Читать интересную книгу Высшая математика (СИ) - Эм Леся

— А ты так быстро отдежурил? Я думала раньше всех заканчивают в столовке — пытаясь скрыть неловкость, взяла булочку.

— Я не успел поесть на перерыве, разве это неуважительная причина свалить?

— Нууу… — протянула я, отламывая, кусочек булочки и отправляя в рот.

— Ты же не заложишь, правда? — он толкнул меня плечом в плечо, отчего я покачнулась.

— Теперь понятно, зачем булочка, подкупить меня решил, так? — сострила, глупо хихикнув, но заметив, что поддержал мою шутку улыбкой, чуть расслабилась. Правда, после этого, оба замолчали, и повисла неловкая пауза. Впрочем, Матвей легко вышел из положения:

— Вадик такой прикол выдал… — и продолжил рассказывать истории. Оказалось Вадима отправили в библиотеку, а он там перепутал алфавитный порядок картотеки, и в итоге его оставили на вторую смену. А Олег убирал территорию на заднем дворе, и умудрился упасть в лужу. Ржали все, даже куратор. Мне стало жалко Олега, но вслух этого не озвучила. Потом Матвей внезапно изменился в лице и серьёзно произнёс:

— Марин, не хочешь… — но договорить ему не дали.

— Ты что здесь застрял? — голос Кирилла, остановившегося на входе, грохнул на всю столовку, так что даже поварихи выглянули из кухонной зоны и ругнулись на него. Что он, конечно, проигнорировал. Пошёл широким шагом прямиком к нам. Матвей тут же поднялся на ноги, этим благополучно загородив меня от друга, который сейчас честно скажу, пугал.

— Мне поесть без твоего разрешения нельзя?

— Пожрал? — Аксёнов зарычал, так что показалось, окна задрожали, а кассир недовольно покосился — вали обратно на пост охраны, куратор по тебе соскучился, — его глаза метали молнии. Матвей оглянулся на меня, засовывая руки в карманы:

— Уберёшь стакан, — фраза полоснула. Обратился, словно к обслуживающему персоналу. После этого друзья пересеклись взглядами, и Матвей направился к выходу, оставляя нас вдвоём. В ту же секунду я поднялась, подхватила стаканы со свой общипанной булкой и бросилась в зону грязной посуды. Хотела сбежать. Только вместо того чтобы остаться на просматриваемой территории, оказалась наедине со злодеем в затемнённом аппендиксе. Он-то последовал за мной. Успела только поставить стаканы на стол и обернуться, как Кирилл схватил за горло, прижимая к стене. Паника лишила воздуха, и вначале показалось, что нечем дышать, но он не сжимал, лишь фиксировал.

— Что ему надо было? — приблизился к лицу, смотря глаза в глаза и не позволяя отвернуться.

— Просто пришёл поесть.

— Да? — скривил лицо, — и поэтому вы так весело сидели и ржали?

— Мы… мы не про тебя говорили? — решила, что он подумал, будто за его спиной сговариваемся. Чем ещё объяснить эту внезапную ярость?

— Ах, не про меня? — он отступил на шаг назад, соскальзывая ладонью с шеи чуть ниже. Я, блаженная дурочка, решила, он всё понял, и сейчас отпустит. Только вместо этого Кирилл снова шагнул вперёд, так, что почти придавил меня своим телом к стене, да ещё вцепился в подбородок двумя пальцами вдавливая щёки внутрь, — про меня-то даже не вспоминали, как я вижу?

Я смотрела на него чуть снизу в силу роста непонимающими глазами. Что он хотел от меня? В чём суть претензией? Что я должна ответить? И почему то вспомнилось, как не отрываясь, тогда под лестницей, уставился на мою грудь.

— Чтобы больше не смела с ним ржать! Разговаривать! Рядом стоять! Поняла? — объявил он, заставив меня окончательно опешить, ведь всё это походило на какую-то дикую ревность.

Но с учётом, что меня к Матвею ревновать он, точно не мог, Матвея, что ли, ко мне?

— Нет… — с реальным непониманием ответила я. Всё-таки, что Кирилл ревновал меня, не укладывалось в голове. Слишком много поклонников на один день.

— Нет? — думала не может быть ещё злее. Ошиблась. Между нашими лицами осталось, кажется, не больше миллиметра — Ты тупая, что ли, или так сильно потрахаться захотелось, что готова вешаться на всех подряд?

