Читать интересную книгу Пропавшее кольцо императора. I. Хождение в Великие Булгары - Роман Булгар

Кривые, коротковатые ножки. Головенка схожая с тыквой. Большие торчащие уши. Мясистый бесформенный нос. Она поняла и ужаснулась, передернулась от тошнотворного отвращения. И все ее будущие дети станут ей вечным напоминанием о ее несчастливой судьбе…

– Лучше бы мне самой умереть! – женщина издала горький стон.

О, Всемилостивый Аллах! Как ей с этим жить-то дальше? И если бы дело заключалось в одном физическом уродстве владельца Сувара.

С этим-то она могла бы, в конце концов, и смириться. Со временем они ко всему привыкают, и взгляд перестает замечать все столь остро…

Однако иметь мужем хладнокровного убийцу всех своих ближайших кровных сородичей, денно и нощно жить со свербящей мыслью стало невыносимо. Она вскользь, чтобы досадить ему, обмолвилась о роковой участи родственников мужа в присутствии Махмед-бека.

– Твои родичи, мой господин, один за другим отправились на тот свет. И, мнится оное мне, что не без твоей помощи…

Владетельный бек широко улыбнулся. Нисколько не смущаясь, муж привел ей пример, ужасающий по своей бессердечности:

– Моя прекрасная газель, в оном нет ничего нового и удивительного. Подобным образом поступает и лев – царь всех зверей. Когда молодой самец подрастает и набирает достаточно сил, он силой прогоняет прочь старого и ни к чему непригодного вожака и убивает все его потомство, съедает всех его детенышей, оставляет в живых лишь молодых самок.

– Поэтому, – ее глаза потемнели, налились смертельной тоской и горечью, – ты, чтобы захватить власть, убил всех своих братьев?

– Зато, моя газель, – бек впился в ее губы жадным поцелуем, – никто не угрожает твоим будущим детям. Нарожай мне много детей…

Не сразу, но до Суюм дошло. Пока им, ее детям, ничего не угрожает. Пока они еще не родились. Пока они еще не выросли. Пока жив их отец – Махмед-бек. А после его смерти начнется новая кровавая резня.

– А после твоей смерти они вырежут друг друга, – тоскливо кинула она убийственные слова – приговор.

В ответ бек промолчал, покатал желваками. Пока они живы, многое им подвластно. Но будущее не в их власти. На потускневшем лице мужа Суюм, как по написанному, прочитала предначертанное ее детям.

Будто воочию, она увидела, как на ее глазах, рано постаревших от пролитых горьких слез, подросшие дети начнут насмерть бороться за наследство, доставшееся им от ушедшего в мир иной отца.

Победит в ожесточенной схватке самый сильнейший, хитрейший и подлейший. Такой, каким был их отец. Не приведи Аллах, дожить ей до страшных дней, увидеть кровавый кошмар своими очами…

– Скажи, Махмед, – тихо, почти не дыша, спросила она, – отчего умерла твоя последняя жена?

Застигнутый врасплох ее неожиданным вопросом, бек нахмурился, недовольно засопел. Про ту историю он не любил вспоминать.

– Моя газель, – глухо произнес муж, – терпение мое не безгранично!

Опрокинув в себя чашу вина, Махмед-бек посмотрел на свою жену страшными, ничего не видящими глазами. Его взгляд застыл. Он снова мысленно вернулся в те страшные дни.

Много лет минуло с той поры, когда он со своим войском навалился на соседнее племя барситов. Но он все помнил до самых мельчайших подробностей, словно еще вчера он собрал все свои разбойничьи шайки, направил их в грабительский поход.

– Каждый вой получит свою долю! – пообещал он.

И бек выполнил данное им слово, щедро наградил он своих воинов. После того, как они подло напали и пожгли почти весь город, по его приказу убили предводителя, вырезали всю его семью, жен, детей.

Долго длилась осада. Не день и не два…

Ожесточенным штурмом приходилось брать высокую крепостную стену, методично выбивать защитников из каждой башни, шаг за шагом упорно продвигаться к самому последнему укреплению барситов, где засели вождь племени и его ближайшие соратники.

– Собаке – собачья смерть! – бек нанес удар страшной силы.

Рухнул наземь перерубленный надвое старший сын вождя, и Махмед рванул на себя дубовую дверь в небольшую светлицу. В ней он нашел забившуюся в уголочек юную девушку-красавицу, единственную дочку предводителя барситов. Одного мгновения хватило татю.

Понял бек, что если он женится на девке, все эти земли по праву перейдут к нему. Он станет их законным властелином…

– Беру тебя в жены! – громоподобно рявкнул бек, одним движением могучей руки разрывая тонкую материю.

