Читать интересную книгу Бег по времени - Ирина Туманова

И опять ночной ужас до костей пробрал онемевшую и напуганную Настю. Опять за спиной зашуршали, ожили страшные призраки. И как тогда ночью, захотелось кричать от невыносимого страха.

– Пятница! Пятница! Ко мне! – во весь голос заорала Настя. Ее сознание стремительно засасывает в жуткий водоворот ночных видений. Она зовет Пятницу дурным голосом, ищет повсюду, но пес, который мог бы прогнать страхи, облаять призраков, пропал. Пять минут назад он крутился возле рубки, и вот как только понадобилась трезвая собачья голова, не подверженная человеческим страхам – его не докричишься!

А Пятница, напуганный пронзительным криком нового друга, подумал, что на него сердятся за какую-нибудь выходку, и подался от рулевой рубки подальше, к камбузу поближе. Тем более там пахло, точнее, крепко воняло тухлой курицей. Голодный пес, не обращая внимания на странные крики, усердно царапал дверь, стараясь добраться до тушки и остановить процесс гниения.

– Ты почему не отзываешься?! – набросилась на него Настя, когда догадалась все-таки поискать собаку возле «хлебного» места.

Пес кинулся ей навстречу, как будто разлука с новой хозяйкой длилась годы. Он прыгал вокруг неё, вилял хвостом, внимательно заглядывал в глаза, в общем, просил прощения за все, что было, будет и за то, в чем он совсем не виноват.

Вместе с таким жизнерадостным псом Настя перестала бояться невидимых существ, бестелесных и зловещих. К тому же Пятница постоянно отвлекал её мысли от страшного, и всё внимание приковывал только к себе.

– Успокойся, ну хватит уже. Да перестань ты, вот ведь подхалим! – Настя, не выдержав напора собачьей любви, наклонилась к нему и позволила лизнуть себя два раза в нос. После таких «телячьих нежностей» бояться становилось все труднее и труднее, хотя мозг настойчиво сверлили два страшных слова.

– Пошли, я накормлю тебя чем-нибудь. А заодно потренирую на «отзывчивость», а то звала тебя, кричала, а ты даже ухом не ведешь.

Обстановка в камбузе говорила о том, что полным ходом шло приготовление к ужину. Вчерашнему. На остывшей плите в кастрюле плавает дурно пахнущий, недоваренный цыпленок. На столе очищенные увядшие овощи.

– Такое впечатление, что кок вышел на минуту и должен скоро вернуться… Но не вернулся. Ни он, ни другие. И ничего кроме короткой, жуткой записки…Что же случилось с ними за то время, пока я лежала без сознания в кладовке? И почему Владимир забыл обо мне? – снова и снова задавала Настя волнующие вопросы из прошлого.

«Забывчивость» мужа её огорчала не сильно и совсем не долго. У Насти не успело зародиться в сердце ответного чувства. Их брак длился всего месяц. И этот месяц Настя не могла назвать «медовым» – так, что-то безвкусное, пресное, как бумага. И весь год их не очень близкого знакомства был такого же нейтрального вкуса. Остальные поклонники и соискатели руки и сердца бесприданницы Анастасии имели вкус резко неприятный. А так как бесприданница была ко всему прочему и ещё круглой сиротой, которую воспитывала строгая тетушка, то Настя, после совершеннолетия, просто вынуждена была отдать Владимиру свою руку. Но не сердце.

За месяц супружества не возникло у Насти повода пожалеть о своем выборе. Правда, жила она как в сонном царстве – ни душа, ни тело «спящей красавицы» не реагировали на старания 26-летнего добродушного мужчины, не очень опытного в амурных делах. Через неделю тщетных попыток подобрать «ключик» к телу Анастасии, (про «душевный» ключик он не беспокоился, самонадеянно полагая, что тот у него в кармане) Володя легко убедил себя в том, что все порядочные девушки во время близости с мужчиной должны лежать тихо, без движений, как будто все происходящее их совершенно не касается. «Это просто замечательно, что моя Настенька такая чистая и невинная», – от души порадовался он фригидности молодой жены.

Отец Владимира был богатым судовладельцем, баловал сыночка всячески, потворствовал всем его прихотям, но мальчик, не смотря на все старания папаши, не превратился в эгоиста. Он рос тихим, застенчивым медвежонком, толстым и безобидным, живущем в своем придуманном мире. Володя с детства мечтал о дальних странах, о бескрайних морях, о зарытых кладах и красивых кораблях. Когда Володя подрос, окреп и относительно созрел в его мечты с приключенческим уклоном стали врываться очаровательные, белокурые гостьи: маленькие, тоненькие, с большими голубыми глазами.

