Читать интересную книгу Санктус. Священная тайна - Саймон Тойн

Аббат уставился на холодную золу камина, словно читал по ней прошлое.

— В последний раз Таинство подверглось опасности во время Первой мировой войны, — сказал он. — Юноша выпрыгнул из окна в ров с водой и сбежал. Вот почему нам пришлось осушить ров. К счастью, беглец был всего лишь послушником и его не посвящали в тайну ордена. За ним гнались и настигли на территории оккупированной Франции. Бог помог нам, и, когда наши братья нашли его тело на поле боя, отступник был уже мертв.

Аббат взглянул на Афанасиуса.

— Но то были другие времена. Тогда Церковь не испытывала недостатка в союзниках, а тайны строго оберегались. Сейчас любой человек через Интернет может за секунду разослать информацию, доступную миллиардам. Мы не можем позволить себе подобной ошибки.

Аббат перевел взгляд на залитое солнечным светом окно. Павлиний хвост из голубых и зеленых стекол переливался на солнце. Древний символ Христа и бессмертия.

— Брат Сэмюель знает наш секрет и не должен спуститься с горы живым.

11

Лив нажала на кнопку звонка и стала ждать.

Дом был новым и находился в идеальном состоянии. До Бейкер-парка было рукой подать. Рядом располагался университет, где работал техником-лаборантом хозяин дома по имени Майрон. Невысокий заборчик разграничивал земельные участки и бежал по обеим сторонам от выложенной плитами дорожки, ведущей к входной двери. От тротуара дом отделяли несколько футов зеленого газона. Американская мечта в миниатюре. Если бы Лив дали задание написать душещипательную, сентиментальную статью, этот образ пришелся бы как раз кстати. К сожалению, она будет писать о другом.

За дверью послышался звук приближающихся шагов. Человек ступал тяжело, вразвалочку. Журналистка попыталась стереть со своего лица выражение горького одиночества, которое она испытывала после поездки в Центральный парк. Дверь открылась. На пороге стояла симпатичная молодая женщина на последнем месяце беременности. Ее фигура практически заполняла собой весь дверной проем.

— Вы, должно быть, Бонни, — сказала Лив жизнерадостным, как будто не своим голосом. — Я Лив Адамсен из «Инкваер».

Лицо Бонни прояснилось.

— Вы пишете о детях!

Молодая женщина настежь распахнула дверь и жестом пригласила журналистку войти в сверкающую чистотой прихожую цвета беж.

Прежде Лив никогда не писала о детях, но решила не возражать. Она лишь ослепительно улыбалась, следуя за беременной женщиной в идеально обставленную кухню. Там свежевыбритый мужчина заваривал кофе.

— Майрон, дорогой, это журналистка, которая будет писать о родах…

Продолжая фальшиво улыбаться, Лив пожала мужчине руку. От напряжения ее лицо начало болеть. Ей ужасно хотелось вернуться домой, забраться под пуховое одеяло и вволю поплакать. Вместо этого она внимательно оглядела оформленную в кремовых тонах кухню. Все здесь было на своих местах: и одноразовые пакетики ароматизированного чая, пахнущие чайной розой, и баночки кофе, и плетенные из лозы корзинки, в которых совершенно ничего не лежало…

— Милый домик, — сказала Лив, прекрасно понимая, что от нее ожидают комплиментов.

Она подумала о собственной квартире, пропахшей перегноем и экзотическими комнатными растениями. Один из ее бывших приятелей называл это место «теплицей с кроватью». Почему она не может жить как все, быть счастливой и довольной? Лив выглянула из окна на задний дворик: зеленый прямоугольник травы обрамляли молоденькие деревца кипариса. Если их не подрезать, то через пару лет они затенят окна дома. Два дерева уже начали желтеть. Возможно, природа сделает за садовника его работу. Лив прекрасно разбиралась в растениях и их целебных свойствах. Именно поэтому ей поручили написать эту статью.

— Адамсен! Я знаю, что ты кое-что понимаешь в комнатных растениях и удобрении…

Так, вполне буднично, начал разговор утром в лифте Роле Бейкер, владелец и главный редактор «Нью-Джерси инкваер». Лив и опомниться не успела, как вместо обычного задания, связанного с криминальной тематикой, ей поручили написать две тысячи слов под заголовком «Естественное деторождение. Хочет ли этого Мать-Природа?» для воскресного приложения. Лив уже приходилось писать о садоводстве, но она никогда не освещала медицинских тем.

