Читать интересную книгу Угрюмое гостеприимство Петербурга - Степан Суздальцев

Дмитрий о чем-то возбужденно рассказывал. Было видно, что он говорит для Софьи, но она слушала — о, с каким видом она слушала его друга! Какое царственное спокойствие в ее осанке, какое непередаваемо прекрасное выражение застыло в синих ее глазах!

Ричард уже почти подошел к ним и мог расслышать, о чем рассказывает Дмитрий. Он говорил о путешествии. Рассказывал о Пруссии, Бельгии, Франции.

— Париж — самый прескверный город на земле, — заявил молодой граф Воронцов, — пребывание там сделалось бы для меня совсем невыносимым, если бы не общество моего друга… да вот же он! Рик, друг мой, позвольте же я вас познакомлю!

Ричард подошел и поклонился.

— Княжна Софья Михайловна Ланевская, — говорил Дмитрий, — виновница сегодняшнего бала.

Княжна сделала Ричарду реверанс. Он поклонился в ответ.

— Рада знакомству с вами, маркиз, — улыбнулась Софья, — мы с Дмитрием — очень близкие друзья.

— Сударыня, я уже завидую Дмитрию, удостоившемуся чести стать вашим другом, — сказал Ричард.

— Ричард, позволь мне представить тебе кузину Софьи, княжну Анастасию Александровну Демидову, дочь Александра Юрьевича, — продолжил Дмитрий. — Анастасия Александровна — мой близкий друг, маркиз Ричард Редсворд.

— Mademoiselle, j’ai venue а Petersbourg, la ville très froide et maussade, mais maintenant je le vois très ravissant, parce què j’ai vois reconnu, — произнес Ричард. — La fille très belle et…[10]

— Beauty? — подсказала Анастасия.

Ричард густо покраснел. Тонкие губы Анастасии Александровны шевельнулись в улыбке, ее глаза выражали симпатию, и он улыбнулся в ответ.

Редсворд думал, что может ей сказать, но их внезапно прервал звучный голос Петра Андреевича:

— Sophie, ma chère, votre soeur dance trop vite![11] Под руку он вел ее старшую сестру, Марию Михайловну.

— Marie dance vite, c`est vrait[12], — согласилась Софья.

— Анастасия Александровна, безумно рад вас видеть! — произнес Суздальский. — Вы, как всегда, стремитесь быть очаровательной! Лорд Ричард, и вы здесь!

— Да, князь, я наслаждаюсь обществом богинь, — ответил Редсворд.

— Верно подмечено, маркиз! — согласился Петр Андреевич. — Вы выбрали общество едва ли не первых красавиц Петербурга.

— Петр Андреевич, ты не прав! — возразил Дмитрий. — Я объехал пол-Европы, но нигде не видел столь прекрасных дам! Первые красавицы Европы — это правда.

— Дмитрий Григорьевич, вы нам льстите, — заметила Софья.

— Куда деваться от княжон! — рассмеялся Суздальский. — Думаю, вы не сильно проклянете меня, если я заберу у вас нашего дорогого маркиза на несколько минут.

— С вашей стороны будет невежливо лишать нас общества столь блестящего человека, — вмешалась Мария Михайловна.

— Это вы обо мне? — усмехнулся Петр Андреевич. — Мы вернемся мигом.

— Сейчас начнется кадриль, — сказала Мария Михайловна слегка обиженно.

— В таком случае примите приглашение поручика Курбатова, — бросил Суздальский, указывая на молодого человека, идущего к ним. — Пойдемте, маркиз.

Уверенным и быстрым шагом Петр Андреевич направился к выходу из зала, и Ричард последовал за ним.

Поношенный фрак молодого князя так не соответствовал той легкости, с которой Петр Андреевич общался с представителями высшего света, а учтивость его разговора так неожиданно сменялась грубостью, что Ричард недоумевал, что хочет сказать ему его новый знакомый, чего нельзя сказать в обществе. Тех нескольких оскорбительных замечаний, которые молодой князь бросил в адрес beauty, уже хватило, чтобы настроить пылкого маркиза против собеседника.

Господа вошли в пустую комнату. Петр Андреевич закрыл дверь и повернулся к Ричарду.

— Ваш отец князь Андрей Петрович Суздальский, — произнес Редсворд. Он говорил из вежливости, чтобы не молчать. Неприязнь, которую вызвал молодой князь, он стремился выразить холодным тоном, однако не сильно преуспел в этом, поскольку обезоруживающая улыбка Петра Андреевича сбила его с толку. — Я помню, он несколько раз приезжал к нам.

— Да, Ричард, но сейчас я хотел бы поговорить о вашем отце, — ответил Петр Андреевич.

Ричард взглянул на князя в недоумении. Тот пояснил:

— Он очень обеспокоен вашим приездом в Петербург.

— Отчего же? — поинтересовался Редсворд.