К 25-ти годам мечты Володи частично воплотились в жизнь, отец подарил ему 2-х мачтовую шхуну «Св. Елена», которая впоследствии будет переименована в «Анастасию», не святую, но очень любимую. А пока молодой капитан, влюбленный исключительно в море, бороздил «голубые просторы». Мечты о путешествиях, далеких неизведанных странах и о голубоглазой блондинке не мешали заниматься Владимиру вполне земными вещами: доставлять грузы по назначению, управлять судном и командой, спорить со штормами.

А вскоре появилась и девушка с почти белыми волосами и пронзительно голубыми, небесными глазами. Володя сразу же потерялся в них и, растолкав не очень достойных соперников, женился на своей мечте.

***

«Почему он бросил меня одну? Почему нет даже записки? Нет ничего, кроме этого клочка, предназначавшегося даже не мне, а видимо, команде в целом», – пыталась решить Настя неразрешимую задачу.

Потом она вспоминала, как их провожали в порту, как плакала неслезливая тетушка, целуя Настю в лоб; как спрашивала её тихонько, не обижает ли супруг? Насте стало невыносимо тоскливо и одиноко посреди голубого простора, бескрайнего и пустынного. Стало жалко себя, Володю и даже тетушку, за то, что думала о ней не очень хорошо. «А ведь она не отказалась от меня, хотя у неё свои дочери. Ну, была неласкова. Ну, была строга, так ведь я ей не родная, за что ж меня нежить?» И по каналам времени, по волнам воспоминаний Настя вернулась в тетушкину гостиную, куда на Настин свет летели богатые и бедные, молодые и старые, красивые и безобразные женихи. Куда, в конце концов, залетел Владимир.

Но где же он теперь, этот нестарый, богатый и совсем не безобразный муж? У Насти голова шла кругом от разных фантастических предположений.

Володя, влюбленный в море, старался и Насте привить хоть какую-то симпатию к неизведанному, загадочному и удивительно прекрасному водному миру. Он мог часами рассказывать о тайнах морей и сверхъестественных явлениях, о коварстве и жестокости, о бесконечной красоте океана. Сейчас все его рассказы слились в одну страшную, непонятную кашу, которая тяжело варилась в уставшей голове. И чем дольше она варилась, тем сильнее разваривалась в нечто бесформенное и ужасное: неведомая сила поглотила и утянула на дно 10 человек команды вместе с капитаном, не повредив при этом корабля и не оставив никаких следов. Во всяком случае, Настя не нашла ничего нового, кроме той жуткой записки-предупреждения. В кубрике тоже не было следов спешки, насилия или намека на матросский бунт.

Методично обходя все помещения, заглядывая в кладовки, трюм, каюты, Настя так и не нашла ответа на самый волнующий вопрос. Зато с превеликой радостью выяснила, что голодная смерть ей не грозит, даже если они с Пятницей будут трапезничать 6 раз в день. Запасов воды, рассчитанных на 12 человек, им двоим хватит на много лет одиночного плавания. Кроме того, в трюме находился аппетитный груз – консервированные фрукты; и менее аппетитный, зато здорово расслабляющий – ром и коньячный спирт. Как могли матросы оставить нетронутыми такие залежи удовольствия, было совершенно непонятно. Видимо, ожили те чудища из морских легенд, о которых даже самые отчаянные и бывалые морские волки говорили свистящим полушепотом.

«Ну, не может быть, чтобы Володя не оставил мне даже строчки, хотя бы слова! Он вроде бы меня любил… Однако же, я и чей-то беспородный пес брошены на судне на произвол судьбы!»

Тут Настя вспомнила, что еще не обследовала капитанскую каюту при дневном свете и не помутненном сознании. Вот сейчас-то она обязательно найдет записку от Владимира, в которой будет объяснение этому необъяснимому поступку! Торопливым шагом идет она к месту своей неспокойной ночевки. При дневном свете все выглядит совсем не страшно: светлая комфортабельная каюта, обшитая панелями из дуба, с удобными кушетками, с мягким креслом и дорогим брюссельским ковром никак не напоминали ночную «пещеру ужасов». На столе все так же улыбается невеста, рядом лежит стопка журналов и книги по судоходству. Открытый судовой журнал, последняя запись…

– Градусы, секунды, широта, долгота, – ничего не понимая, бормотала Настя. – Все нормально. И главное, все понятно… градусы, секунды… Я, наверное, должна понимать. Но я ничего не понимаю… Где записка для меня?!

Настя хлопает журналом об стол, потом еще раз и ещё. Потом падает в кресло и сразу же начинает впадать в отчаяние. Непонятные загадки, напрямую касающиеся её жизни, пугали её немногим меньше, чем ночные призраки.