Читать интересную книгу Бег по времени - Ирина Туманова

Спасалась от них Настя проверенным «ромовым оберегом». Действовал он безотказно, но не устраняя причину страхов, а лишь временно притупляя слух и богатое воображение, которое по-своему толковало скрип рассохшегося дерева, хлопанье парусов, завывание ветра, шуршание серых крыс и трение воды о борт судна, всё то, что совершенно не пугало днем.

К рому Настя чувствовала все нарастающую привязанность, ощущения страшили и удивляли, но отказаться от рюмки на сон грядущий она не могла, по причине страха перед ночными монстрами. Но скоро к выдуманной опасности, живущей в больном воображении добавилась реальная – тень долгой и мучительной смерти от обезвоживания. Слишком поздно поняла Настя, что пресная вода в море – это жизнь. Рукотворный дождь и неэкономное расходование воды в хозяйственных целях привели к тому, что парусник «Анастасия» мог превратиться в плавучую пустыню в сердце бескрайнего океана соленой воды. Человек и собака будут мучиться от жажды, высыхать изнутри, погибая медленно среди ясного дня, когда лазурная гладь искрится миллионами жизнерадостных зайчиков и так хочется радоваться и жить.

Настя представляла себе эту картину довольно ясно и грамотно. Владимир знал о море всё. Кое-чем успел поделиться с молодой женой. Одна из последних запоминающихся лекций была как раз на тему: «Как плохо в море без воды». Истории были ужасными, по большой части с трагическими финалами, которым предшествовали долгие, бесполезные мучения: люди, обезумев от жажды, пили кровь, морскую воду, мочу и все равно умирали, предварительно сойдя с ума. Некоторых, правда, спасали, и если высохшие, полубезумные скелеты не умирали по дороге домой – то жили бесконечно долго и до самой смерти страдали от подорванного здоровья и тяжелых воспоминаний.

Настя заранее не была готова страдать, сохнуть и сходить с ума. И даже умирать по дороге в порт она не была согласна. Она ещё как-то могла смириться с мыслью о быстром, внезапном конце под покровом ночи и под легким наркозом сна. Вариант с обезвоживанием ей совершенно не подходил. Но её несогласие и даже дикая вспышка ярости никак не меняла картины надвигающегося бедствия. Настя обшарила всю шхуну вдоль и поперек, заглядывала во все углы: кладовые, каюты, рубки, камбуз, трюмы. Все было перерыто самым тщательным образом и по десять раз. Но ничего нового, кроме единственного и последнего бочонка с пресной водой она не нашла. Анастасия готова была избить себя до крови, до переломов, до полусмерти за тот преступный пресный «дождь». И если бы только это могло вернуть ей те пять драгоценных бочонка – у Насти не дрогнула бы рука.

– Последний анкерок… последний… А что мы будем пить потом?!!

Ярость сменилась детской растерянностью, отчего Настя стала похожа на большую говорящую куклу с шелковыми волосами и большими изумленно-испуганными глазами. Кукла Настя капризничала, дула губки и не хотела пополнять список завяленных на солнце скелетов.

Но кукла-Настя была одна на судне – за жертву и за капитана. Поэтому она не позволила себе долго и бестолково раскисать и приказала перейти на режим строжайшей экономии воды. И без всяких слез.

С этого дня вода из последнего бочонка резко подскочила в цене: хозяйка шхуны отмеряла её как золото, по крупицам, совсем маленькими порциями, лишь бы отодвинуть приход первого страшного дня без воды. Она молилась на последний анкерок, прося его быть вечным источником воды, она берегла его от качки, от жары и даже от себя, все сокращая и сокращая дневную порцию.

Быстро портились дружеские отношения с Пятницей, он постоянно ходил с высунутым языком и часто-часто дышал. Было жарко, всем хотелось пить, но Настя не могла объяснить ему, что скоро станет ещё хуже, что и тот один стакан спасительной влаги скоро закончится. Пятница смотрел на свою хозяйку осуждающими глазами, прося, требуя прекратить наконец издевательства и налить полную миску воды. Но вместо этого Настя обливала его из брезентового ведра соленой водой, которая противно сохла, покрывая шерсть белым налетом. На себя Настя тоже лила морскую воду, но уже никакого удовольствия этот рукотворный соленый дождь ей не доставлял, она просто спасалась от приближающейся сухой смерти.

Воды в океане много, и Настя не жалея её (как месяц назад не жалела пресной воды) черпает из бездонного «колодца» уже третье ведро. Мокрая палуба блестит на солнце, зайчики прыгают по ней игриво и весело, но не могут отвлечь Настю от мрачного ожидания. Она тянет четвертое ведро и отправляется на поиски обозленного Пятницы. Мокрый подол липнет к ногам, мешая идти, но Настя не в том настроении, чтобы обнажаться. Азартные игры на удовольствие её больше не интересуют. Весь интерес сконцентрировался вокруг последнего бочонка с жизнью.

