политическим инцидентом" и на самом деле был "полностью революционным". Поскольку в 1976 году Дэн был назван главным зачинщиком и попал в опалу во время "культурной революции", он был полностью реабилитирован после смерти Мао, когда движение было признано недействительным. Пленум также решил перенести акцент с классовой борьбы на дело "социалистической модернизации". Это снова выглядело как косвенный подрыв Мао и его преемника. Мао хотел продолжения массовой борьбы, а его преемник облачился в плащ Мао со знаменитыми "Двумя любыми" - поддерживать любую политику Мао и беспрекословно выполнять все его указания. Пленум, напротив, уклонился в сторону, решив сосредоточиться на "Четырех модернизациях", которые он объявил "глубокой и масштабной революцией". Эта партийная конференция была примечательна и по другой причине. Дэн начал претворять в жизнь свой план по смене руководства, введя в состав политбюро Ху Яобана - человека, который одиннадцать лет спустя спровоцирует Тяньаньмэньский кризис.
Однако во время проведения пленума и принятия важных решений возникло одно осложнение. В Сидане появился плакат с крупными иероглифами под названием "Пятая модернизация". Его автором был Вэй Цзиншэн, и слова его были зловещими: "Руководители нашей страны должны быть проинформированы о том, что мы хотим взять свою судьбу в собственные руки. Нам больше не нужны ни боги, ни императоры. Никаких спасителей. Мы хотим быть хозяевами своей страны, а не модернизированными инструментами для экспансионистских амбиций диктаторов". На этот раз мишенью был не Мао и не его преемник Хуа Гофэн, а, несомненно, Дэн. Признав, что Стена демократии достигла его политической цели, и осознав угрозы, которые она могла представлять для его прихода к власти, Дэн решил закрыть ее. В начале 1979 года Стена демократии в Сидане была перенесена в парк Юэтан. Вей Цзиншэн был арестован в марте 1979 года, а в октябре его приговорили к четырнадцати годам лишения свободы. Вскоре после ареста Вэя Дэн изложил "Четыре кардинальных принципа", чтобы подкрепить абсолютное превосходство китайской коммунистической партии и дать понять другим потенциальным "вэевцам", что любой вызов верховенству партии строго запрещен. В таких вопросах Дэн был беспощаден. Его не останавливали ни конституция, ни факт использования "Стены демократии" для возвращения к власти. 7 декабря 1979 года газета New York Times сообщила, что "тонкая серая линия свободы слова под названием "Стена демократии" была упразднена сегодня властями после года, в течение которого она была заклеена плакатами диссидентов и петиционеров, критикующих китайских лидеров...А всего несколько месяцев спустя, в феврале 1980 года, та самая партия, которая в 1977 году объявила плакаты с крупными символами одним из основных прав, столь же умышленно предложила Всекитайскому собранию народных представителей "исключить из статьи 45 конституции положение о том, что граждане имеют право свободно высказывать свое мнение, проводить широкие дебаты и плакаты с крупными символами". После возвращения Дэнга к власти инакомыслие перестало быть политическим инструментом.
Пленум, состоявшийся в феврале 1980 года, завершил смену руководства, начатую Дэном в 1978 году. Он назначил Ху Яобана генеральным секретарем Коммунистической партии. Чжао Цзыян был назначен членом Постоянного комитета Политбюро (в сентябре 1980 года он будет назначен премьер-министром). Были приняты "Руководящие принципы внутрипартийной политической жизни", которые поддерживали "коллективную ответственность" и противостояли "произвольному принятию решений". Наследие Мао было ликвидировано. Хуа Гофэн стал неактуальным.
Теперь Денг был верховным лидером Китая. Он был готов совершить свое чудо.
Он начал с экономических реформ. Отпечаток Дэнга заметен практически во всех сферах жизни в первой половине 1980-х годов, хотя нигде это не было так очевидно, как в экономике. Казалось бы, все шло по плану, но Дэн с готовностью признал, что пытался "переплыть реку, нащупывая камни". Тем не менее, все происходило не совсем случайно; идеи, которые он изложил в 1962 году, стали руководящими принципами реформ. Он начал, как всегда говорил, с реформирования сельского хозяйства и предоставления фермеру права самому решать, что производить, и оставлять себе прибыль. Это позволило создать излишки для инвестиций и высвободить рабочую силу для новых рабочих мест. В 1980 году Дэн решил открыть отдельные прибрежные города в двух провинциях, которые исторически служили воротами во внешний мир - Гуандун и Фуцзянь. Особые экономические зоны (ОЭЗ) в Шэньчжэне, Шаньтоу, Чжухае и Сямэне привлекли иностранный капитал, технологии и менеджмент в ориентированные на экспорт производственные подразделения, как раз вовремя, чтобы поглотить избыток сельской рабочей силы. Эти ОЭЗ, в свою очередь, создали дополнительное давление для реформ в других областях, в том числе в банковском секторе. Си Чжунсунь, отец президента Си Цзиньпина, руководил самой успешной из этих особых экономических зон в Шэньчжэне, расположенном прямо через границу с колонией британской короны Гонконгом. Надо отдать должное Дэнгу за то, что он отказался от традиционного мнения, что возвращение иностранных предприятий в Китай приведет к его реколонизации. Он также разрушил еще один шибболет, децентрализовав процесс принятия решений и позволив провинциям, муниципалитетам и местным органам власти играть роль предпринимателей. К 1983 году рост доходов в сельской местности создал новый спрос на потребительские товары, и Дэн ввел систему ответственности управляющего фабрикой на государственных предприятиях, чтобы сделать их более предприимчивыми и дать им право оставлять себе часть прибыли для расширения бизнеса. Стратегия была гениальной - она скорее способствовала маркетизации, чем приватизации, и была направлена на сохранение контроля над экономикой, одновременно давая свободу предпринимательским талантам.
Совокупный эффект от реформ начал давать быстрые результаты. Резко возросло потребление. В процентном выражении потребление одежды к 1988 году на 152 процента превысило аналогичный показатель 1978 года, потребление свинины и птицы за тот же период выросло на 194 и 438 процентов соответственно, а покупка велосипедов - на 395 процентов. Партия дала понять, что бытовая техника, включая стиральные машины, не является буржуазной или декадентской, а, по сути, пролетарской. В 1981 году холодильник был только в каждой пятой семье, а стиральная машина - в шести семьях на сто человек. К 1990 году холодильники были у половины домохозяйств, а стиральные машины - почти у трех четвертей.
Улучшение условий жизни населения сопровождалось самым продолжительным периодом реальной политической стабильности в Китае в двадцатом веке. Китайский народ устал от непрерывных политических кампаний и массовых агитаций на протяжении тридцати лет. Они жаждали стабильности и нормальной жизни. Дэн создал новый стиль политики. Вначале он отказался занять пост председателя Коммунистической партии Китая - это был не только сигнал народу о том, что он порывает с маоизмом, но и заверение в том, что он командует и ему не нужны титулы, чтобы показать это. На самом деле Двенадцатый