Читать интересную книгу Спутники смерти - Гуннар Столесен

Интересно знать, которая из двух.

7

Ночь выдалась беспокойная. Поэтому утром, когда я встал, я помнил только обрывок сна: на моей кухне сидел мальчик и уплетал бутерброд. Во сне это был вроде Томас, но только шестилетний и с глазами Яна-малыша — кричащими безучастностью.

Я позвонил в Хаукендален и попал на Ханса Ховика.

— У вас все в порядке?

— Малыш проснулся. Они с Сесилией завтракают.

— А мать… О ней ничего не слышно?

— Нет. Хочешь, дам Сесилию?

— Да. На пару слов.

Я подождал у трубки, пока Ханс звал ее к телефону, а потом услышал ее «Привет».

— Как спали?

— Я почти совсем не спала. Мне все время казалось, что стоит мне задремать, как он тут же попытается сбежать.

— Но он не пытался?

— Да нет, конечно. Спал как убитый. Правда, в какой-то момент ему приснилось что-то… страшное. Он стонал и дергал ручками. Но не проснулся. Хотя я присела на край кровати и гладила его по голове.

— А сейчас он как? Сказал что-нибудь?

— Нет. Все такой же отстраненный. Лучше ему не делается, так что следующая наша остановка — детский психиатр.

— Давай еще раз попробуем обратиться к Марианне. Я попытаюсь уговорить ее, чтобы она к вам приехала. А сам тем временем выясню, что с его матерью. Если удастся — с обеими.

— А ты узнал? Это тот самый мальчик, про которого ты говорил?

— Пока нет. Но в списке дел это у меня первый пункт. И самое главное: знает ли ребенок, что он усыновлен? Я, правда, в этом сомневаюсь. Если выяснится, что он действительно не знает…

— То значит, он имел в виду свою приемную мать, да?

— По логике вещей — да.

— А ты полиции рассказал?

— Нет. Пока нет.

— А почему?

— Пока я не уверен, не хочу сбивать с толку следствие.

— Понятно, ведь возможно, это убийство.

— Согласись, больше похоже на несчастный случай.

— Да, но все равно. Дело серьезное.

— До того как я сообщу о словах Яна-малыша, я хочу провести собственное расследование.

— Боже, какая непостижимая тяга к истине, Варг! Это уже переходит всякие границы… Иди в полицию, слышишь? Расскажи им все — они для этого и существуют.

— Я подумаю над твоим предложением.

— Или я сама пойду.

— Дай мне хотя бы несколько часов, хорошо?

— Уговорил, невозможный ты человек.

Я поблагодарил, и мы закончили разговор на том, что я пообещал перезвонить ей попозже — она оставалась присматривать за Яном-малышом.

Я отправился короткой дорогой: срезал угол до Ветрлидсалльменнинген и двинулся мимо Флёйбанен. Погода изменилась: на улице было холодно, морозец так и пощипывал лицо. Облака туго обтянули небо над Бергенской долиной, плотные, как кожа на барабане.

В конторе я зашел к Эльзе Драгесунд. С тех пор как мы виделись в последний раз, ее повысили в должности, но дверь ее кабинета была всегда открыта. Увидев меня, она жестом пригласила войти.

Я сразу перешел к делу:

— Ты помнишь, как летом семидесятого мы с тобой были на выезде в Ротхаугском жилом комплексе? Мальчик там был заброшенный совсем? Мать совершенно пьяная? А потом еще мужчина туда вломился. Помнишь?

— Да, — кивнула она не совсем уверенно, — припоминаю… Много подобных случаев было.

— Парнишку отдали приемным родителям, а те его усыновили.

— Ну да… что-то такое…

— Его звали Ян-малыш. В свидетельстве о рождении — Ян Элвис.

— Точно-точно! — улыбнулась она. — Вспомнила.

— У тебя случайно нет документов о его усыновлении? Мне кажется, мы с ним снова встретились и, похоже, в гораздо более серьезной ситуации.

И я рассказал ей о том, что произошло, рассчитывая на ее опыт и помощь: двадцать лет в службе охраны детства научили ее сохранять хладнокровие в любых обстоятельствах.

— Так вот оно что. «Это мама сделала». Он именно так и выразился?

— Да.

— Переговори с Катриной. Она найдет для тебя документы, но… Скажи, а что ты, собственно, хочешь выяснить?

— Прежде всего, тот ли это мальчик. А во-вторых… — Я пожал плечами. — Вообще-то, конечно, это дело полиции.

— Вот именно. Думаю, что в любом случае нам не стоит вмешиваться в расследование.

— Ну да, — неуверенно согласился я, поблагодарил за помощь и отправился к Катрине Лейвестад, которая сидела тремя кабинетами дальше.

