Читать интересную книгу Мешок историй (сборник) - Александр Росков

По беду, не по грибы

Знаткой давно умер, его внукам сейчас за семьдесят. Нечистое ремесло он, как утверждают, передал своей дочери. О ней тоже ходили в народе зловещие байки. Рассказывают, будто умерла она, в отличие от своего отца, не обычной смертью, а так, как погибают ведьмы, не избавившиеся перед кончиной от бесовской силы. Надо было, говорят, кому-нибудь передать колдовские способности, прежде чем уйти в мир иной, а она не захотела этого сделать.

В преклонном уже возрасте собралась она как-то в лес по грибы. Ушла с корзинкой в руках и не вернулась. Долго искали ее, а потом посчитали без вести пропавшей. Несколько лет спустя ее скелет обнаружили случайно не так уж далеко от деревни – сидит под деревом, а рядом корзинка, уже травой поросла.

Упомянутый овраг, по которому до сих пор проходит проселочная дорога, и до наших дней не утратил дурной славы. Жители окрестных деревень утверждают, что иногда, особенно если идешь через него в сумерках, появляется призрак всадника, облаченного в глухой темный плащ. Иной раз слышится звон колокольчиков, какие раньше прикреплялись к дугам конных упряжек. Верхом на лошади в здешних местах может появиться разве что местный запойный пастух, которого все знают, и только летом. А былой упряжи с колокольчиками давно уж ни у кого не водится.

В былые времена в здешней округе высилось несколько православных храмов. С каждой колокольни, говорят, видно было звонницу соседней церкви, так что все освоенное людьми пространство находилось под сенью крестов. Не в тех ли людей, что разрушали построенное предками, переселились темные силы, одолевавшие несчастных знатких?

Юрий Львов

Нашу баню лед забарабанил

Дело это было не так уж и давно. Однажды в зимнюю пору купили мы с женой у соседа старенькую баню, уже заброшенную, построенную лет семьдесят назад.

Сразу же после покупки я ее капитально отремонтировал: заменил нижние венцы на новые, каменку переложил, пол перестелил – словом, что надо было, все сделал, привел баньку в полный порядок.

Истопили мы ее первый раз в субботу, душа прямо радовалась: и жару, и пару – того да другого было хоть отбавляй. Во вторую субботу мы тоже баньку истопили и тоже помылись хорошо. А ночью мороз ударил градусов под тридцать.

Утром мне жена Анна говорит:

– Иди-ко в баню, слей из котла да из ведер воду, а то разморозить их может, днища вышибет.

Захожу я в баню, открываю внутреннюю дверь из коридорчика, смотрю и глазам своим не верю: внутри бани воды на полу – сантиметров на сорок, наравне с порогом, а сверху – лед.

Я встал на этот лед внаклонку (потолок не позволял выпрямиться), стою и удивляюсь: откуда же за одну ночь столько воды нахлынуло и льдом ее забарабанило?

Побежал домой за строительным ломом, чтобы лед разломать да хотя бы ведра из-подо льда выручить – они ведь на полу остались стоять. Стоят ведра в углу и просвечивают сквозь толщу льда.

Прибежал я обратно домой, жене объясняю: дескать, нечистая сила к нам в баню воды накачала и заморозила. Она подумала, что я шучу. Пошла в баню, смеется, а мне не до смеху. Но жена зашла в баню, и у нее сразу смех пропал.

Я давай ломом лед разбивать. Первый раз стукнул ломом по льду напротив ведра, второй, третий, только на четвертый раз лом лед прошиб, угодил в ведро и днище у него продырявил. Пришлось мне в бане весь лед топором вытюкивать, а воду ведрами вытаскивать. И каменку пришлось ремонтировать.

Вскоре после этого зашла к нам на беседу односельчанка баба Анна Степановна в возрасте лет семидесяти. Я рассказал ей про «ледяное чудо». Она спрашивает:

– Когда первой-то раз в баню-то пошли, спросили у баенной хозяюшки разрешения помыться?

– Нет, – говорю я.

– А надо было, – ответствует Степановна, – вот как шагнул первый раз через порог, надо было поклониться и сказать такие слова: «Хорошая хозяюшка, пусти помыться в жаркую баенку всех наших деточек и взрослых. Не осуди нас, дай нам пару жаркого, исцели наши болезни». А уходя из бани, надо было поклониться и еще сказать: «Спасибо, хозяюшка, за баенку».

