Ни с каким старшекурсником я не встречалась, но отчётливо понимала, это будет важно в последнюю очередь. Перечитала сообщение дважды, пытаясь полностью осознать его жестокий план, прежде чем оно исчезло, а на его месте осталась фраза" сообщение удалено". Следом удалились и остальные. Я смотрела на одинаковые слова в ужасе. Снова просить? Написать в этот раз «пожалуйста» с большим количеством букв а, и смайлом со сложенными в молитве руками? Палец завис над сенсорной клавиатурой. Бессмысленно. А дальше опять появилось "печатает сообщение".
Ждала, как загипнотизированная. Когда экран потухал, проводила пальцем снова и снова активируя подсветку. А Кирилл будто издеваясь спустя минуту печатания, отправил до безобразия короткое сообщение:
«Но можем договориться»
Сразу же набрала, не желая терять возможность:
«Как?»
Только в планы Аксёнова явно входило меня помучить, поэтому после короткого:
«Напишу позже»
Он, уже вслух, на весь кабинет объявил:
— Милявская, неужели ты настолько умная, что можешь даже не слушать, что рассказывает преподаватель, а вместо этого переписываться в телефоне? — из-за чего я получила недовольный взгляд от Ангелины Васильевны, а он "придурок" от моей соседки.
Глава 2
Пришлось помучиться в ожидании сообщения Кирилла не меньше 4 часов, после окончания занятий. Всё это время, разве, что не танцевала вокруг телефона, который раздражающе молчал. Пару раз порывалась написать сама, но, погипнотизировав несколько минут наш чат, откладывала смартфон в сторону, боясь своей инициативой, спугнуть шанс, надежду на который он оставил. А ещё, боялась, что мама, которая, сегодня была дома, заметит быстрое уведомление раньше меня, и тогда возникнут ненужные вопросы. Не знала, что он напишет, поэтому телефон не выпускала из рук. И не зря. Первое сообщение гласило так:
«Ну, что, Милявская, готова сделать всё, что захочу или пора разнообразить доску с расписанием твоими фотографиями?»
Как и обещал, писал с незнакомого номера. Теперь стало понятно, зачем отложил время переговоров. И что не блефовал. А от фразы "всё, что я захочу" поплыло перед глазами и повело в сторону. Но пытаясь не поддаваться панике раньше времени, дрожащей рукой набрала текст:
«Что мне сделать, чтобы ты удалил фотографии?»
«Удалил?», — после этого слова не было смайла, но, кажется, я вживую услышала смех над своей наивностью, — «не припомню, что о таком говорил»
Зависла над экраном. Только сейчас в полную меру осознала, в какую передрягу попала. Дошло — если Аксёнов пообещает удалить фотки, это не будет значить ничего. Если удалит их с телефона и с облака, даже при мне, они всегда могут быть сохранены, где-то ещё. И подтверждая моё позднее открытие, Кирилл прислал новое сообщение:
«Но пока будешь делать, то, что мне надо — твоими фотками буду любоваться исключительно единолично»
Выглядело, как договор на бессрочное рабство.
«Это нечестно», — попыталась, хоть как-то выразить протест.
«Нечестно — это лишать возможности институтских батанов подрачить на твои фотки»
Меня будто ударили по лицу хлёсткой пощёчиной, но Кириллу этого показалось мало, и он добавил:
«Только представь, как у них будет вставать, просто оттого, что ты пройдёшь мимо»
И ещё:
«А может, ты о таком мечтаешь и я окажу тебе услугу?»
«Нет», — поспешно отправила ответ, потому что, всего лишь обсуждая такое, почувствовала себя мерзкой и грязной. Фантазия живо разрисовала внушаемые им картинки, и меня чуть не стошнило.
«Что ты хочешь?», — спросила напрямую, стараясь сбить мысли в голове, которую прятала в песок. В этот раз на вопрос ответил не сразу, вначале прислал, издеваясь, улыбающийся смайлик. Продемонстрировал торжество, отчего настроение упало ещё ниже, а оно в принципе было на ватерлинии.
