Читать интересную книгу Звездный корсар - Олесь Бердник

Может открыться, что загадка времени весьма просто решится, если достичь новой ступени Мироздания, если открыть в себе новое око. Не абсолютный же он — Хронос.

Даже древние мифотворцы утверждали, что он может быть побежден, что его можно принудить извергнуть из всепожирающего лона исчезнувшие поколения! Абсолютное неизменно, оно — всеобъемлюще, а время — вечнотекущая сущность, калейдоскоп явлений. Значит, рожденное каким-то пахтанием, — вихревым движением, раздроблением более значительных основ, нежели само оно.

Суверенное движение во времени — вот что необходимо в первую голову. Строгий научный эксперимент. Не теоретизирование, не субъективные ощущения, а путешествие в прошлое или грядущее. Ну, в будущее — это проблематично. А в прошлое — вероятно. Ибо прошлое — это космоисторический факт. Первый шаг. А потом — тысячи исследователей кинутся на помощь. А пока что — не жди энтузиазма.

Слишком абстрактная проблема. С примесью мистицизма и авантюрности.

За что же взяться? За какой кончик нескончаемого клубка?

Есть у меня сумасшедший план. Все побаиваюсь говорить о нем со своим товарищем — гипнологом. Только он помог бы. А если нет? Неужели не отважится?

Наконец-то мы встретились с Володей Молотом. Просидели за бутылкой бренди допоздна, бредили до опупения, рассматривая мой план. Он иронизировал, затем увлекся, смеялся и радовался, размышлял, расспрашивал и углублялся в молчание.

Наконец так был захвачен перспективами эксперимента, что решил провести его не откладывая.

— Несколько дней на подготовку, я кое-что прочитаю… и начнем. Не боишься?

— Конечно нет! — засмеялся я. — По-моему, не ты пришел ко мне?

— Всякое бывает, — загадочно сказал Володя. — Внешнее, поверхностное сознание наше хватается за какое-то дело, готово совершить то или это, а затем вступает в действие инерционная мощь подсознания… И все летит в тартарары! Если бы ты знал, какие рептилии рычат в тартаре человеческого естества! Мы не ведаем своих глубин даже на один процент. Человек — как айсберг, прости за такое тривиальное сравнение. Основная масса — невидима…

— Понял тебя. И все-таки — я готов. Надо иногда дать свободу и собственным динозаврам…

— Тогда я жду…

Завтра мы попробуем. Тревога и надежда. Все так необычно, неожиданно. Пока не достигнем верных результатов — никому ни слова!

Свершилось! Невероятно, но факт.

Впрочем, все по порядку, как было. Я приехал к Володе. Мы договорились провести эксперимент далеко за городом, на даче. Коттедж принадлежал старому Молоту — доктору медицинских наук, но зимой там никто не бывал, и помещение было свободно для наших исследований.

Разожгли огонь в камине, ждали, пока в комнате потеплеет, говорили о чем-то несущественном. Тем временем наступил сумрак, за окном на атласном небосклоне — поплыл молодой месяц, рассыпал серебряные искры на снежном ковре. Володя выключил верхний свет, оставил только ночную лампу с мягкими зеленоватыми лучами.

— Колдовская ночь, — усмехнулся он, глядя на лунный серп.

Я молчал. Странное чувство отрешенности охватило сознание, волосы на голове зашевелились, словно от электрических разрядов. Тело трепетало от напряжения, я ощутил холодные токи.

— Начнем?

— Хорошо, — ответил Володя. — Ляг и углубись в себя. Попробуй отстраниться от современности. Ты не Гореница. Ты не ученый, не физик. Ты — безыменный. Будто облачко в небе. Словно дыхание ветра. Ты — луч в беспредельности…

Что он говорит? Я уже чувствовал себя когда-то так. Летел в необъятности и не знал, когда окончится беспредельный полет. Не ведал, ибо не было времени, не было измерения, предела, масштаба, куда можно бы приложить свои ощущения. Вот и теперь… Меня подхватила могучая волна, швырнула в пространство.

— Огневик! Тебе говорит что-нибудь это имя?

— Это я! Мое далекое проявление!

— Год. Вспомни год!

— Родился в тысяча пятьсот десятом. В Лубнах. Около чудесной речушки Сулы. Убит — в тысяча пятьсот шестьдесят седьмом. Байда погиб в шестьдесят шестом, а я — через год…

— Ты был знаком с Вишневецким?

— Мы были побратимами. Еще с детских лет. Вместе ушли к славному товариществу на Хортице. Вместе сражались. Вместе приняли посвящение характерников. Но он опередил меня. За что и наречен Байдой. Байда — это человек, полностью овладевший своими чувствами, разорвавший притяжение обычности…

— Как он погиб?

— Как и говорят предания. Его предали, враги сбросили его с башни на острые крючья. Он сохранял сознание трое суток и смеялся мучителям в лицо. Я и два моих друга видели это страшное и великое действо. Он перед смертью дал нам знак уйти.

Так Украина узнала о гибели своего славнейшего лыцаря. Минул год… и пришел мой черед…

— Ты был убит? Как?

— В бою с татарами. Все будто в тумане. Искрится, ворочается, слагается в формы и снова распадается. Сверкают сабли, кричат казаки. На меня напали сразу три татарских воина. Свистят стрелы…

— Остановись! — приказал Володя. — Успокой сознание. Вернись немного назад.

Вспомни какие-нибудь подробности, местность. Имена, названия…

— Хорошо. Я попробую… Это тяжело, но я… попробую…

Огневик остановил своего вороного, соскочил на землю, кивнул спутникам — молодому джуре Ивану и старому казаку Семену.

— Тут отдохнем. Возле Дивич-скалы. Путь еще далек, следует пополудновать, подкрепиться. Да и водица славная тут струится из-под скалы.

Казаки расседлали коней, пустили пастись на мягкую весеннюю траву, что густо облепила каменистую гряду. Сами сели в круг, доставили что кому бог послал: вяленого леща, полпаляницы, кольцо колбасы, плоскую черепяную бутылку с оковитой. Джура сбегал к роднику, зачерпнул прохладной воды казанком, принес к гурту. Огневик разгладил рыжеватые усы, припал к прозрачной влаге. Передохнув, молвил:

— Славная вода. Чистая, как девичья слеза.

— А все-таки оковитая лучше, — важно возразил казак Семен. Он налил горилки в окованный серебром рог, пустил по кругу. — Без оковитой, брат Огневик, не жить.

Огневик жестом отстранил рог от себя, покачал головой.

— Э нет, брат Семен. Бывает такое, что за один глоток водицы барило оковитой отдашь, да еще душу в придачу. Припоминаю, бывали мы с покойным Бандой — славный отаман был, царство ему светлое! — в полуденных странах, в пустыне, так там, поверь мне, за бурдюк воды отдадут тебе кучу золота. Так что не говори глупых речей. Горилка — это, куда ни кинь, чертовское зелье. Разве напрасно казацкое братство запрещает эту пакость на Хортице и в походе? А вода… Без воды ничего доброго не было бы в нашем грешном мире…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});