Тут я запаниковала и дёрнулась. Осознала, что у этого унизительного разговора могут оказаться свидетели.

— Что дрыгаешься? — он сильнее прижал голову к стене, и надавил на щёки, раскрывая рот. Тяжело сглотнул. Облизал свои губы. Я, как в замедленной съёмке смотрела на это и понимала, что собирается сделать, несмотря на всю абсурдность. Мгновение, помедлив, перевел взгляд на мои глаза и прежде чем ворваться в рот тихо произнёс:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Если настолько сильно хочется, так уж и быть, могу осчастливить.

Поцелуй был грубым, даже жестоким, Кирилл наказывал, его язык врывался и нагло атаковал. Он будто воевал со мной. Вгрызался в губы. Ранил. И не давал вырваться. Было больно, но не пискнула, боясь привлечь чьё-то внимание.

Когда остановился, думала, снова изобразит отвращение. Отбежит с воплями, что я на него набросились. Но Кирилл криво улыбнулся на одну сторону и облизал свои губы, словно слизывая остатки лакомства. Одновременно заскользил пальцами по моим ключицам, выглядывающим из чуть расстёгнутой рубашки. Живо вспомнила, как дёрнул её в разные стороны не так давно, под лестницей. Но в этот раз лишь стянул ткань в кулак.

— Кому-нибудь об этом расскажешь, твои фотки мгновенно разлетятся по всему голову. И повторяю, чтобы Матвея рядом больше не видел.

— Я к нему и не подходила, он сам пришёл, — волна негодования с продолжением шантажа с внезапной стороны совсем не понравилась.

— Значит, если снова придёт — нахуй пошлёшь!

После этих слово, наконец, отпустил. Одёрнул одежду, стряхнул невидимые пылинки с рукавов, огляделся и повседневной проходкой пошёл на выход. А я чуть не осела на пол. Что это было?

Глава 7

Всю ночь бросало то в жар, то в холод от воспоминаний о странном поцелуе и поведении Кирилла, в целом. В тот день мы больше не виделись. Чего ожидать дальше от него не знала. И хотя на следующее утро отдала тетрадь с решениями, как обычно, но не сомневалась, это не конец. В чём убедилась к обеду. На большой перемене мы с подругой стояли в очереди за булочками в столовой, когда пришло смс от Кирилла:

«Жду напротив 103 кабинета»

Неладное заподозрила сразу — этот кабинет располагался в полуподвальном помещении, по пути в спортивный зал и редко кем использовался. Но Кирилл умел мотивировать, и следом прислал весомый аргумент:

«10!9!8!…»

Пришлось идти. Попросила Машку купить перекус нам обеим, молча разворачивая к ней экран телефона в объяснении. Во вчерашнее я её не посвящала, поэтому подруга лишь причмокнула и, закатив глаза, кивнула в ответ.

По пути, у основания лестницы ведущей вниз, встретила Олега, внезапно с методичкой физики наперевес. Он поднял взгляд, на моё приближении, а узнав, снова уткнулся в тетрадь. Кирилла обнаружила дальше, в 10 метрах за поворотом. Сидя на скамье, задрав одну ногу на колено, он переписывал задачи из моей тетради. Она лежала тут же рядом. Заметив меня, Аксёнов раздражённо покосился. Не похоже было, что планирует напасть и сожрать заживо, как думала. Вместо этого, со всем презрением, на которое был способен, произнёс:

— У тебя такой поганый почерк стал, что букву Н не отличить от Ф, а цифры вообще сливаются в сплошное месиво иероглифов.

После месяца списываний это слышать было, как минимум странно, ведь мой почерк, несмотря на его заверения, не менялся. Но Кирилл продолжил:

— Может тебе стоило на врача поступить? Или у тебя лапки вместо рук? Куриные лапки, — засмеялся эхом на весь коридор, вызывая во мне волну негодования, а потом внезапно оборвал показной смех и грубо рявкнул: — а может ты опять решила меня подставить?

— Я пишу, как обычно, — поспешно выпалила, оставаясь на расстоянии.

— То есть это я дибил?

Очень хотелось подтвердить данное высказывание, но сказала совсем другое, ведь остальное было себе дороже:

— Хорошо, я перепишу более понятно.

— Конечно, перепишешь! В трёх экземплярам прописью в следующий раз писать будешь. А сейчас, иди сюда и расшифровывай свои закорючки.