Затем короткое и унизительное:
«Умная девочка»
И снова оскорбление:
«Не зря тебя сегодня, так Ангелинка нахвалила. У меня даже привстал от её слов. Хорошо, вовремя посмотрел на твои фотки, а то пришлось бы со стояком сидеть»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Попыталась проигнорировать, намеренно выдуманное оскорбление, но всё равно стало обидно. И вдвойне за то, что так реагировала на его слова. Хотелось послать. Заблокировать номер телефона. А на следующий день явиться в универ в нижнем белье, и гордо посмотрев в глаза, бросить с вызовом:
— Что ты скажешь теперь?
Увидеть, как Аксёнов будет удивлённо хлопать глазами, а потом ртом пытаться произнести хоть что-то, а всё вокруг смотреть на меня с удивлением, но внутренне с восхищением. Жаль, что всё так было лишь в моей голове. В реальности одногруппники начали бы смеяться и фотографировать ещё и на свои телефоны, и тогда уж мне было бы не избавиться от позора до конца своих дней, а родительское презрительное "мы не так тебя воспитывали" преследовало пожизненно. Поэтому заткнув достоинство в самую глубину, раскрыла прилетевшее следующее сообщение:
«Но у меня появилась классная идея, как удовлетворить друг друга…» — я сморгнула, испугавшись читать дальше, но пришлось, — «будешь делать мне домашку по вышке, и никто ничего не увидит»
Замерла, перечитав медленно ещё раз вторую часть, оценивая, не выдаю ли желаемое за действительное? И это всё? Словила мысленно смешок, когда осознала, что процитировала Кирилла.
«Хорошо», — ответила сухо, хотя ликовала и улыбалась во весь рот. Да, был один существенный минус, у нас с ним разные варианты, т. е. решать теперь придётся за двоих, но это же сущая мелочь, по сравнению с тем, что он мог попросить.
Ещё никогда в жизни не садилась за уроки с такой радостью, подсознательно блокируя мысли, что попалась на крючок.
Глава 3
На следующий день немного волновалась, ведь не знала, чего ещё ожидать от Кирилла. То и дело бросала на него встревоженные взгляды. Напряжённо посматривала на телефон, а стоило получить сообщение, вздрагивала, и мерзкий холодный слизкий змей проползал по позвоночнику, теряясь в районе поясницы. К счастью, всё это было не от Кирилла, а сам он меня игнорировал, как и раньше. Потому к концу занятий я задышала свободнее и даже могла улыбаться и отвлечься. Подумала, что легко отделалась. Всего-то и надо пару раз в неделю решать задачки и отсылать их по вацапу. Да, оказалась в заложниках, но об условиях ведь договорилась. И теперь оставалось только их выполнять, пусть и путём свободного времени, пока не придумаю что-то ещё…
Я была сама дисциплинированность. Решала его вариант вперёд своего и никогда не забывала, каким позором грозит несоблюдение условий. Аксёнов тоже вёл честную игру. Не доставал. Совсем. Иногда даже складывалось впечатление, что шлю решения в пустоту. Несмотря на то, что всегда распаковал сообщения так быстро, что ещё не успевала закрыть чат, при этом никогда ничего не писал в ответ. Уж на "спасибо" не надеялась, но хоть банально "ок" для понимания, что на том конце никто не сдох. И, хорошо бы, всё так же гладко и длилось дальше, только в одно утро Кирилл окликнул меня, перед всеми, когда ждали группой у дверей первую пару:
— Эй, Малявка! Сюда подойди.
Я только успела прийти, когда услышала эту дурацкую кличку. Прозвище Малявка приклеилось ко мне с самого первого дня в университете. Просто я оказалась самой младшей в группе. И кто-то увидел странную связь с фамилией, одарив меня детской кличкой. Обычно игнорировала её, но Кирилл, будто дополнительно забавлялся, зная, что в этот раз не смогу.
Покосилась. Он в окружении своей компании стоял чуть в стороне от двери в кабинет. Обычно я старалась держаться вне их поля зрения, иначе был шанс схватить очередной 'комплимент'. Но сегодня пришлось под пытливыми взглядами компании Кирилла медленно подойти. Аксёнов стоял в центре. По правую руку от него, опираясь спиной на стену, стоял Матвей, тот самый друг — перестраховщик из раздевалки. По левую Олег и Влад — два прихвостня.