Обнажились толком не сформировавшиеся юные девчоночьи грудки. Нежная кожа моментально покрылась пупырышками. Два острых соска скукожились от леденящего холода, принесенного с собой загулявшим по башне студеным ветерком – немым свидетелем насилия.

– Нет! Нет! – раздался, ударился в каменные стены, дрожа, забился в высоких потолках отчаянный вопль-крик тринадцатилетней девочки, с которой сорвали всю одежду, которую повали на холодный пол в двух шагах от окровавленного тела ее бездыханного брата.

Разгоряченный битвой насильник даже не обратил своего внимания на полный безысходности вопль несчастной жертвы, отец которой и два ее брата лежали за стенкой, и тела их еще не успели остыть.

– Нет! – дева тщетно пыталась скрестить свои худенькие и слабые коленки, уберечь свое юное тельце от надвигающегося насилия.

– Ты будешь моей женой! – бек угрожающе занес над полонянкой свой огромный и волосатый кулак.

Девчушка окончательно поняла, что участь ее уже предрешена. Она оказалась лишь бесправным орудием в руках безжалостного убийцы для достижения им еще большего могущества и власти.

Намотав на волосатый кулак длинную рыжую косу, Махмед-бек со всей злости дернул столь сильно, что девчонка вмиг задохнулась от боли. Безвольно поникла она, придавленная его тяжеленной тушей. Ее сжатые в кулачки узкие ладошки безжизненно раскрылись.

Будто застывшие в ужасе серые камни с немым укором глядели на то, что творилось в небольшой светлице. Многое они повидали за свою вековую историю, но этакого кошмара…

– Дьявол! – мужчина весь покрылся жаркой испариной.

К нему вдруг пришло понимание того, что у него ничего не выходит. Подобного с ним раньше не случалось. Он всегда бахвалился тем, что способен в любое время завалить и покрыть понравившуюся ему девку или бабу. И никогда не имел он проблем в общении с женщинами.

– Проделки шайтана! – выругался бек.

Позорный конфуз приключился с ним в самый неуместный момент. Если он не сможет осеменить девчонку, его прав на новые земли никто не признает. Его обсмеют. Он скоро станет вселенским посмешищем. Его перестанут бояться и уважать.

– Нет, она станет моей женой! – кривая ухмылка довольно загуляла по его обветренным и потрескавшимся губам.

Махмед выхватил из ножен свой небольшой кинжал. Раздвинув ноги беззащитной жертвы, насильник, не раздумывая, пустил в ход рукоятку смертоносного оружия.

– А-а-а! – во все стороны полетел душераздирающий вопль.

– Теперь ты моя! – мужчина остался доволен своей работой.

Тернистый путь к новым землям и несметным богатствам оказался проторен. Дело оставалось за малым. Внести мужское семя в девичье кровоточащее лоно не составило для бека особого труда.

– Ты – моя жена! – объявил он очнувшейся девчонке.

Не откладывая, бек женился на сиротинушке и присоединил к своим землям обширную область соседей. Но детей им Боги не дали. Видать, своим кинжалом насильник лишил свою жену, Алтынчэч, возможности деторождения. Поначалу отсутствие наследников сильно беспокоило Махмеда, а потом он принялся методично изводить женщину со свету.

Денно и нощно муж поносил жену, частенько поколачивал. Года два тому назад Алтынчэч бросилась с высокого обрыва в глубокий омут. И живых свидетелей, конечно, не осталось…

– Она утонула, моя радость, – Махмед-бек притворно вздохнул, – когда купалась. Я отрубил головы всем виновным в ее смерти…

По спине молодой женщины побежали нервные мурашки. Ее муж считал виновным в гибели той жены, кого угодно, но не самого себя.

Будто не он сам довел бедняжку Алтынчэч до крайнего состояния, когда та решила, что лучше покончить с самой жизнью, чем продолжать влачить унылое и беспросветное существование, делить одну постель с безжалостным упырем, убийцей всей ее семьи…

– С тобой, моя газель, подобного не случится…

Когда на руках Суюм тихо угас младенец, ее несчастный первенец, женщина с еще непонятным для себя облегчением вздохнула.

Вскоре пришло и выстраданное сердцем понимание. Ее безвинное дитя отмучилось сразу. Ушло оно, счастливо не узнав, какая злая судьба была для них всех уготована.

Хотела Суюм наложить на себя руки. Не знала, что скажет в ответ ее царственный брат, не проклянет ли в отчаянии эмир свою сестру на века за ее сиюминутную слабость, за совершенное ею предательство…