Катрина была светловолосой красоткой, которая к работе относилась пока еще с таким же энтузиазмом новичка, как и я в 1970 году. Она не знала слова «нет», по крайней мере в том, что касалось работы. Было бы неплохо, если бы и в личном общении она была так же безотказна, но в этом у меня пока не было случая убедиться.

Она быстро отыскала нужную папку в шкафу с архивными документами и положила ее передо мной на стол.

Что ж, никаких сюрпризов там не было. На мгновение сердце у меня в груди ухнуло вниз, как свинцовое грузило в мутной воде, — я был прав: это он.

Бумаги были составлены бюрократически сухим языком. Первое, что сразу бросилось в глаза, — это новое второе имя мальчика.

Скарнес Ян Эгиль. Дата рождения 20.07.1967. Мать Ольсен Метте — дата рождения 23.03.1946, отец неизвестен. Усыновлен в июне 1971 г. Скарнесами Свейном — дата рождения 03.05.1938 и Вибекке — дата рождения 15.01.1942.

По документам выходило, что мальчик попал к приемным родителям в октябре 1970 года. В папке находились и два медицинских заключения. В первом, сделанном в августе 1970-го, говорилось, что ребенок был истощен и имел серьезные нарушения в эмоциональном развитии. Во второй бумаге, составленной в декабре 1973-го, отмечалось значительное улучшение физического состояния — нормализация веса, однако указывалось на многочисленные симптомы так называемых «адаптационных нарушений». Мальчик был беспокойным, гиперактивным, импульсивным и постоянно требовал к себе внимания.

Не надо было обладать мудростью царя Соломона, чтобы убедиться, что главными фигурами во всей этой истории были две его матери — настоящая и приемная. Вопрос был в том, удастся ли их разыскать. И с этим вопросом я отправился в наш с Сесилией кабинет, в котором, несмотря на то что он за нами числился, мы бывали довольно редко.

Первый звонок был в полицию. По моей просьбе к трубке позвали инспектора Мууса.

— Да, я слушаю.

— Это Веум. Есть новости?

— Что вам нужно? — спросил инспектор после короткой паузы.

— Я хотел бы узнать… Вы нашли ее? — И поскольку реакции никакой не было, мне пришлось добавить: — Вибекке Скарнес.

— А-а, Вибекке Скарнес! — протянул он с сарказмом. — Никак нет, Веум. Мы пока ее не нашли. Вы, насколько я понимаю, тоже.

— Нет, пока мне не удалось на нее выйти, и я…

— И слава богу, — перебил он меня. — Тем лучше для вас. Что вас еще интересует?

— Ничего. Пока.

— Ну а раз ничего, то я надеюсь, Веум, что вы теперь займетесь своими делами, — рявкнул он и бросил трубку.

А я стал набирать следующий номер в моем списке. Это был телефон Карин Бьёрге, моей подруги, работавшей в Департаменте регистрации населения. Как-то мне удалось найти ее сестру, которая сбежала в Копенгаген, и даже наставить девочку на путь истинный. С тех пор я могу к ней обращаться за любой помощью, как сказала Карин. А глаза ее при этом светились такой преданностью, что можно было подумать — на мне сошелся клином белый свет. И я не раз пользовался ее любезностью, и она делала все, что было в ее силах, — быстро, четко и старательно. Так что иметь верного друга в таком департаменте — совсем неплохо.

Она быстро выяснила, что Метте Ольсен живет теперь в доме на улице Дага Хаммаршёльда в районе Фюллингсдален, который от центра Бергена отделяет автомобильный туннель.

— Думаю, это многоэтажка, — добавила Карин.

— Слушай, а не поищешь мне еще адрес Терье Хаммерстена? — спросил я.

Через пару минут она ответила:

— Так. Последний адрес — окружная тюрьма Бергена. Но тут нет даты. А вот последнее место регистрации — Мёхленприс, улица Профессора Ханстена. И тут стоит отметка — «аннулировано».

— Ладно, я разберусь, спасибо большое.

После этого я позвонил в собес и нарвался на Беату.

— Ну что там у тебя еще? Послушай, Варг, у меня тут дел выше головы, давай после работы созвонимся.

— Я как раз по делу.

— Ах вот как? — язвительно отозвалась она.

— Да. Мы ищем человека, который, судя по всему, должен быть у вас в базе данных.

— Фамилия?…

— Хаммерстен, Терье. Можешь пробить его у себя?

Она глубоко вздохнула, но я услышал в трубке, как она встала из-за стола, а сразу после этого — звук открывающегося канцелярского шкафа и старательного перелистывания бумаг в толстых папках, как будто стая птиц тяжело захлопала крыльями.

— У него подписка о невыезде без особого разрешения властей.

— А адрес?

— Только доверенного лица.