Читать интересную книгу Толковая Библия. Том 11 - Александр Лопухин

6. А вы презрели бедного. Не богатые ли притесняют вас, и не они ли влекут вас в суды?

7. Не они ли бесславят доброе имя, которым вы называетесь?

5–7. Противоречие лицеприятия христианскому долгу показывается тем, во-первых, что при первоначальном призвании и обращении ко Христу первыми верующими оказались люди бедные, незнатные, презираемые в мире (ст. 5, см. 1 Кор I: 26–28), а во-вторых, указанием на недостойное поведение богачей, частнее на пристрастие богачей к насильничеству и сутяжничеству, ст. 6–7; подобное отношение сильных членов к более слабым обличал Ап. Павел в Христианском Коринфском обществе (1 Кор VI: 18). По справедливому суду Апостола, богачи, - очевидно, принадлежащие к христианскому обществу (а не язычники или иудеи, как предполагали некоторые толкователи), - своими, противными закону Христову, поступками хулят, бесчестят «доброе имя» (тό καλόν όνομα) - т. е. имя христиан, которым уже в раннее время назывались последователи Христовы (Деян XI: 26; 1 Пет IV: 16 ).

8. Если вы исполняете закон царский, по Писанию: возлюби ближнего твоего, как себя самого, - хорошо делаете.

9. Но если поступаете с лицеприятием, то грех делаете, и перед законом оказываетесь преступниками.

8–9. Оканчивая свое обличение порока лицеприятия, Апостол указывает в нем нарушение главного закона нравственной жизни - царственного закона любви к ближним, известного в качестве такового уже в Ветхом Завете (Лев ХIX: 18), но еще более проясненного в Новом Завете (Мф XXII: 40; Рим XIII: 8–10; Гал V: 14).

10. Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем.

11. Ибо Тот же, Кто сказал: не прелюбодействуй, сказал и: не убей; посему, если ты не прелюбодействуешь, но убьешь, то ты также преступник закона.

10–11. В обоснование высказанного в ст. 8–9 положения, что лицеприятие, будучи отдельным грехом, является, однако, нарушением царственного закона любви, Апостол теперь, ст. 10–11, высказывает замечательное органическое воззрение на закон Божий: преступление против одной какой-либо частной заповеди закона есть нарушение всего закона, именно потому, что весь закон со всеми многоразличными заповедями есть выражение одной воли Законодателя Бога, и преступление против отдельной какой-либо заповеди есть преступление против святой воли единого Законодателя, значит, и против всего закона. Такое органическое понимание закона Божия было свойственно уже ветхозаветному времени, где каждый проступок человека судился с точки зрения единой теократической идеи, а еще в большей степени оно присуще новозаветному понятию о всеобъемлющем значении основного начала нравственной жизни - начала любви. Блаж. Феофилакт замечает к ст. 10–11: «Кто согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем, потому что не имеет совершенной любви. Ибо любовь есть глава всего доброго, а когда нет головы, то все остальное тело ничего не значит… Заповеди - не прелюбодействуй, не убей указаны для примера. Примечай, что и эти примеры взяты из закона, относящегося к совершенству любви. Ибо кто любит ближнего, тот не будет ни прелюбодействовать, ни убивать; потому что такие дела свойственны врагу. Если бы не так, то никто из людей не спасся бы, потому что никто не соблюдает всех заповедей, но кто соблюл чистоту, тот побеждается иногда гневом, кто творит милостыню, тот нередко имеет зависть. Посему говорится не о том, чтобы вовсе не было недостатка в добродетелях, но о любви, что ее не должно совершать с недостатком, с лицеприятием, но всецело… Итак под всем законом должно разуметь закон о любви…»

12. Так говорите и так поступайте, как имеющие быть судимы по закону свободы.

13. Ибо суд без милости не оказавшему милости; милость превозносится над судом.

12–13. В заключение отдела, после обличения недолжного отношения к ближним (ст. 2–4, 6, 9), Апостол увещает читателей поступать по закону свободы (см. I: 25 ), который есть закон любви: этот закон и легок для исполнения, и имеет столь непреложно-обязательное значение для христианина, что по этому именно закону любви, по мере выполнения этого закона, христиане будут судимы на последнем суде Христовом (Мф XXV: 34 сл.). И на этом страшном суде благотворительная любовь по закону Христову имеет и носит в себе твердую уверенность (слав. «хвалится», греч. κατακαυχαται), как бы заранее торжествует, что она превозможет страшную, угрожающую силу будущего суда, освободит человека от наказания и гибели. «Если мы простили ближним согрешения их против нас и из имения своего уделяем часть нищим, то и нас восприимет милость Божия, когда будет судить наши поступки. Напротив, тяжкое осуждение постигнет тех, которые не оказали благорасположения к подобным себе… Мне кажется, действие милосердия сходно с тем, что производит елей древесный на борющихся на поприще. Борцы, намащаемые елеем, легко ускользают от захватывания своими противниками. Так и наше милосердие к бедным дает нам на суде возможность избежать нападений со стороны бесов» (блаж. Феофил.).

14. Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? может ли эта вера спасти его?

14. Апостол уже ранее показал, что истинная вера необходима и существенно выражается деятельною любовью к ближним, особенно помощью нуждающимся разного рода: I: 27 ; указал равным образом высокое оправдывающее значение деятельной любви на суде Божием, II: 13 . Теперь, со ст. 14 до конца главы (до ст. 26 включительно), Апостол подробно раскрывает тот же момент христианского благочестия - момент деятельного осуществления верований ума и сердца. Вера, не свидетельствуемая соответствующею деятельностью, которая должна вытекать из веры, как следствие из своего основания, - такая вера ничтожна, мертва (ст. 17, 20, 26). Апостол во главе всех рассуждений прямо, хотя и в вопросительной форме, ставит основное положение о недостаточности одной теоретической веры для оправдания и спасения человека. «Говорил как бы так: покажи мне дело, по которому бы я придал бы тебе название верующего, ибо в этом дело веры… Если кто делом не докажет, что он верен Богу, такого не нужно и называть верным. Ибо не тот верен, кто просто называет себя Господним, но тот, кто любит Господа так, что за веру в него готов и на смерть» (блаж. Феофил.).

15. Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания,

16. а кто-нибудь из вас скажет им: «идите с миром, грейтесь и питайтесь», но не даст им потребного для тела: что пользы?

17. Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе.

15–17. Указанную (ст. 14) бесполезность одной бездеятельной веры для оправдания и спасения человека св. Апостол теперь, ст. 15–16 (как и выше ст. 3–4), разъясняет на конкретном примере благожелательного и сочувственного, но не выражающегося ни в каком добром деле, отношения человека к нуждающимся в предметах первой необходимости - одежде и пище; как такое, словесное лишь, сочувствие к беде ближнего не приносит пользы ни последнему, ни человеку, выражающему свое сострадание лишь словесным участием, так и вера, не сопровождающаяся добрыми, отвечающими природе веры делами, бесполезна, как лишенная внутренней жизненной силы, как вера призрачная, мертвая: ή πίστις, εάν μή έχη, νεκρά εστι χαθ εαυτήν. Из последнего выражения ст. 17 καθ εαυτήν, слав. о себе , равно и из всего контекста речи Апостола очевидно, что, по воззрению его, дела (добрые) стоят в органической связи с верою, вытекают или возрастают из веры, как плоды от жизнеспособного корня. Коль скоро нет этих плодов веры, необходимо ожидаемых по роду дерева веры, это - верный знак того, что самый корень дерева сух, лишен жизненных соков. Таким образом, дела суть доказательства жизненности веры (ст. 17, см. 20 и 26).

18. Но скажет кто-нибудь: «ты имеешь веру, а я имею дела»: покажи мне веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру мою из дел моих.

19. Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут.

18–19. Высказанное (ст. 14–17) воззрение на органическое соотношение веры и соответствующих ей дел Апостол здесь закрепляет диалогическою формою речи: имея в виду дать доказательство своей мысли а contrario, он выводит (ст. 18 гл.) своего единомышленника и противника и, решительно поражая неправильные суждения последнего, тем более уясняет свое основное положение (ст. 14 и дал.). В принятом греческом тексте и славянском переводе ст. 18 есть неудобоприемлемое чтение: «εκ tώv έργων σου (τήν πίστιν σου), от дел твоих (веру твою) , - неприемлемое потому, что защитник истины, которому Апостол предоставляет здесь речь, в обращении к предполагаемому противнику, отстаивавшему неправильную мысль о достаточности для спасения одной веры без дел, не мог сказать: «покажи ми веру от дел твоих», коль скоро этот оппонент почитал дела излишними при вере; но должен был сказать: «покажи ми веру без дел твоих». Действительно, лучшие греческие кодексы (Александрийский, Синайский, Ватиканский, Парижский и др.), равно как и переводы: сирский, коптский, Вульгата и наш русский синод., дают чтение: χωρίς τών έργων, без дел . Смысл этих слов тот, что вера без дел есть нечто бессодержательное и пустое настолько, что самое существование ее может подлежать сомнению, тогда как из наличности добрых дел существование веры само собою доказывается. Но и допуская существование такой чисто рассудочной веры и даже признавая ее теоретическую правильность, все же нельзя, по Апостолу (ст. 19), признать такую веру спасительною. Такая рассудочная вера, например, вера в единство Божие, присуща и бесам, но их вера, не соединенная с любовью сердца и с послушанием воли, не приносит им успокоения и спасения, а лишь трепет (φρίσσουσι, трепещут ) и отчаяние в ожидании суда Божия. Так, значит, и вера человека-христианина, лишенная плодов - добрых дел, не включает в себе надежды на спасение.