затем собрала страницы, которые он вырвал из книг. Я скомкала их и добавила в импровизированный костер. Достав единственную спичку, я чиркнула ею по изголовью, и из нее с треском вырвалось пламя. Я позволила себе на мгновение полюбоваться тем, как пламя в отчаянной борьбе за жизнь уничтожает воздух. Затем я бросила его в кучу бумаги ― древняя бумага и мысли, готовые к воспламенению.
― С новосельем, Джулиан, ― сказала я, когда огонь перекинулся на его кровать.
Отсюда огонь быстро распространился повсюду, пока весь дом не оказался в его объятиях. Новая краска не могла спасти старые французские кости. Я не торопилась, когда покидала дом, наслаждаясь нарастающим жаром. Но я не останавливалась, чтобы полюбоваться своей работой, пока не перешагнула через тело Хьюза. Я знала, как уничтожить вампира: поразить в сердце и сжечь тело. Признаться, я действовала несколько отстраненно. Но теперь, когда я знала, где находится его драгоценная смертная, я вычеркну ее из его жизни ― после того как узнаю, какие тайны скрываются в ее крови. Может быть, тогда он наконец откроет глаза. Пока же я оставила горящий дом, все и всех в нем ― как послание брату и нашей непристойно богатой семье.
Но я забрала Ренуара.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Тея
Врачи не могли этого объяснить. Минуту назад моя мать была в коме, а в следующую очнулась. Я вошла после неудачного гадания по ладони и увидела, что она сидит как ни в чем не бывало. Я не знала, смеяться мне или плакать, поэтому повторяла и то, и другое, пока они проводили десятки тестов.
― Не могу поверить, что меня здесь не было, ― пробормотала я, обнимая ее на кровати.
Мама улыбнулась, несмотря на то что была похожа на подушечку для булавок в образе человека.
― Теперь ты здесь. Это все, что имеет значение. ― Она сделала паузу и глубоко вздохнула. ― Полагаю, тебе все же придется уйти.
От ее слов у меня защемило сердце, и я заставила себя покачать головой.
― Нет. Здесь мое место, и здесь я останусь.
― Значит, ничего не вышло? ― спросила она. ― Таинственная работа, на которую ты устроилась?
Я избегала этого разговора с тех пор, как она очнулась, но понимала, что не смогу долго откладывать его. Мы почти не разговаривали, пока меня не было. Она была в ярости от моего решения взять академический отпуск. В основном потому, что я была так близка к окончанию учебы. В то время я делала все возможное, чтобы она не узнала, почему я бросаю все и уезжаю в Париж. Мы всегда были близки, но она все еще была моей мамой. Что я должна была ей сказать? Что я влюбилась в вампира?
― Думаю, я просто хотела сделать что-то безрассудное, ― призналась я ей, повесив голову. ― Это было глупо.
― Может быть, ― мягко сказала она, ― но, дорогая девочка, ты никогда не делала ничего безрассудного. Возможно, пришло время.
Я подняла на нее глаза. Это был не тот ответ, которого я ожидала.
― Подожди. Теперь ты смирилась с этим?
― Осознание своей смертности заставляет взглянуть на вещи в перспективе. ― Она притянула меня ближе к себе, обняв свободной рукой. Другая была прикреплена к слишком большому количеству проводов и трубок, чтобы ей можно было двигать. ― Я не хочу, чтобы ты всю жизнь провела, обслуживая столики и пытаясь выжить. Я рада, что ты попробовала. Она посмотрела на меня. ― А ты?
У меня в горле образовался комок. Весь последний месяц я корила себя за решение уехать. Это было легче, чем принять правду.
Джулиан причинил мне боль. Он разбил мне сердце. Я бросила все, чтобы последовать за ним в какое-то безумное кругосветное путешествие, которое закончилось, так и не начавшись. Я должна ненавидеть его. Я должна чувствовать себя идиоткой. Отчасти так и было. Но если бы кто-то предложил мне ключи от машины времени прямо сейчас, я бы не изменила ни одной минуты.
Воспоминания вызывали мурашки, когда я просто думала о нем. Иногда я готова была поклясться, что до сих пор чувствую его руку, прижатую к моей. Я сжимала ладонь в кулак, проводила кончиками пальцев по обнаженной коже, и вспоминала нежную боль, которая охватила меня в тот момент, когда он взял мою руку. В ту ночь он оставил мне девственность, а вместо нее похитил мое сердце.
― Понятно, ― тихо сказала мама, когда я промолчала. ― Значит, эта работа была…
― Сложной. ― Мой голос надломился на этом слове, выдавая мою боль. ― Она была очень сложной.
― Тея, ты…
Прежде чем она успела закончить свой вопрос, в комнату вошел доктор Ривз.
― Как поживает мое любимое чудо сегодня утром?
Мама покраснела и села чуть прямее, задвинув подушку за спину. Видимо, не только Оливия положила глаз на красавчика-доктора. Я не понимала, что в нем так возбуждает их обеих. Впрочем, в моем текущем эмоциональном состоянии по мне нельзя было судить.
― Замечательно, ― промурлыкала мама, ― но когда я смогу вернуться домой?
― Уже готова покинуть меня? ― Доктор Ривз вошел внутрь и прислонился к дверному косяку. Он засунул ручку в карман своего халата и улыбнулся.
― Конечно, нет, ― сказала она, ― но я бы хотела сменить эту одежду.
― Мы ждем результатов компьютерной томографии. Как только мы их получим, ты станешь свободной женщиной. ― Ривз взглянул на меня. ― Больше никаких цветов по воскресеньям, я полагаю.
Я закатила глаза. Я уже несколько недель была свидетелем непрекращающегося флирта между ним и моей соседкой.
― Я дам тебе ее номер.
― О, это не… ― сказал он, слегка запаниковав.
― Доверьтесь мне. Это нормально. Но сначала я спрошу.
Я достала свой телефон, чтобы написать Оливии, и мое сердце оборвалось. У меня был пропущенный звонок с французского номера. Прежде чем я успела извиниться, чтобы прослушать голосовую почту, в дверь постучала статная женщина с планшетом в руках.
― Могу я поговорить с пациентом? ― спросила она, уже наполовину войдя в комнату.
― Я из департамента расчетов. ― Она указала на свой бейдж с именем ― Мардж. Под ним жирными синими буквами было написано слово «Расчеты». Меня чуть не стошнило от одного взгляда на него. ― Мне нужно, чтобы вы подписали несколько документов, миссис Мельбурн.
― Мисс,