- Мне сказали, что ты уже познакомился с Юки, Широ, - даже не взглянув на второго мальчика, сказал Райдон. - Это очень хорошо, я всё равно собирался представить его тебе. Раньше его звали Моринага Юки, но теперь фамилии он лишён, так что зови его прямо по имени. Юки-кун будет твоим личным слугой, я дарю его тебе. И приказываю вам дружить.
Широ виновато взглянул на Юки, но тот так и лежал, согнувшись, лицом вниз.
- Да, отец. Я понял.
- Хорошо. Теперь взгляни на воинов у правой стены, - Широ послушно повернул голову, - это твоя охрана. Их зовут Кента, Даики и Ботан.
Самураи поклонились, внимательно глядя на Широ. Тот кивнул в ответ.
- Пока это всё, Широ. Юки покажет тебе твою комнату, а вечером я снова позову тебя.
Все снова закланялись, потом Широ и Юки, пятясь, покинули комнату.
Вода в купальне была горячая-прегорячая! Широ обтёрся колючей губкой, вымыл с помощью Юки спину и плечи и аккуратно забрался в просторную квадратную ванну из лиственницы, от которой поднимался дымок. Он обнял руками острые колени и закрыл глаза от удовольствия, пока Юки, развязав тугой шнурок, стягивающий кожу на затылке, гребнем расчёсывал его длинные, до поясницы, чуть вьющиеся волосы.
Дома такой роскошью – горячей ванной из чистейшей воды – побаловать себя удавалось нечасто: вода в Нидзёмару была плохая, болотистая, чистой хватало только для питья, на мытьё почти не оставалось. Всё-таки в заложничестве у Асакура можно было найти и приятные стороны.
- М-м, - пробормотал Широ, размышляя. Движение гребня сразу остановилось.
- Что? Дёргаю?
- Нет, это я о своём. Выходит, Райдон-сама не такой уж плохой человек, да, Юки?
- Конечно, не плохой.
- Да, а мне-то сначала показалось… - Широ замолчал, глядя на сцепленные под водой пальцы.
Юки убрал гребень, набрал в ковш горячей воды и вылил её Широ на голову.
- Эй, ты что?! Осторожнее!
- Извините. Я подумал, волосы вы тоже хотите помыть.
- Дались тебе мои волосы! Лучше расскажи, как ты лишился фамилии.
Юки недовольно грохнул ковшом о дощатый пол.
- Что? Не хочешь рассказывать? – Широ, засыпавший было, оживился и посмотрел на него.
- Если прикажете, расскажу. Но вы будете обо мне дурного мнения.
- А с чего ты взял, что я сейчас о тебе хорошего мнения? – Фыркнул Широ.
- Прошу меня извинить.
- Да ладно тебе, не обижайся! Ну что тут за тайна? – Широ всем корпусом развернулся к Юки и приготовился слушать. Тому, видимо, очень не хотелось пускаться в откровения, но увильнуть он не мог.
- Всё дело в том, Широ-сама, что мой отец, Моринага Юкио, был знатным самураем и вассалом господина Асакура. Он был храбрым воином и сражался честно, но однажды…
Круглое лицо Юки приняло страдальческое выражение. Широ понял, что ненароком задел его за больное, и пожалел о своей бестактности.
- Я точно не знаю, что произошло, но, кажется, отец предал Асакура-сама. Он переметнулся на сторону противника и выдал какие-то военные секреты. Асакура-сама, когда узнал о предательстве, конечно, убил отца.
- Асакура-сама убил твоего отца? – Широ оторопел.
- Да. Он был вправе убить и всю нашу семью, и всех слуг, но умер только отец. Нас с матерью помиловали. Её только выслали за пределы Мино, а меня оставили прислуживать в замке. Господин Асакура очень добр.
- О… - Широ не знал, как реагировать. – И давно ты прислуга?
- Уже почти год, - ответил Юки. – Сначала было тяжело, но… Теперь вы презираете меня?
- Что?.. Нет, конечно, нет!..
- Благодарю вас, - Юки церемонно поклонился, едва не коснувшись головой сидящего в ванне Широ, и вдруг тронул его за плечо, привлекая внимание.
Широ приблизил своё лицо к его, а Юки зашептал ему на ухо:
- Никогда не говори ничего плохого внутри замка, Широ! И в парке тоже нельзя! Каждое сказанное здесь слово непременно будет передано господину Асакура!
