все сходилось.
— И это правильно! — многозначительно покивал Фитин — В нашем деле не доверяй и проверяй. Плюс вам в личное дело, товарищ Соловьев. Так вот, Судоплатов сообщил мне, что такая бомба почти готова.
— Так и есть.
— Принято решение о запуске специальной операции по рассылке почтовых бомб по домашним адресам фашистских бонз.
— А что так резко? — удивился я.
Фитин замялся, протер руль руками.
— Вчера товарищу Сталину доложили детали гибели Зои Космодемьянской. Вы наверное, не знаете… Фашисты зверски пытали и казнили нашу советскую девушку, которая попал в плен 197-й дивизии немцев. В ходе последних боев наши войска захватили документы штаба дивизии… Там обнаружились ужасные фотографии.
Вот же… Я чуть не выругался. Поменял, называется, историю…
— Принято решение об акции возмездия.
— Ну мы сегодня постараемся закончить с бомбой — там почти все готово.
— Этого мало!
— Что же вам еще надо?
— Вы. И ваша супруга.
— Вера?
— Принято решение разослать бомбы из Швеции. Разом. Около ста сорока адресов. Работа большая, трудная… Но в Стокгольме у нас есть наша действующая резидентура в посольстве.
— Резидентура?
— Да. Предлагаю вам пройти подготовку в нашем Управлении и отправиться в Швецию.
— Нелегально?
— Пока не знаю. Возможно, под дипломатическим прикрытием. Это решение будет принято позже. Кстати, во много по результатам вашей учебы.
Я выпал в осадок. Вот это поворот!
— Но я был прикомандирован к комфронта. Что скажет Кирпнонос? И зачем вам Вера?
— Семейные пары работают лучше. Вызывают меньше подозрения. С Кирпоносом мы все решим, офорим ваш перевод с сохранением званий в наркомат. Ну что? Хотите послужить Родине? Так сказать на тайном фронте?
Тут я задумался. Серьезно так. Нет, ну какой из меня разведчик? Да и Веру тащить в Швеции… Она же врач! А в Стокгольме поди фашист на фашисте и фашистом погоняет. Ладно сам засыплюсь. А если и ее подведу под монастырь? Нет, надо отказываться. Или лучше сначала обсудить с женой?
— Мне необходимо посоветоваться с супругой.
— Разумеется, — Фитин врубил первую передачу, эмка мягко покатилась по снежным ухабам.
* * *
Дома по-прежнему пусто и неинтересно. Я даже чай не стал себе заваривать. Помылся под душем, что было всё ещё весьма непривычно, почистил зубы — и в люлю. Пробовал перед сном книжку почитать, но полистал и бросил. Даже не запомнил как называется.
Не, надо что-то с собой делать, не дело это. Вера всё равно вернется, куда она денется? Да и я не пацан шестнадцатилетний, переживать днем и ночью. Заварил чайку свежего, чтобы взбодриться, бутербродиков нарубил. Душевно позавтракал. Побрился, зубы почистил, бельишко свежее надел — и на улицу. Три минуты до назначенного срока осталось. Это мы с водилой договорились, когда забирать меня. А что, вырос в чинах, какую-никакую машинку дали. Старенькая «эмка», видно, что не на приколе в гараже стояла, а мне какая разница? Едет, над головой крыша, из окна не дует, седушка целая, пружины в задницу не впиваются. И думать не надо, как добираться.
Сегодняшние испытания прошли почти на «ура». Даже мелкие недочеты устранены, бомба готова. Примерно сто грамм в тротиловом эквиваленте, сносит головы всем манекенам в радиусе десяти метров. Даже фотографии приложены. Мастера в НКВД — не мне чета. Работают быстро, качественно, с выдумкой. Прямо одно удовольствие.
Делать нечего. Подписываем акт об испытаниях. Берем «пустой» образец, фотографии, нашу копию акта — едем на Лубянку. На доклад зовет сам нарком.
Я даже рот открыл. В кабинете Берии был не только сам хозяин, но и Старинов с Фитиным. С Ильей мы обнялись, с остальными поручкались.
— Ну что, товарищи… — нарком протер тряпочкой свои очочки — Совещание по «Затее» объявляю открытым. «Затея» — Берия повернулся ко мне — Это кодовое название нашей новой операции.
Судоплатов протянул наркому все документы, фотографии. «Посылку» поставили на стол, откинули боковую крышку — показать как там все внутри. Чекисты быстро ознакомились с актами, фотографиями. Потом Берия встал, заглянул в «посылку». Сам там все потрогал, подергал.
— Тебя когда вывезли? — шепнул я Старинову на ухо.
— Вчера вечером. А ты молодец! Какую штуку новую придумал с почтовой бомбой…
— Судоплатов больше моего сделал — я так, на подхвате был…
— Что же… Похоже техническая часть готова, — Берия вернулся на свое место. — Теперь надо обсудить оперативную составляющую. Товарищ Соловьев. Вы как? Принимаете наше предложение? Вот и старший майор с полковником, — нарком кивнул в сторону Судоплатова и Старинова, — вас наилучшим образом аттестуют. Уверены, что справитесь.
Я посмотрел на Фитина. Тот на меня. Спокойна так, будто удав… И что отвечать? Веры нет, я ничего с ней так и не обсудил. Но тут такой момент, что торговаться уже нельзя. Ответ надо дать сразу, и только верный. За окном завыла воздушная тревога. Немцы начинали новый налет на столицу.
— Я готов, Лаврентий Павлович.
— Ну вот и отлично! — напряжение в комнате сразу спало, чекисты заулыбались. Берия начал собирать документы в папку, открыл сейф. — Продолжим в бомбоубежище, но я в вас, товарищ Соловьев, ни секунды не сомневался. Вы не бойтесь, мы вас в обиду не дадим — переведем в наркомат в том же звании. На растерзание шведам тоже не бросим — будут вам помощники.
В приемной я придержал за локоток Старинова. Спросил как там наши брянские. Базанов, Енот с Махно. Потом все-таки решился:
— Раз уж у нас такой разговор пошел, Илья. Хотелось бы решить один кадровый вопрос. Наверное, в твоей компетенции. Ну и Фитина.
— Да? — вроде как спокойно ответил, но видно, слегка насторожился полковник.
— Лейтенант Ахметшин Ильяз с женой, Прасковьей Егоровной и радистка, Анна Матвеевна Загорулько. Можешь устроить их перевод в Москву? Продолжить службу здесь. Ахметшин — автор предложения про Великую Отечественную, помнишь? Помогал мне с Гиммлером. Отличный сапер. Пригодится делать почтовые бомбы. Анна — замечательная радистка, ни разу не пикнула, пока мы были в рейде!
Старинов задумался.
— Подобрать им замену в отряде — не