Тёмная кровь залила и без того отталкивающую рванину. А патологоанатом, выломал с помощью пассатижей клыки, отличающие вампира от простого смертного. А, заодно лишил горемыку пары передних зубов. Затем с силой несколько раз ударил и без того обезображенной головой об пол, сводя возможность идентификации к нулю.
— Вряд ли могильщиков озаботит судьба такой мрази как ты. — Оскалившись, пояснил он дрожащему Мишелю. — Но, перестраховаться не мешает.
После того, как останки троих жертв дружеской пирушки были упрятаны в мусорный контейнер, Гуннар вернулся наверх и, внимательно взглянул на раба.
— Надеюсь, ты понял, что здесь произошло?
Отрицать было глупо, и Мишель затравленно кивнул.
— Д-да.
— Значит так. — Гуннар пожевал губами. При этом отблески пламени зловеще играли на блестевших клыках, и без высокочастотной атаки действовавших гипнотически. — За несанкционированную инициацию полагается смерть. — Принялся объяснять он. — Кара за убийство брата по крови несколько мягче. Но, тоже грозит весьма ощутимой потерей статуса. Чего мне очень хотелось бы избежать. Так что я предпочитаю рискнуть.
— Я стану таким как вы? — Робко спросил Мишель.
— Таких как я больше нет. — Высокомерно ответил Гуннар. — Но я даю тебе шанс на некоторое время продлить своё жалкое существование. Причём, в облике того, кто единственно достоин, чтобы действительно называться разумными.
— Значит, как только представится возможность, вы обязательно отправите меня на тот свет? — Осмелев, задал главный вопрос Мишель.
— Как будто у навозного червя — а кто ты есть, как не мерзкая тварь, копошащаяся у моих ног? — есть выбор. — Ощерился Гуннар. — Впрочем, — поправился он. — Превратившись на время в одного из нас, ты можешь попытаться отплатить мне той же монетой.
Видимо, нежить, нарушившая не только законы Божьи, но и правила, установленные исчадиями ада, имела некоторую склонность к фатализму.
Глава 4
— Смир-рна! Р-равнение на ср-редину!
Иван замер в третьем ряду и, как и положено без пяти минут лейтенанту, ел глазами начальство. Впереди виднелся рыжий затылок закадычного дружка Сашки, так же застывшего, подобно каменному изваянию.
— Государственный флаг Союза Российских Федераций подня-ать!
Сводный оркестр, состоящий наполовину из самодеятельности академии, и усиленный военными музыкантами городского гарнизона грянул гимн и все, и без того являя образец выправки, вытянулись в струнку.
«Оплот нерушимый, свободы народов». — Грянул хор, и Иван сморгнул, отгоняя непрошеные слёзы.
Звенящая медь духовых и слаженно звучащие прекрасно поставленные голоса заставляли чувствовать значительность и мощь родной державы. Ощущать себя частью огромного целого. Единого сбалансированного организма. И, в который раз, он порадоваться правильно сделанному выбору.
— Товарищи офицеры!
И без того зычный баритон начальника академии, генерал-лейтенанта Лебедева, разносился десятком динамиков далеко за пределы территории.
«Офицеры»!
От этого обращения сладко защемило в груди.
Четыре долгих года, стиснув зубы, Иван стойко преодолевал все невзгоды ради возможности примерить заветное слово к собственной персоне. Он ещё шире расправил плечи и выпятил грудь.
Из окон окрестных домов за действом наблюдало множество любопытных. Телевышка, была облеплена десятками завистливо глядящих мальчишек. Ветки деревьев, растущих за чугунной оградой, сгибались под бесчисленным количеством собравшихся поглазеть на торжественную церемонию.
— …оправдаете высокую честь, доверенную Отечеством и достойно выполните возложенный на вас воинский долг! — Закончил генерал.
Стёкла учебных корпусов, содрогнувшись от троекратного «Ура!», всё же выдержали звуковую атаку. И тут же в дело в вступило вездесущее эхо, разнося по столице благую весть о том, что армия пополнилась ещё тремя сотнями хорошо подготовленных и получивших блестящее образование профессионалов.
Оркестр, занявший место во главе колонны заиграл марш, и вчерашние курсанты двинулись в сторону Мемориала Павших, находящегося на берегу моря, в километре от академии.
Проходя сквозь ворота, каждый из свежеиспеченных офицеров нащупал в кармане рубль.
«Раз-два-три-четыре». — Отсчитал Иван и, с ударом литавр, высоко подбросил блестящий кругляш.