Я, конечно, ни во что это не поверил. И решил, что дело совсем в другом. В семи метрах от самой бани протекает ручеек. Мог ведь этот ручеек в зимнее время прорвать под землей жилу, откуда струя хлынула и затопила баню? А вообще-то, черт его знает…

Рюрик Петрович Лонин, Республика Карелия, село Шелтозеро

Ходи под Богом, но не ступай в след лесового

По чащобам, без дорог девку лесовик волок

Еще в довоенные годы разносила почту по деревням одна девка. Нагрузит сумку газетами да письмами доверху и с раннего утречка до поздней ноченьки обходит все деревеньки, а расстояния-то между ними где три, а где и все пятнадцать километров. Одной из дальних была деревенька Глубокое. Дорога туда шла через темные чащобы да хлипкие болотины. Но молодая почтариха была не из боязливых: дрянные людишки в те времена по лесам не шастали, а нечистой силы девка не боялась – она ведь была комсомолкой-атеисточкой, хотя и крещеной сызмальства.

Вот понесла она однажды почту в Глубокое. И на каком-то гнилом месте оступилась в колдобину – а это был след лесового.

Только ногу-то вытащила из ямы, слышит хриплый голос:

– Иди за мной и никуда не сворачивай!

Огляделась девка вокруг – никого не видно. А ноженьки-то ее сами вперед побежали, да не по дороге, а прямо лесом, по кустам, по валежинам, по кочкам и лесным лягам.

Бежит она, изодрала все платье, обутка полная воды, пот с нее ручьем течет, а присесть, чтоб передохнуть, не может. Неведомая ей нечистая сила, будто на аркане, тащит за собой. Только тяжеленную свою почтовую сумку девка не бросила – уж очень она ответственная работница была. Да и потом – как объяснишь начальству потерю почты?

Остановись, крещеная, будешь прощеная

А в ту пору у лесного озера, расположенного вдоль глубокозерского тракта, на бережку варил уху дед Михаил, местный житель. Он здесь уже целую неделю рыбачил да морошку собирал. Жил в избушке, стоявшей на маленьком пригорке, над озерком. Видит старик: бежит вдоль берега девка, бьется о кусты да сушины (сумка на боку болтается), того и гляди, в воду брякнется и утопнет. Привстал дед Миша и кричит ей:

– Остановись, крещеная! Что с тобой? Какая нечистая сила за тобой гонится?

А был он человек глубоко верующий и стал ее крестить да еще какую-то молитву про себя читать. Тут почтариха сразу и остановилась, ноги подкосились, она прямо в болотину и села.

Принес старик девку к костру, чаем сладким напоил. Потом она и ушки похлебала, и рыбки свежей поела – в себя пришла. Рассказала, какая беда с ней по дороге приключилась.

– Эх, девка! Попала ты своей ногой в след лесового. Вот и повел тебя леший по своей дорожке, и увел бы – косточек не сыскать! Да, видно, Господь Бог послал меня тебе на выручку. Теперь ты ничего не бойся. Забирай свою сумку и иди с Богом. Да перед дорогой перекрестись. Молись почаще – и никакая нечистая сила тебя не осилит.

И действительно, после того случая с почтарихой ничего худого не было.

Также работала, разносила почту и, наверное, добрым словом вспоминала всегда деда Мишу, своего спасителя, и молилась ежедневно Творцу.

И деду Мише за храбрость тоже от черта досталось

А дед Миша, проводив гостью, поставил к ночи сети на озеро. Снял с рогаток несколько щукарей, вычистил их, засолил. Попил чайку и было уже собрался в избушку, на отдых. Вдруг, откуда ни возьмись, зашумела тайга, поднялся ветер, озеро аж вскипело, как котел. Деду Мише отчего-то стало страшновато, и тут он увидел перед собой великана – ростом с хорошую лесину. Одет этот пришелец был в полувоенную форму с золотыми пуговицами. Несомненно, это явился сам лесовой. Он глядел прямо в глаза старика и внезапно по-военному гаркнул:

– Смотри на меня! Не отворачивайся!

Дед Миша был неглупым мужиком: в этой чертовой фразе он сумел узреть свое спасение. Отвернувшись от лесового, он бегом проскочил в свою избушку, где под нарами тряслась от страха его верная собачонка Венка. Запершись на старый крюк, прикрыв окошечко доской, под вой бури просидел взаперти старик всю ночь, моля Бога и уповая на милосердие Господне за свои грехи.

Утром буря кончилась. Старик вышел на улицу. Ярко светило летнее солнце, зеркальная гладь озера чуть-чуть подрагивала. Вокруг валялось много сваленных деревьев. Но на крыше стариковской избушки не было ни веток, ни стволов, никаких палок, как будто ее только что вымели хорошей метлой…

Вот какая история произошла в кенозерском лесу в давние времена.

Владимир Марков, Кенозеро – Архангельск

И в трудный час навестила мама нас

Родилась я в 1938 году, в августе. Жили мы тогда в Харькове. А ровно через месяц у меня умерла мама. Осталось нас пятеро детей на руках больного отца (его даже на войну из-за болезни не взяли). Но в 1946 году отца мобилизовали на какие-то работы. И полгода мы жили без папы.