Пятница глухо рычит и пытается избежать соленого купания. Умная собака не понимает зачем хозяйка по пять раз в день обливает его водой, но не дает пить!!! Умная и преданная собака страдает от жажды, не понимает и очень злится. Настя, не обращая внимания на предупреждающее рычание, окатывает Пятницу прохладной водой. Тот злится еще сильней, но перестает дышать часто-часто, прячет обвисший язык за зубы и пить ему хочется чуть меньше.

Паруса, наполненные ветром, несут «Анастасию» по волнам, по неизвестному курсу, может быть навстречу штормам, пиратам и необитаемым островам… А может быть впереди её ждет мучительная смерть – оставшаяся вода в бочонке намекает на это с каждым днем все откровенней.

У Насти от страха пропал аппетит, она с удивлением кормит прожорливого Пятницу, который, ничего не подозревая, объедается на обреченной шхуне. Ей самой не лезет в горло ничего, кроме воды. Но один стакан в день «усох» уже до половины. Настя пыталась тянуть его в течение всего дня, но это было выше её сил, и чтобы не мучить себя, она выпивала весь дневной запас с утра и сразу же начинала ждать следующее утро, которое принесет временное облегчение пересохшему организму.

С Пятницей все было гораздо сложней. Каждое утро Настя боролась с «черной» стороной своей души, та кричала открытым текстом: «Ты с ума сошла – полстакана воды ежедневно какой-то псине, которая даже не может оценить твоей жертвы! Из-за собаки ты сдохнешь гораздо раньше, может быть тебе не хватить именно этих 100 грамм, чтобы дождаться помощи!» Но Настя упрямо сжимала зубы и, тихо плача сухими слезами, наливала «неблагодарной псине» спасительные 100 грамм воды. «Когда ты будешь сохнуть от жажды, как рыба на песке, ты вспомнишь про мои слова!» – стонала от страха и бессилия «черная» сторона души. А «светлая» – твердила одни и те же незнакомые слова, которые кто-то шептал ей прямо в ухо: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Но каждый раз, после того как Настя с мясом отрывала от себя полстакана «священной» воды для собаки, Пятница разочаровывал её своим свинским поведением. Вылакав за одно мгновение всю дневную порцию, он тут же начинал требовать добавки. Измученный жаждой, он злился на Настю с каждым днем все сильней и сильней, хватал зубами за платье, рычал, не отпуская от миски, иногда пытался даже укусить. Умный пес не понимал, зачем хозяйка продолжает издеваться над ним уже 15 дней.

После того, как Пятница в «благодарность» за очередную жертву, укусил Настю за ногу, причем почти серьезно, до крови, она убежала от него в каюту, заперлась там и долго плакала от боли, отчаяния и от страха потерять последнего друга. Слезы текли рекой. Забыв, что воду надо беречь, Настя яростно выдавливала из обезвоженного тела последние запасы жидкости. Она умывалась слезами, она пила их, она захлебывалась ими. Все мужество вдруг оставило её, и она начала медленно и мучительно сходить с ума от ужаса – смерть, казалось, уже дышала ей в лицо – сухо и жарко.

А шхуна, тихонько покачиваясь на пологих волнах, баюкала ревущую от страха Настю. В иллюминаторе синело ласковое море, а в чистом небе катился огненный шар, разбрасывая искры по бирюзовым шелкам. На этом иллюзия торжества добра и красоты не заканчивалось: по стенам, потолку, полу и даже по самой Анастасии плавали зеркальные блики отраженной воды. В такой прелестной обстановке полагалось мечтать о чем-нибудь прекрасном, возвышенном. И если уж плакать, так только от несчастной любви.

Настя грубо нарушала морскую идиллию резкими, уже судорожными всхлипами и безумными глазами, как у загнанной в угол крысы. Её дикие мысли ещё меньше гармонировали с атмосферой тихого праздника жизни: «Я утоплю его! Сейчас пойду и брошу его за борт! Все равно мы тут подохнем без воды… Сначала его, потом сама… Я с ним последней каплей делюсь, а он меня кусает!!! Сбесился, что ли?!»

У Насти от обиды с новой силой просится слеза, а мысли возвращаются к самому страшному – воды осталось на три дня, всего на три… «А там что??? Нас не спасут. Нет. Мы уже больше месяца киснем в этом чертовом океане, а я видела только четыре белых пятна где-то далеко за горизонтом. Или это вообще мне показалось».