С Ленинских гор Новодевичий монастырь был виден отлично, как на ладони. И часто, стоя на посту возле пулеметов, Тамара Сазонова до боли в глазах вглядывалась в территорию монастыря, видела там крошечные фигурки людей и хотела верить, что одна из них — ее подруга, с которой связаны и детство, и юность. И вспоминалась Тамаре тихая одноэтажная Гальянка за Тагильским прудом, и теплые летние вечера на заводской плотнике, рядом с пыхтящими демидовскими домнами, и прямая зимняя дорога через замерзший Тагильский пруд, по которой они с Ниной Князевой столько лет бегали в центр города…
Пулеметные расчеты 9-й роты прикрывали от вражеской авиации и один из московских заводов на станции Сетунь, по Белорусской железной дороге. Пулеметы здесь стояли на крыше цеха и, главным образом, на громадной заводской свалке.
Первые полтора года пулеметчиков, по существу, не выпускали с заводской территории. Пищу им привозили. Привозили иногда патефон с пластинками и узкопленочные фильмы. Баня была близко, в поселке, и ходили туда строем. А вот в город, на командные пункты роты и полка, могли выезжать только командиры отделений. В конце 1943 года пулеметчикам Сетуни начали давать увольнительные.
Жизнь состояла из дежурства у пулеметов, ночных тревог. Короткий сон — и снова дежурство, стрельба, сон… А вокруг — серые, закопченные корпуса цехов, горы ржавого железа, и ни деревца, ни травинки.
На этом заводе провела всю войну тагильчанка Евгения Даниленко, которая перед уходом в армию запирала на ключ заводской комитет комсомола, потому что все остальные его члены были уже на фронте.
Летом 1943 года ефрейтора Женю Даниленко назначили командиром пулеметного расчета, расположенного на территории завода.
Женя Даниленко была командиром очень строгим, даже суровым. Да иначе и нельзя было в тех условиях. Однообразная жизнь всегда действует на людей угнетающе. А особенно на девушек. И все же необходимо было не допускать в пулеметных расчетах ни расхлябанности, ни падения дисциплины.
Порой для этого приходилось быть жестокой к тем, кого очень хотелось пожалеть. Порой приходилось устраивать утомительные учения тогда, когда можно было обойтись и без них. Порой приходилось буквально вымаливать в штабе внеплановый визит кинопередвижки или самые новые пластинки для патефона.
Женя Даниленко умела все. Все, что необходимо уметь младшему командиру. И, наверно, поэтому ее отделения считались в части образцовыми.
Слева направо: Аня Лобанова (1943 г.), Тамара Кожевникова (1943 г.), Аня Шмелева (1944 г.).
Мария Грудистова (1943 г.).
В ЗВЕНИГОРОДЕ
Одним из батальонов 20-го зенитно-пулеметного полка командовал майор Родион Тихонович Огиенко. Перед началом войны он учился в Военной академии имени Фрунзе. А в конце июня 1941 года уже формировал зенитно-пулеметный батальон.
Весной 1943 года этот батальон был реорганизован в 29-й зенитно-пулеметный полк, которому была поручена защита западной окраины Москвы. Командовал полком по-прежнему майор Огиенко. Штаб полка располагался на Кутузовке, недалеко от нынешней Панорамы. Тогда это была самая окраина города.
В этот полк входила и 9-я рота Б. Айрапетяна.
Много уральских девчат-пулеметчиц побывало в военные годы на Кутузовке! Здесь были комсомолки из Свердловска, Нижнего Тагила, Первоуральска, Билимбая, Белоярки. Здесь они учились, отсюда уезжали защищать самые «горячие» места Подмосковья, сюда возвращались, чтобы отправиться затем на новые огневые точки.
Тагильская подруга Жени Даниленко — мастер химического завода Тася Андреева прослужила на Кутузовке почти всю войну.
Несколько месяцев она прикрывала пулеметами путепровод на Кутузовском проспекте. Пулеметная точка располагалась на крыше 9-этажного дома. Жили пулеметчики в этом же доме, в опустевшей квартире на 8-м этаже.
На высокой московской крыше со страшной силой почувствовали бойцы бурю, которая пронеслась над столицей 23 сентября 1943 года. В ту ночь бойцы под шквальным ветром и холодным дождем буквально висели на пулеметах, удерживая их своей тяжестью. Рисковали жизнью, потому что шквал мог сбросить их вниз, вместе с пулеметами.
Висела на пулеметах и Тася Андреева. Она ушла с крыши только тогда, когда опасность для оружия миновала.
А немного позже, 3 ноября 1943 года, в предпраздничном номере фронтовой газеты «Тревога» был на первой полосе помещен портрет отличного бойца тагильчанки Таси Андреевой.
