имею дело, — с наигранным состраданием поморщился Захар. — Но фужер сухого? Прикажи́те!
— Не возражаю. Ваш тост.
Ледорубов задумался на мгновение:
— Что же, за наше давно состоявшееся знакомство. Будем считать, что для нас этот тост уже не первый.
Они чокнулись и дружно рассмеялись.
— Ох и не люблю я этого вашего Альфонса Волнянского, — пригубив вино, призналась Тамара шепотом.
— Альфреда, — поправил Захар. — Но отчего?..
— У него липкие пальцы и волосы напомажены, как у старой примадонны.
— По-моему, видный мужчина. У нас в конструкторском бюро чертежницы от него без ума. Некоторые находят, что он похож на Алена Делона, — пробовал Захар, как бы между прочим, вступиться за сослуживца, хотя в душе и сам недолюбливал этого напористого, развязного типа.
— Волнянский — Делон? Браво! Мне такое и в голову не могло бы прийти. — Тамара фыркнула и призналась: — Имела неосторожность однажды дать ему свой телефон, и вот теперь надоедает. Звонит чуть не каждый день и мелет какую-то чепуху. Катится, как порожняя бочка.
«Это он умеет, — подумал Захар, — своего никогда не упустит…»
Включили магнитофон. Громкая мелодия шейка будто встряхнула разомлевших гостей.
— Моряки, а ну, дружно взяли на себя стол!.. Двинули к стене!.. — зычно распоряжался Альфред Волнянский. — Танцуют все!
— Сейчас этот брандмайор навалится на меня, — томно закатив глаза, сказала Тамара, — начнет умолять, ослить, блеять. Я этого не вынесу. Захар, скорее приглашайте меня, или сейчас выпрыгну в форточку.
Но Альфред Волнянский был уже тут как тут. Призывно наклонив голову и продемонстрировав тем самым безукоризненную, по последнему крику журнальной моды, прическу, он предстал перед Тамарой.
— О несравненная прима! Сделай меня счастливейшим из всех смертных. Прошу…
— Уволь, Альфонс, — отвечала Тамара. — Я приглашена этим блестящим капитан-лейтенантом.
— Альфре-ед, — раздосадованно поправил Волнянский.
— Прости, вечно я путаю. Не лучше бы, дорогой, тебе и в самом деле переменить имя?
Ледорубов язвительно посмотрел на Альфреда и увлек Тамару в круг танцующих. Волнянский обиженно хмыкнул, — мол, и здесь ты меня обошел, но подождем…
Захар танцевал неважно, он топтался, невпопад размахивал руками, стараясь подражать окружающим. Со стороны все это выглядело какой-то пародией на шейк. Но Ледорубов ничего не хотел замечать. Он не сводил глаз со своей партнерши, любуясь каждым ее движением. В танце Тамара была грациозна, неотразима. И не было сил противиться ее завораживающему очарованию…
В разгар танца Альфред как бы невзначай оттеснил Захара и оказался напротив Тамары. И та приняла его вызов. Постепенно вокруг них образовалось свободное пространство. Под одобряющие возгласы гостей они продолжали лихо отплясывать вдвоем. Глядя на них, Захар огорченно признал в душе, что никогда бы не смог так искусно импровизировать. Альфред в эти минуты был на высоте.
Захару отчего-то стало не по себе, и он ничего другого не придумал, как выйти на кухню и присоединиться к курильщикам. Они что-то обсуждали, о чем-то спорили. Захар молча курил; мысли его были заняты только одним — каким образом избавить Тамару от назойливого Волнянского.
Выглянув из кухни, Ледорубов заметил, что майор уже сидит за столом на его месте и что-то говорит Тамаре доверительно негромким голосом.
«Неужели я проиграл? — с тревогой подумал Захар. — Теперь этот клещ ни за что от нее не отцепится…»
И созрело решение, подсказанное так удачно начатой шуткой Тамары… Захар поправил галстук, одернул тужурку и направился к столу. Альфред все еще о чем-то говорил, наклонившись к Тамаре. Она слушала его с вежливой улыбкой, но без особого интереса, как это могло показаться со стороны.
— Тамарочка, — укоризненно сказал Захар, показывая на часы, — мы же опаздываем…
Она удивленно вскинула брови, но, мгновенно сообразив, в чем дело, ответила:
— Извини, Захар, совсем заболталась…
Она встала и протянула Альфреду руку для поцелуя:
— Прощай, мой дорогой Альфонс, нам пора… Захар, мы уходим.
Волнянский настойчиво напрашивался в провожатые, но Тамара была неумолима, позволив сопровождать ее лишь до прихожей.
Распрощавшись с хозяевами, Захар и Тамара вышли на лестницу. Молча ждали, когда раскроются двери вызванного лифта. Оказавшись одни в кабине, оба расхохотались, довольные своей выдумкой.
Молодые люди выбрались из душного подъезда на улицу. Был поздний вечер. Быстротечный июньский дождь покрыл черным глянцем асфальт мостовой и тротуаров. Яркие шары фонарей обозначили их путь двумя светлыми линиями. Где-то в глубине улицы эти линии сходились, словно две судьбы… Захар вел под руку свою элегантную веселую спутницу и наслаждался летней теплынью, отдаленным шумом затихавшего города, сладковатым дыханием расцветших лип… Они разговаривали легко и непринужденно, как давнишние знакомые, встретившиеся после долгой разлуки.
— Люблю решительных, смелых мужчин, — говорила Тамара задорно.
— Вы так расценили мою выходку, когда я столь бесцеремонно похитил вас? — польщенный, уточнил Захар.
— Естественно. Примите это как комплимент.
— А я сначала подумал, что вы на меня рассердились.
— Что вы! Редкая женщина устоит против искушения быть похищенной с ее полного согласия. Вспомните хотя бы Наташу Ростову…
— Не смею противоречить Льву Николаевичу. Но уверяю вас, я не такой решительный, как Анатоль Курагин. И уж совсем стушевался, когда танцевал с вами… В роли Андрея Болконского на балу я ничего не стою.
— Пустое, это не танцы, а нервная трясучка, — успокоила его Тамара. — Если хотите, я в три вечера могу научить вас всем трюкам этой разновидности «виттовой болезни». И сам Волнянский признает вас королем шейка.
— Ловлю на слове, — сказал Захар, — хотя эти трясучие танцы едва ли заслуживают вашего внимания. Вот если бы хоть раз побывать на каком-нибудь спектакле, где вы танцуете…
— Как? — искренне удивилась Тамара. — Вы еще ни разу не были?
— Признаюсь, — Захар покорно опустил голову. — Рубите! Только сразу, чтобы не мучился.
— Живите, — смилостивилась Тамара. — Первый раз вижу перед собой человека, который не интересуется балетом.
— Да понимаете, — оправдывался