Подобных заслонов становилось в то время под Москвой все больше и больше. И получалось так, что комсомолки-пулеметчицы, служившие в Звенигороде, Можайске, Волоколамске, Кубинке, Уваровке и других местах, защищали не только свои города и поселки, свои позиции и железнодорожные станции — они защищали Москву. Зенитные артиллеристы с помощью прожекторных соединений преграждали путь фашистским самолетам. Истребители перехватывали их в воздухе. Пулеметчики не позволяли подавить артиллеристов, разгромить аэродромы и коммуникации. Противовоздушная оборона Москвы была сложным комплексом, основанным на взаимодействии многих родов войск. Пулеметные полки играли в этом комплексе важную роль.
А начиналась московская противовоздушная оборона даже не в Можайске или Звенигороде, а западнее, сразу же за линией фронта — у Гжатска, у Ржева. Не случайно в конце зимы 1943 года в эти освобожденные города вслед за частями действующей армии сразу же вошли взводы московских зенитчиков. Впрочем, они входили вслед за действующей армией не только в Гжатск и Ржев. В октябре 1943 года взвод московских зенитчиков был направлен на отбитую у врага станцию Семлево в Смоленской области. И в составе этого взвода была Вера Повенских.
Зенитчики здесь защищали железнодорожные пути и эшелоны, потому что все остальное было разрушено. Жили пулеметчики до самых морозов на спрятанном в земле капустном складе. Позже соорудили крохотную землянку из железнодорожных шпал. Все вместе разместиться в ней не могли. Спали в землянке по очереди. Вскоре этот взвод отозвали из Семлево, потому что он очень удалился от своей части. Охрану станции взяли на себя армейские зенитчики, а московских пулеметчиков перебросили сначала на охрану завода в Тушино, а позже снова на Кутузовку, откуда Вера Повенских начинала свой воинский путь.
СРЕДИ РАЗВАЛИН УВАРОВКИ
В конце мая 1942 года, под вечер, на станцию Уваровка, близ Гжатска, привезли три зенитно-пулеметных расчета. В них было несколько уральских комсомолок, уже обученных, но еще не обстрелянных. Среди этих девушек — тагильчанка Дуся Густомесова, браковщица с Высокогорского механического завода, которая пошла в армию мстить за убитого под Ленинградом отца.
Прибыли вечером. Оглядеться пулеметчицы не успели — станция утонула во мраке. Огней здесь не зажигали — совсем недалеко, перед Гжатском, фронт, Уваровка была последней железнодорожной станцией перед фронтом, самой близкой к передовой. Станцию эту немцы не только бомбили, но и обстреливали из орудий.
Пулеметчиков разместили на ночь в разбитом, закопченном от взрывов гараже.
— Утром будете рыть себе землянки, — предупредили их. — Больше тут жить негде. Вся Уваровка разрушена.
Однако много утром сделать не удалось — начался налет. Первый, самый сильный налет, когда качалась и гудела под ногами земля, когда выло и ревело небо и кругом были дым и огонь.
Пулеметчики, прибывшие накануне, еще были не готовы к бою.
У них не было огневых позиций. И это было самое обидное.
Наверное, в то утро Дуся Густомесова и перестала бояться. На всю жизнь. Она и сейчас ничего не боится. Что может быть страшнее того первого налета? Потом их было много — утром, днем, вечером. Они стали повседневным бытом пулеметчиков, охранявших дальние подступы к столице.
Дуся Густомесова никогда не считала эти налеты — не до того было. Но в штабе полка собирали боевые донесения, и из них выстраивались колонки цифр. Спустя несколько месяцев агитаторы 2-й зенитно-пулеметной дивизии получили данные, из которых явствовало, что на Уваровку было совершено 60 воздушных налетов, в которых принимали участие 164 самолета противника. На развалины и железнодорожные пути этой небольшой подмосковной станции было сброшено 205 бомб. И во время этих налетов уваровские зенитные пулеметчики и артиллеристы сбили пять фашистских самолетов[2].
Тася Андреева (1943 г.).
Группа пулеметчиков Волоколамска (1945 г.) В верхнем ряду (слева направо): Люба Мотошкова (Нижний Тагил), Оля Полёва (Кировская обл.). Маша Ситникова и Тамара Кожевникова (Нижний Тагил), Ага Непеина (Артемовск). В нижнем ряду: Надя Смирнова (Смоленск), Таня Романова (Казань), Лида Марихина (Кировская обл.) и командир взвода лейтенант И. Хитрик.