Серебряный фонтан, подобно салюту взметнулся вверх и, к великой радости местных шалопаев, поголовно мечтающих когда-нибудь промаршировать в новенькой, с иголочки форме, звонким сверкающим дождём осыпался на мостовую.
Детвора проворно кинулась собирать денежку, а телевизионщики поспешили запечатлеть традиционный широкий жест пятьдесят восьмого выпуска академии.
В этот день по всей стране тысячи молодых людей, в скором времени вольющихся в элиту войск быстрого реагирования, получали из рук наставников офицерские перевязи и серебряные шпаги. Стальные клинки, окованные драгоценным металлом, были не парадными, отнюдь. Боевыми. Ибо люди давно уже не сражаются с себе подобными.
Далеко за Уралом, не желая смириться с существующим положением вещей бесчинствовал враг пострашнее. Именно для охраны западных рубежей и несения службы в карантинной зоне, протянувшейся от Каспия до Северного ледовитого океана, и имевшей ширину несколько сот километров и готовили командиров спецподразделений.
Навыки рукопашного боя, фехтование, умение обращаться с другим холодным оружием. Всесторонняя психологическая подготовка, включающая развитие способности противостоять ультразвуковой атаке.
Если средний человек, как правило, сдавался на десятой, а то и на пятой секунде, то любой из кадетов мог, как минимум, продержаться полторы минуты. За этот относительно короткий промежуток времени Иван успевал нанести около тридцати ударов шпагой, точно поражая жизненно важные органы. К счастью, метаморфозы не затрагивали анатомию противника, и она оставалась идентичной человеческой. В ножны специально засыпалась серебряная пудра, налипавшая на лезвие и остававшаяся в ране. Конечно, не очень этично пользоваться «отравленным» оружием. Но: «а ля гер, ком а ля гер», или, в переводе на русский: «в любви и на войне все средства хороши». А эта битва, растянувшаяся на десятилетия, велась на полное уничтожение.
Когда возложили венки и мэр произнёс напутственную речь, настала очередь духовенства. Представители трёх основных конфессий по очереди совершили таинство Богослужения, моля Всевышнего защитить своих отпрысков и даровать скорую победу. Затем прозвучала команда «вольно». Свежеиспеченные лейтенанты принялись обниматься и поздравлять друг друга.
— Ну что, когда за предписанием? — Хлопнув по плечу, спросил Сашка.
— После отпуска. — Твёрдо ответил Иван.
— А я прямо сейчас. — Засмеялся приятель.
— Мог бы и не ходить. — Саркастически заметил Иван.
Ещё месяц назад Александр «по секрету» рассказал, что высокопоставленные родственники устроили ему должность в чрезвычайном департаменте северной столицы. В принципе, с его связями, он вполне мог бы остаться и во Владивостоке — городе, где работало правительство Российской Федерации. Величайшем мегаполисе страны и главных морских воротах России. Но служить под крылышком у родителей Александр посчитал «не комильфо» и выбрал Петропавловск-Камчатский. Однокашник поделился информацией не ради банального хвастовства, а искренне заботясь о судьбе товарища.
Но, понимая, что столичная жизнь не для парня из провинции и, боясь навеки заработать репутацию «прихвостня», Иван отказался от предложенной помощи. Не желая огорчать приятеля, постарался обратить разговор в шутку.
— Где думаешь провести этот месяц? — Полюбопытствовал Александр.
— В Петропавловске, где же ещё. — Удивился Иван. — Погуляю по набережным, полюбуюсь напоследок горячими фонтанами.
Камчатские гейзеры, заключённые в мраморные оправы, по праву считались восьмым чудом света.
— А, может, к нам? — Неуверенно пригласил Александр. — Мама обрадуется. И Ольга…
— Обязательно заеду. — Тепло ответил Иван. — Как только получу распределительный лист.
— Значит, всего на пару дней. — Огорчился друг.
Росший в детском доме, а затем воспитывавшийся в суворовском училище, Иван чувствовал неловкость, бывая в гостях у Саши. Уютная семейная атмосфера лишний раз напоминала, чего по милости жестокого провидения его лишили практически с пелёнок. И, не желая бередить не зарубцовывающуюся рану, парень ограничивался редкими визитами вежливости. Приходящимися, как правило, на дни рождения близких Александра.
— Ты же в курсе моих принципов. — Делая вид, что не заметил расстроенного тона, увёл разговор в сторону Иван. — Повороты судьбы лучше принимать сразу и безоговорочно.