Читать интересную книгу Исповедник - Дэниел Сильва

– Это не игра, Ари. И игрой никогда не было.

– Не надо напоминать мне об этом, Габриель. Ты живешь в тихой и спокойной Европе, тогда как шахиды ежедневно взрывают себя на улицах Израиля.

– Я здесь не прохлаждаюсь. Я работаю.

– Прости, Габриель. Не хотел тебя обидеть. Просто сорвалось. Кстати, чем ты сейчас занимаешься?

– Тебе действительно интересно?

– Конечно. Иначе бы не спрашивал.

– Реставрирую алтарь работы Беллини в церкви Святого Захарии. Это одно из величайших сокровищ Венеции.

Шамрон добродушно улыбнулся.

– Хотелось бы посмотреть на старика, если бы он узнал, что его драгоценный алтарь восстанавливает какой-то еврейский мальчишка из долины Джезрил.

Он вдруг остановился и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы сдержать приступ кашля. Габриель слышал, как хрипит и клокочет у него в груди. Отдышавшись, Шамрон вытер платком губы. Увести бы его с холода, но как, ведь упрямый старик никогда не признается в слабости!

– Ты не будешь возражать, если мы зайдем куда-нибудь? – предложил Габриель. – Я простоял на лесах почти весь день, с восьми утра.

Шамрон выжал из себя слабую улыбку, прекрасно понимая, что его пытаются обмануть, но не стал возражать и повел Габриеля к булочной на краю площади. Там никого не было, кроме высокой девушки за прилавком. Не дожидаясь заказа, она подала гостям две чашки с горячим эспрессо, маленькие бутылочки с минеральной водой и тарелку булочек с корицей и орехами. Когда девушка наклонилась над столом, через плечо у нее упала прядь темных волос. Длинные руки пахли ванилью. Потом она набросила на плечи накидку цвета потемневшей бронзы и вышла на площадь, оставив посетителей одних.

– Я слушаю, – сказал Габриель.

– Так-то лучше. Обычно ты начинаешь с того, что орешь на меня и обвиняешь в том, что это я сломал тебе жизнь.

– Не сомневайся, дойдем и до этого.

– Тебе бы объединиться с моей дочерью.

– За этим дело не станет. Кстати, как она?

– По-прежнему живет в Австралии, на какой-то ферме, где выращивают цыплят – можешь себе представить? – и отказывается даже разговаривать со мной по телефону. – Старик достал еще одну сигарету и долго ее прикуривал. – Обижена и возмущена. Упрекает меня в том, что я никогда не заботился о ней. Не понимает, что я был занят. Надо же было кому-то защищать людей.

– Когда-нибудь она отойдет.

– Возможно, ты не заметил, но я скоро тоже отойду. – Шамрон откусил кусочек булочки и принялся медленно его пережевывать. – Как Анна?

– Думаю, у нее все в порядке. Мы пару месяцев не общались.

Шамрон опустил подбородок и неодобрительно посмотрел на собеседника поверх очков.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты не разбил бедняжке сердце.

Габриель неспешно размешал сахар и отвел глаза, не выдержав пристального взгляда старого товарища. Анна Рольфе… Всемирно известная скрипачка и дочь преуспевающего швейцарского банкира по имени Август Рольфе. Год назад Габриель помог женщине выследить людей, убивших ее отца. Заодно ему пришлось раскрыть перед ней весьма неприятные обстоятельства, касавшиеся деятельности господина Рольфе в годы войны и появления у него замечательной коллекции картин импрессионистов и модернистов.

Ко всему прочему Габриель влюбился в темпераментную скрипачку. После завершения операции они уединились на ее вилле в горах Синтра, на западном побережье Португалии. Их отношения испортились, когда Габриель признался, что его преследует тень жены, Лии. Прогуливаясь с Анной по деревне, он иногда оборачивался, словно чувствовал на себе чей-то взгляд. Занимаясь с Анной любовью, ощущал присутствие в спальне другой женщины, молчаливой свидетельницы их утех. Получив приглашение Франческо Тьеполо поработать над реставрацией алтаря в церкви Святого Захарии, Габриель не колеблясь ответил согласием. Анна Рольфе не стала удерживать любовника.

– Она мне очень нравится, но у нас все равно ничего бы не получилось.

– Она приезжала к тебе сюда, в Венецию?

– Анна выступала на бенефисе во Фрари, а потом задержалась на две ночи. Боюсь, наши отношения только ухудшились.

Шамрон медленно раздавил в пепельнице недокуренную сигарету.

– Наверное, часть вины лежит на мне. Не стоило втягивать тебя в то дело; ты был еще не готов.