Особенно тяжелым был массированный налет летом 1942 года, когда «юнкерсы» и «мессершмитты» пытались стереть Уваровку с лица земли. Этому налету предшествовал артобстрел — немцы хотели подавить огневые точки зенитчиков.
Однако фашистам не удалось ни то, ни другое. Зенитчики сумели создать над Уваровкой сплошное море огня, которое исключило возможность прицельного бомбометания. Кое-как раскидав свой бомбовой груз, фашисты были вынуждены повернуть назад.
Станция продолжала работать: принимать эшелоны, доставляющие войскам Западного фронта вооружение, продовольствие и одежду. На станцию продолжали прибывать свежие части, которые отсюда шли к переднему краю пешком. Станция продолжала отправлять на восток санитарные составы. Дезорганизовать, сорвать эту важнейшую работу уваровских железнодорожников фашистской авиации так и не удалось.
Здесь же, в Уваровке, в одном взводе с Дусей Густомесовой, начинали свой боевой путь комсомолки из Перми Любовь Миляева и Мария Грудистова.
Их расчет был одним из наиболее дальних в Уваровке — он располагался около болота. Две землянки были вырыты тут: одна — для пожилых пулеметчиков, другая — для девушек. Молодых солдат-пулеметчиков, защищавших ранее Уваровку, отправили на передовую.
Мария Грудистова была в этом расчете помощником наводчика. Девушка успевала отражать налеты и вместе с Любой Миляевой оказывала медицинскую помощь бойцам своей части и проходящих через Уваровку частей. Две комсомолки из Перми были здесь едва ли не единственными профессиональными медиками.
Марию Грудистову в Уваровке знали многие, потому что она была неутомима, успевала всюду. При ее участии был сбит над Уваровкой один из пяти фашистских самолетов — «мессершмитт». Однако имя Марии прославилось позже, в Можайске, куда она была переведена в конце 1942 года.
Вслед за Марией, в начале 1943 года, в Можайск была переведена и Дуся Густомесова, уже опытный наводчик, хладнокровно, спокойно делавший свое дело и под бомбами, и под обстрелом, и под вой вражеских самолетов, идущих в пике над пулеметным расчетом.
В МОЖАЙСКОМ «ПЕКЛЕ»
Можайск был в то время самой близкой к Западному фронту крупной железнодорожной станцией. Фашистское командование, не оставлявшее мысли о прямом ударе на Москву, систематически посылало на Можайск группы бомбардировщиков и штурмовиков.
Город был разрушен боями. К весне 1942 года на месте Можайска оставались одни развалины. В подвалах разрушенных домов, в землянках, вырытых среди развалин, жили немногие уцелевшие горожане. Большинство городских кварталов было еще заминировано, разминирование их шло медленно и трудно, поэтому передвижение по городу считалось чрезвычайно рискованным. Можайские зенитчики, железнодорожники и редкие жители ходили по нескольким очищенным от мин улицам, по узеньким, проверенным тропинкам, протянувшимся среди заминированных площадей.
Бомбить такой город, понятно, не имело смысла. И немцы не бомбили его. Единственной их целью в Можайске была железнодорожная станция со всеми ее службами. Вокруг этой станции концентрировались все средства зенитной защиты. Первыми зенитчиками здесь были артиллеристы. Лишь весной 1942 года появились в Можайске зенитные пулеметчики. В составе первых зенитно-пулеметных расчетов, прибывших на станцию, были петрокаменские комсомолки Шура Бычкова, Ираида Буртоль и Этя Судак, комсомолки из Висима Аня Богомолова и Зина Дубинкина. Все они были бойцами 23-го зенитно-пулеметного полка[3].
Через несколько дней в Можайск прибыл из Москвы взвод 9-й роты 21-го зенитно-пулеметного полка. В составе этого взвода были комсомолки из Черноисточинска Нина Ведерникова, Софья Позолотина, Аня Соложнина, висимская комсомолка Маша Кравченко.
Примерно в это же время приехали в Можайск командир 20-го зенитно-пулеметного полка подполковник Басин, комиссар полка подполковник Бабашкин и комсорг лейтенант Лисогурский. Они обошли все пулеметные точки, побеседовали с бойцами, объяснили им задачи, которые ставит командование перед можайскими зенитчиками.
Можайск тогда считался у московских зенитчиков едва ли не самым пеклом. Пожалуй, не было под Москвой города или железнодорожной станции, которые подвергались бы более частым налетам. Лишь один из крупных подмосковных бомбардировочных аэродромов фашисты бомбили более часто и яростно, чем можайскую станцию.