на вертлявое кресло, я щелкнул главной компьютерной кнопкой, и машинка начала просыпаться, радостно гудя кулерами. Котенок осторожно сполз с верхотуры плеча на более привычные и безопасные ноги и принялся грызть кончик ремня, чему слегка надкусанное правое ухо было только радо.
Мой план, лежащий на столе, вдохновлял на подвиги. Причем, вдохновлял не грандиозностью замысла, обещающего мне решение большинства проблем и устранение смертельной опасности, а как раз уже пройденными, и оттого зачеркнутыми, пунктами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});