- Но где же тогда… - Громко заговорил Широ, но Юки моментально зажал ему рот ладонью.
- Широ, я ведь правду тебе говорю, молчи!.. Я тебе потом покажу, где можно беседовать не опасаясь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Выбравшись из ванны, Широ переоделся в новые хакама и хаори, а Юки, дождавшись, когда он приведёт себя в порядок, поманил его за собой.
- Запоминайте дорогу, Широ-сама.
И Широ честно старался запомнить. Они прошли по одинаковым пустым коридорам, два раза повернули налево, один раз направо, и наконец упёрлись в глухую стену.
- Вот здесь говорить можно. Я долго искал это место! – Гордо сказал Юки.
Широ поглядел по сторонам. С его точки зрения, этот закуток не отличался ничем особенным.
- Почему здесь можно, а больше нигде нельзя?
- А вот догадайся! – Улыбнулся Юки.
Догадываться Широ не хотелось. Хотелось задавать вопросы.
- Ну, раз так, - прислонившись к стене, сказал он, - давай поговорим…
Кано, строящий пирамидки из камней
Клёны начинали краснеть на горе Ханакаяма, ведь здесь, ближе к небу и к богам, осень начиналась раньше всего. Послушник монастыря Ханакаяма по имени Кано сидел на дощатой террасе, подвернув под себя ноги, и складывал ровной горкой мелкие плоские камешки. Дело требовало высокой концентрации: галька была неровная, в зазубринах, положишь один неправильно – рухнет вся конструкция. По чистому гладкому лбу юноши стекали крупные капли пота, но больше он ничем своего напряжения не выдавал.
Досан, старик-настоятель, вышел из храма и проковылял мимо него, опираясь на палку. Кано так усердно занимается, верно, намеревается стать бодхисатвой ещё при жизни. Жалко, что драки интересуют его больше, чем молитвы, а то вполне можно было бы начинать готовить его себе в преемники.
Досан, осторожно передвигая плохо гнущиеся ноги, спускался по склону за водой: с северной стороны монастыря, за оградой, в трёхстах шагах вниз, находился источник. Он выкатывался из-под корней тысячелетней сосны и исчезал в камнях, а на середине его пути монахи давным-давно вырыли запруду. Вода была чистая, но такая холодная, что даже для питья её приходилось греть.
Поёживаясь, Досан присел рядом с источником и опустил в запруду ведро. Краем глаза он заметил, что крона одного из деревьев чуть-чуть колышется, а никакого ветра, между тем, не было.
- Ладно-ладно, не прячься! – Прикрикнул монах. – Момоко-тян, Кику-тян, или кто там? Выходите! Знаю, что там кто-то из вас!
- Что вы, святой отец, я и не думала прятаться! – Заросли затряслись, раздвинулись, и перед монахом предстала хорошенькая женщина лет двадцати пяти в тёмно-бордовом хаори на вате. – Я всего лишь шла за водой, да, за водой!
- Ага, за водой! Потащилась в гору, Кику-тян, вместо того, чтобы набрать из колодца в родной деревне!
- Какой там колодец! Здесь же вода гораздо чище и вкуснее!
- А знает ли твой муж, любезная, о твоём изысканном вкусе? Сдаётся мне, что он и не догадывается, где ты берёшь воду!
Кику тут же сделала плаксивое лицо.
- И не грех вам, отец-настоятель, говорить обо мне в таком тоне!
- Да-а, да-а! Знаю я все твои думки! Много вас сюда шатается, нечестивиц!
- И-и-и, ничего не понимаю! Дайте мне воды набрать, и я пойду!
- Воды набирай, а к Кано лезть не смей! Он к монашеству готовится, уже голову обрил, а вы тут бегаете у него перед носом! Момоко-тян на прошлой неделе прямо в комнату к нему пробралась с любовной запиской!
- Момоко? – Ахнула женщина. – Вот ведь паршивка! А ведь клялась, что никого, кроме своего Дзиро, не любит! Все волосы ей выдеру, как вернусь!
- Ну и деритесь между собой, а к парню не лезьте! Неужели не видите, что ему до вас дела нет?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Э-э, святой отец, да не может такого быть, чтобы юноша восемнадцати годов не увлекался девицами! Если же не замечен в таком, то либо дурак, либо здоровьем хвор, либо ему ваш брат интереснее нашей сестры, и тогда ему в монастыре точно не место. Ну так что из этого похоже на Кано? Сами знаете, ничего!