условиях Ху и Чжао предложили начать городские реформы, начав с корректировки цен в соответствии с истинной рыночной стоимостью. Обсуждение городских реформ в партии, особенно реформы цен и заработной платы, стало спорным. Экономические планировщики во главе с Чэнь Юнем начали сомневаться в экономической линии. Дэн, решительно настроенный на проведение политики "четырех модернизаций", по-прежнему был убежден в необходимости городской реформы. Внутри партии стали появляться трещины, поскольку консенсус по поводу реформ начал разрушаться.
Эти первые признаки не были замечены внешним миром. Это было начало конца холодной войны. Президент США Рональд Рейган, абсолютный воин холодной войны, занимался углублением стратегического сотрудничества между Пекином и Вашингтоном в борьбе с Москвой и, скорее всего, оттолкнул бы любые контрастные голоса, которые пытались бы обозначить проблемы внутри Китая. В Лондоне другой оплот холодной войны, премьер-министр Маргарет Тэтчер, вела переговоры с Дэнгом о будущем Гонконга, экономического спасательного круга Британии в Азии, и не допустила бы, чтобы что-то отвлекло Британию от этих переговоров. Премьер-министр Ясухиро Накасонэ вел Японию к беспрецедентному периоду послевоенного процветания за счет китайского рынка и японских инвестиций в Китай. В Токио возникла целая кустарная индустрия политиков, дипломатов и медиабаронов, которые наперебой пытались завязать отношения с китайцами. Любовь к прибыли и неприязнь к поддерживаемому СССР вьетнамскому марионеточному режиму в Камбодже расположили к Китаю премьер-министра Сингапура Ли Кван Ю, который стал ярым представителем Дэнга, а премьер-министр Малайзии Махатхир бен Мохамад и другие представители Юго-Восточной Азии были рады прокатиться на спине китайского тигра до самого банка. Что касается европейцев, то для них Китай был просто развивающимся рынком, и они были довольны тем, что оставили политику и внешнюю политику Рейгану и Тэтчер. В Индии, где с ноября 1984 года у власти находился Раджив Ганди, первоочередной задачей было восстановление отношений с Соединенными Штатами. Короче говоря, все, кто мог обратить внимание на ситуацию, складывающуюся внутри Китая, были отвлечены.
Дэн открыто заявлял о своей поддержке линии Ху-Чжао в отношении экономических реформ в широко разрекламированных беседах с иностранными лидерами с октября 1984 года по июль 1985 года. В октябре 1984 года он сказал президенту Мальдивских островов Маумуну Абдул Гаюму, что реформа в городах сложна, и в процессе могут возникнуть некоторые проблемы, "но это неважно". 15 апреля 1985 года он сказал вице-президенту Танзании Али Хасану Мвиньи, что "городская реформа более сложна и рискованна... хотя в процессе возникли некоторые проблемы, мы уверены, что справимся с ними". 11 июля 1985 года он выступил с тем же посланием перед Центральным комитетом партии, сказав, что "реформа цен будет самым твердым орешком, но мы должны его расколоть. Если мы этого не сделаем, у нас не будет основы для устойчивого развития". Дэн хотел показать, что он готов рисковать и придерживаться курса.
С другой стороны, Чэнь Юню выпало держать флаг "плановой экономики". Чэнь Юнь был грозным лидером. Как и Дэн, он входил в ближайшее окружение Мао в 1950-х годах. Как и Дэн, он пережил Культурную революцию. Он был одним из главных сторонников реабилитации и восстановления Дэнга в 1977 году и, таким образом, возможно, единственным, кто мог говорить с Дэнгом на равных. Поэтому, выступая на партийной конференции в сентябре 1985 года, Чэнь Юнь не стеснялся в выражениях: "Мы - коммунисты. Наша цель - построить социализм". Одобряя структурные реформы, он говорил о том, что "примат плановой экономики и подчиненная роль рыночного регулирования все еще необходимы". И, чтобы сделать свой смысл предельно ясным, он добавил: "Плановое планирование - это не то же самое, что рыночное регулирование. Рыночное регулирование не предполагает никакого планирования, слепо позволяя спросу и предложению определять производство". Это послание не могло остаться незамеченным для Дэнга.
Дэн не собирался останавливаться. Его главной целью было осуществление планов по смене руководства на партийной конференции (пятом пленуме двенадцатого Центрального комитета) в сентябре 1985 года и выдвижение "третьего эшелона" лидеров. Об этом он заявил 31 июля 1985 года председателю верхней палаты парламента Японии, с которым встретился в Бэйдайхэ (летний пляжный курорт, где коммунистические лидеры традиционно собираются в июле-августе для неофициального общения). На партийной конференции ему удалось "уговорить" нескольких ветеранов, включая Ван Чжэня, Е Цзяньина, Ни Жунчжэня и вдову Чжоу Эньлая Дэн Инчао, покинуть политбюро, но Дэн пока не смог сместить с партийных постов идеологов жесткой линии, таких как Ху Цяому и Дэн Лицюнь. Тем не менее более молодые лидеры, такие как Ли Пэн, Цяо Ши и Ху Цили, пробились в политбюро, и переход был плавным. Ничто не предвещало скорой бури.
Неизвестно, когда Дэн впервые начал сомневаться в политических амбициях своего протеже Ху Яобана. Возможно, это произошло еще до партийной конференции в сентябре 1985 года. Дэн поддерживал Ху Яобана в политических и идеологических вопросах с первых дней его пребывания на посту генерального секретаря, когда влиятельные консерваторы в партии пытались вернуть контроль над идеологической линией, раздувая очередную "антиправую" кампанию против так называемых буржуазных либеральных интеллектуалов. Дэн понимал, что такая кампания может сорвать его реформы и открыть Китай для внешнего мира. Еще в 1981 году, когда обсуждался проект резолюции "Некоторые вопросы истории партии с момента основания Китайской Народной Республики", он отвел угрозу, заявив 23 июня 1981 года Центральному комитету: "Есть и другие вопросы. Например, когда мы анализируем причины Культурной революции, нужно ли упоминать о влиянии мелкобуржуазной идеологии? Я думаю, что нет ничего плохого в том, чтобы опустить это упоминание. Если и когда возникнет необходимость противостоять влиянию мелкобуржуазной идеологии, мы сможем заняться этим в будущем. Спешить некуда. Здесь речь идет не об этом". Дэн опасался, что левые идеологи могут повернуть вспять курс реформ и модернизации, взятый в 1978 году.
У Дэнга были справедливые причины для такого беспокойства. Два "левых" занимали ключевые посты в партии. Ху Цяому, бывший секретарь Мао Цзэдуна, возглавлял отдел пропаганды партии, а Дэн Лицюнь, известный как "маленький Дэн", чтобы отличать его от Дэн Сяопина, с 1982 года руководил отделом политических исследований партии. Они пользовались покровительством старейшин, которые хотели сдерживать и уравновешивать власть Дэнга. Они вдвоем начали кампанию "антибуржуазной либерализации", идеологическую борьбу с тем, что они называли западным "духовным загрязнением". Это были всеобъемлющие фразы, которые можно условно определить как продвижение либеральных идей любого рода, которые привели бы к установлению капиталистической демократии западного образца и означали бы гибель китайской коммунистической партии. Вместо этого они призывали к построению "социалистической духовной цивилизации".
На протяжении 1982 и 1983 годов Ху Цяому и Дэн Лицюнь