— Поменьше терминов, — выходя из лифта, сказал ей на прощанье Роле. — Просто найди относительно адекватную женщину, которая желала бы рожать в бассейне или на лесной поляне без болеутоляющих. Мне нужна интересная история плюс пара фактов. Супруги должны быть обычными гражданами, а не какими-то невменяемыми хиппи.

Лив нашла Бонни через знакомых. Женщина работала в дорожной полиции штата Нью-Джерси, что автоматически делало ее заоблачно далекой от всяких там хиппи. Нельзя проповедовать мир и любовь, каждый день сталкиваясь с творящимися на шоссе ужасами…

И вот Лив сидела напротив светящейся счастьем Бонни. Рядом, откинувшись на спинку L-образного дивана, восседал ее практичный, работающий в научной лаборатории муж. Рука Бонни нежно сжимала его руку, а Лив слушала, как женщина превозносит преимущества естественного деторождения, словно жрица современного культа Матери-Земли.

Да. Это ее первый ребенок, вернее, дети. У нее будет двойня.

Нет. Они не знают пол своих будущих детей. Пусть это станет для них сюрпризом.

Да. У Майрона были сомнения. Ведь он, как-никак, связан с наукой.

Да. Она взвесила все «за» и «против». Женщины тысячелетиями рожали без средств современной медицины. Она верит, что для детей будет лучше, если они появятся на свет естественным путем.

— Бонни носит наших детей, — почти по-детски улыбаясь, добавил Майрон и нежно погладил жену по волосам. — Она знает, что будет лучше для нее.

Задушевность и светлый эгоизм этих людей пробил броню фальшивой веселости, которую журналистка напустила на себя перед дверью их дома. Слезы потекли по ее щекам. Бонни и Майрон бросились успокаивать ее. Лив извинилась и, собравшись с силами, закончила интервью. Она чувствовала себя виноватой за то, что принесла темное облако своего несчастья в этот наполненный тихой радостью дом.

Лив отправилась прямо домой и, не раздеваясь, упала на свою нерасстеленную кровать. Она лежала, прислушиваясь к звуку падающих капель воды, которые издавала сложная ирригационная система, поливающая ее комнатные растения. Лив перебирала в голове события этого дня. Укрывшись пуховым одеялом, она дрожала от холода. Казалось, ничто на свете не в состоянии растопить ледяную глыбу ее одиночества; тепло, царящее в жизни Бонни и Майрона, никогда не будет ей доступно.

12

Катрина Манн заехала на микроавтобусе в маленький дворик за большим домом и затормозила, подняв в воздух облако пыли. Эту часть города до сих пор называли Садовым районом, хотя зеленые поля, давшие району название, давно уже скрылись под асфальтом и бетоном. Даже сзади дом выглядел вполне импозантно. Его построили из того же крепкого желтого камня, что и большую часть старого города. Только, в отличие от церквей, большинство старинных домов были покрыты слоем сажи.

Выбравшись из микроавтобуса, Катрина прошла мимо остатков округлой кладки на месте колодца, из которого они когда-то брали воду. В ее руке позвякивало кольцо с нанизанными на него ключами. Сердце бешено колотилось в груди. По дороге взволнованная женщина несколько раз чуть было не попала в аварию. Найдя нужный ключ, Катрина засунула его в замочную скважину двери черного хода.

После весеннего утреннего солнца дом показался ей холодным и темным. Дверь за ней захлопнулась. Катрина набрала код, заставив умолкнуть сигнал тревоги. Пройдя по темному коридору, женщина оказалась в светлой приемной, расположенной в передней части здания.

Часы на стене за столиком регистратора показывали точное время в Рио-де-Жанейро, Нью-Йорке, Лондоне, Дели и Джакарте. Во всех этих городах у их организации имелись представительства. В Руне сейчас было без четверти восемь. Слишком рано. Большинство людей еще добираются на работу. Повсюду царила тишина. Катрина решила, что в здании никого нет. Перескакивая через ступеньку, она взбежала по изящной деревянной лестнице.

Пятиэтажное строение было узким, как большинство средневековых домов. Ступеньки скрипели под ногами. Катрина пробежала мимо стеклянных дверей кабинетов, которые располагались на четырех этажах. Верхняя площадка заканчивалась массивной, обшитой стальными листами дверью. Катрина рывком распахнула ее и оказалась в личных апартаментах.

Переступив порог, она словно шагнула в прошлое. Стены были обшиты деревянными панелями, окрашенными в мягкий серый цвет. Гостиная обставлена изысканной антикварной мебелью. Единственная примета XXI столетия — маленький телевизор с плоским экраном, стоящий в одном из углов на низком китайском столике.