В том же батальоне, которым командовал майор Огиенко, начинала боевой путь тагильская комсомолка Вера Повенских, браковщица Высокогорского механического завода, одна из тех четырех подруг, о которых рассказано в начале книги.
В здании детского сада, через дорогу от знаменитой «Кутузовской избы», Вера Повенских, вместе с другими уральскими девушками, прошла «курс молодого бойца» — научилась владеть оружием, узнала уставы и правила воинской службы, приняла присягу.
А в конце мая майор Огиенко повез взвод пулеметчиков в Звенигород. И в составе этого взвода уехала из Москвы Вера Повенских.
В Звенигороде молодым пулеметчицам предстояло защищать шоссейный мост через Москву-реку и железнодорожную станцию. Вере понравилось в Звенигороде. По одну сторону землянки пулеметчиков — лес и река. По другую — пашня, только-только зазеленевшая.
— Хорошо здесь! — сказала Вера. — Купаться будем…
А искупаться первый раз в Москве-реке пришлось только через год. Раньше было некогда.
В Звенигороде размещалось немало воинских частей, которые отводили с фронта на отдых. Почти все время на станции разгружались и грузились в эшелоны пехотные дивизии. Возле Звенигорода располагался в то время важный военный объект.
Не удивительно, что в небе над Звенигородом несколько дней кружил немецкий разведчик. Он летал в ясную погоду, спускался довольно низко и как бы просил: «Стреляйте в меня!»
Но в него не стреляли. Он ведь только и ждал, чтобы зенитчики обнаружили себя.
И все же кое-что он высмотрел. В конце июня, на закате, на Звенигород пошла большая группа фашистских бомбардировщиков. Немецкие летчики, видимо, надеялись в тот вечер стереть Звенигород с лица земли вместе с отдыхающими дивизиями, с зенитчиками и военными объектами.
Однако Звенигород устоял. Артиллеристы и пулеметчики открыли огонь такой плотности, что фашистам вскоре пришлось отказаться от прицельной бомбежки. Правда, им удалось уничтожить один пулеметный и два артиллерийских расчета. Но зато четыре фашистских бомбардировщика рухнули в тот вечер на окрестные поля.
На мост, который защищала Вера Повенских, не упала ни одна бомба. Ни в этот налет, ни в последующие. Мост был прикрыт таким плотным пулеметным огнем, что вести над ним прицельную бомбежку было совершенно невозможно.
А это, собственно, и считалось главной задачей зенитных пулеметчиков — надежно прикрыть своим огнем объект, не допустить прицельной бомбежки, сохранить на земле результаты труда человеческого.
Вскоре фашистский разведчик снова появился над Звенигородом. На этот раз зенитчикам уже нечего было терять. Они ударили по самолету с нескольких позиций и сбили его.
После этого налеты на Звенигород стали особенно частыми. Фашисты пытались измотать звенигородских зенитчиков мелкими атаками, которые порой следовали одна за другой.
Вере Повенских пришлось расстаться со многими привычками — она была неторопливой, мечтательной. Бесконечные воздушные тревоги требовали от Веры быстроты и четкости, доходящих до автоматизма. Во время тревоги Вера могла за семнадцать секунд проснуться, одеться и добежать до пулемета. А на восемнадцатой секунде она всаживала очередь в ночное небо, гудящее вражескими моторами.
Мечтать было некогда. Пулеметчикам Звенигорода удавалось спать по два-три часа в сутки. А порой вообще по нескольку дней не отменялось «положение номер один» — полная боевая готовность. И тогда пулеметчики не спали по нескольку суток.
Фашисты рассчитывали, что люди просто не выдержат такой нагрузки. Но звенигородские зенитчики выдержали. И когда бы ни появились над Звенигородом вражеские самолеты, их немедленно встречал плотный зенитный огонь.
Запомнился Вере Повенских ночной налет в конце августа 1942 года. Этот налет тоже был массированным и преследовал те же цели, что и июньский.
Но в августе зенитчики отбивались уже не одни. В разгар боя над фашистскими бомбардировщиками замелькали огоньки наших «ястребков». Зенитчики сразу прекратили огонь, чтобы не попасть в своих. Фашистам пришлось поспешно сбрасывать бомбы куда попало, в основном в реку. После этого они не решались снижаться над Звенигородом. Их самолеты проходили теперь на высоте 6—7 километров — пытались прорваться к Москве. Однако и на этой высоте фашисты не могли пройти беспрепятственно. По ним били звенигородские артиллеристы, их встречали в воздухе истребители. Звенигород становился одним из важных заслонов на пути фашистской авиации к столице.