Как всегда в подобных случаях, старик поинтересовался, навещал ли Габриель Лию. Габриель сказал, что ездил в психиатрическую клинику на юге Англии перед тем, как принял приглашение в Венецию. Он покатал Лию по саду, а потом они даже устроили что-то вроде пикника под голыми ветвями клена. Но рассказывая Шамрону об этом, Габриель словно повторял заученный урок – перед глазами стояло другое: узкая и тихая венская улочка неподалеку от Юденплац, взрыв заложенной в автомобиль бомбы, гибель сына и ад, изувечивший тело жены и отнявший у нее память.

– Прошло двенадцать лет, а она до сих пор не узнает меня. – Габриель помолчал. – Но ты ведь приехал сюда не для того, чтобы обсуждать мою личную жизнь.

– Не для того, – согласился Шамрон. – Однако твою личную жизнь тоже следует принимать в расчет. Видишь ли, если у вас с Анной Рольфе все в порядке, я не могу обратиться к тебе с просьбой поработать на меня. По крайней мере, без угрызений совести.

– Когда это совесть мешала тебе получить то, что ты хотел?

– Вот теперь я вижу того Габриеля, которого знаю и люблю, – усмехнулся старик. – Что тебе известно об убийстве Бенджамина?

– Только то, о чем написали в «Геральд трибюн». Мюнхенская полиция считает, что его убили неонацисты.

Шамрон презрительно фыркнул. Было ясно, что выводы мюнхенской полиции не вызывают у него ни малейшего доверия, даже с учетом того, что они носят предварительный характер.

– Допускаю, что такое могло случиться. Работы Бенджамина, посвященные европейскому холокосту, навлекли на него недовольство многих в Германии, а тот факт, что он был гражданином Израиля, превращал его в очевидную мишень. Но я совсем не уверен, что убийство совершил какой-нибудь «бритоголовый». Понимаешь, каждая смерть еврея на немецкой земле вызывает у меня тревогу и беспокойство. Я хочу знать больше того, что официально предлагает в качестве объяснения мюнхенская полиция.

– Почему ты не хочешь отправить в Мюнхен одного из своих?

– Потому что если вопросы начнет задавать наш оперативный работник, люди сразу заподозрят неладное. Кроме того, как тебе прекрасно известно, я всегда предпочитаю черный ход парадной двери.

– Что ты задумал?

– Через два дня мюнхенский детектив, ведущий это дело, должен встретиться со сводным братом Бенджамина, Эхудом Ландау. Полицейский познакомит его с ходом расследования, а потом разрешит родственнику составить опись вещей погибшего и договориться об их отправке в Израиль.

– Если мне не изменяет память, у Бенджамина не было никакого сводного брата.

– Теперь есть.

Шамрон достал из кармана израильский паспорт, положил его на стол и подтолкнул к собеседнику. Открыв документ, Габриель обнаружил собственную фотографию. Имя владельца – Эхуд Ландау.

– Глаз у тебя наметанный, – продолжал старик. – Осмотри квартиру – нет ли чего странного, постороннего? Если обнаружишь что-то, что может связать Бенджамина с Конторой, произведи изъятие.

Габриель закрыл паспорт, но оставил его лежать на столе.

– Я сейчас очень занят. Работа трудная и ответственная. У меня просто нет времени на поездку в Мюнхен.

– Это не займет много времени – день, может, два.

– Прошлый раз ты тоже так говорил.

Вечно бурлящий вулкан темперамента прорвался всплеском раздражительности. Шамрон стукнул кулаком по столу и, подавшись к Габриелю, закричал на иврите:

– Ты хочешь закончить свою дурацкую картину или помочь мне выяснить, кто убил твоего друга?

– Для тебя всегда все так просто, да?

– Если бы так. Ну, ты собираешься помогать или посоветуешь мне доверить столь деликатную миссию одному из ослов Льва?

Габриель сделал вид, что раздумывает над предложением, хотя для себя уже все решил. Он мастерски смахнул паспорт со стола и, продолжая движение, опустил его в карман пальто. Ловкости его рук мог бы позавидовать и иной фокусник. Только что документ лежал на столе, и в следующий момент его уже не стало. Шамрон вынул и передал Габриелю средних размеров плотный конверт, в котором обнаружились билет на самолет и дорогой швейцарский бумажник с выданными в Израиле водительскими правами, членским билетом эксклюзивного оздоровительного клуба в Тель-Авиве, карточкой из местной видеотеки и внушительной суммой денег в евро и шекелях.

– Чем я зарабатываю на жизнь?

– У тебя художественная галерея. Визитные карточки в кармашке.

Габриель вытащил одну.