— Вот письмо от вашего отца, — сказал Суздальский, доставая конверт из внутреннего кармана фрака, — оно вам объяснит.

— Не понимаю, почему он не написал графу Воронцову, — произнес Редсворд.

— Прочтите письмо, маркиз. Сейчас прочтите, — сказал Петр Андреевич и добавил: — Завтра будьте у нас к ужину. Отец хочет поговорить с вами. Вам не следует брать с собой Дмитрия. Это приватный разговор.

— Право, князь, я не понимаю…

— Прочтите письмо, маркиз. Оно вам объяснит, — повторил Суздальский. — И сразу возвращайтесь в зал: Анастасию Александровну ведь могут ангажировать.

Ричард хотел было что-то ответить: он не ожидал, что его симпатия к княжне Демидовой столь явна, однако Петр Андреевич уже скрылся за дверью.

«Все-таки мерзавец», — решил Ричард и посмотрел на конверт. На нем была печать с фамильным гербом Редсвордов. Адресовано письмо было в дом князя Суздальского на Конногвардейском бульваре. Почему?

Ричард быстро сломал печать, достал письмо и прочитал:

«My dear and loving son Richard,

as soon as you’ve written me that you’re going to Saint-Petersburg I felt a great emotion. There are lots of enemies of Redsword’s family in Russia. More than twenty years ago I had a great conflict with earl Vorontsov. He has a right to hate me more than anybody else. And I was confused when learned that you will be a guest in his home. He is a noble and an honest man. But I deceived him.

Be careful to princess Mariya Alekseevna — she is a devil in a skirt. Be careful to prince Alexander Demidov and prince Michail Lanevskiy — they hate me as a deceiver and a steel.

But don’t be afraid of them. You must remember: they hate you, but they fear. Because there is Redsword’s blood in you, my blood. You are Lord Richard Redsword. You are a Noble. You will prove them you are an honest man.

If you need help, you’ll find it in home of Andrey Suzdalskiy, my friend. All my letters to you I’ll send to his address. He promised me protect you if you need it. I hope my son will be a respectable member of Redword’s family in the city, full of enemies.

Good luck, Richard.

Hold fast, hold hard.

Your father,

Lord Walter John Redsword».[13]

Ричард был потрясен. Почерк отца, всегда стройный и аккуратный, выдавал дрогнувшую в некоторых местах твердую руку. А содержание… отец, такой педантичный, такой последовательный — даже не верилось, что он мог отправить такое нескладное письмо.

«У меня была ссора с графом Воронцовым», «Он благородный и честный человек, но я обманул его» — Ричард несколько раз перечитал эти строки. Он не мог поверить, что отец способен на обман, на предательство.

Отец был дипломатом, думал Ричард, он действовал в интересах своей страны. Возможно, он был вовлечен в политическую интригу. Возможно, когда встал выбор между долгом и другом, он выбрал долг. Но предательство… Как может отец говорить о себе такие слова? Нет, это невозможно.

Внезапный стук в дверь прервал его размышления.

— Войдите, — произнес Ричард.

Вошел Петр Андреевич.

— Маркиз, я полагаю, содержание письма вас не обрадовало, — заметил князь.

Ричард взглянул в зеркало. И правда: вид он имел подавленный и обескураженный.

— Что бы ни было там написано, — сказал Петр Андреевич, — возьмите себя в руки. Вы дворянин. вы лорд Редсворд. Что сказал бы ваш отец, увидь он вас в таком жалком виде? Не смотрите на меня гневно: вид вы имеете жалкий. Выпрямьтесь, маркиз, — вы не горбун и не нищий на паперти. Вот так. Теперь отбросьте эту мину: она никак не годится молодому франту, коим вы являетесь. Вы на балу, вы не забыли это? Очень хорошо. Теперь идемте в зал. Вы пригласите на вальс княжну Анастасию. Как сразу изменились вы в лице! Другое дело, маркиз.

Оттанцевав с Софьей кадриль, Дмитрий пригласил ее на мазурку.

— Боюсь, Дмитрий Григорьевич, на следующий танец я уже ангажирована, — сказала Софья, заглянув в бальную книжечку.

— И кто же этот счастливец? — спросил Дмитрий, слегка расстроенный.

— Константин Васильевич Болдинский, — ответила Софья, слегка смущенная.

— Костя? — переспросил Дмитрий. — Когда же он успел?

— Сразу как приехал, — произнесла Софья.

— А следующая за мазуркой полька?

Софья, хоть и знала бальную книжку наизусть, вновь заглянула в нее и констатировала:

— Я снова ангажирована.

— И кем же? Снова Костей? — удивился Дмитрий.

— Константин Васильевич был очень… — Софья запнулась, подбирая слова.

— Расторопен, — сказал Дмитрий.

— Дмитрий!

Молодой граф Воронцов обернулся и увидел человека, которого только что успел обвинить в расторопности. Константин Болдинский, повеса двадцати двух лет, близкий друг Дмитрия, стоял перед ним.