Стол накрыли по-студенчески, на скорую руку. Было шумно, молодо, радостно.
— Не помешал? — вежливо осведомился бритоголовый старик, неожиданно появившийся в комнате. — Входная-то дверь открыта, дай, думаю, зайду.
Хозяева радушно пригласили его к столу. Окинув комнату придирчивым взглядом, старик обронил:
— Небогато вещичек-то.
— Обзаведемся, — отозвался мастер. — Теперь есть где размещать.
— Так-то оно так… — гость многозначительно пожевал губами. — Однако редкостный термос укокали. Ничего, не расстраивайтесь, и больше люди теряют… Хотя и то верно, такой термос не скоро сыщешь. Импорт! Запасных баллонов к ним не бывает.
— Ну, раз такое дело, помянем его, как положено, — сдерживая подступающий смех, пробасил хозяин, подавая мрачному соседу бокал вина.
— Несерьезные люди, однако. — Старик насупился и, поставив на стол непригубленный стакан, медленно двинулся к выходу, шаркая ногами и укоризненно покачивая головой.
Когда дверь захлопнулась, в комнате грянул смех — молодой, безудержный, как весенние раскаты грома.
БЕРЕЗА
Березами можно любоваться бесконечно.
Трудно даже сказать, когда они бывают красивее — весной или летом, осенью или зимой?
Березам одинаково идет и алмазный зимний убор, и золотая парча осени.
А как хороши они весной в сквозном зеленом наряде!
Свет, излучаемый березами, способен обогреть озябшую душу, идущему — высветлить дорогу в ночи.
Вот почему нет для россиян дерева более любимого и прекрасного, чем белая береза. Сколько песен о ней сложено, сколько стихов написано — и все мало!
И вот что дорого: у каждого человека находятся для русской красавицы свои задушевные, порою неожиданные слова.
Такие неожиданные слова о русской березе я услышала однажды от немолодой сердечной женщины — коменданта женского общежития машиностроителей.
Тетя Фиса — так называли девчата своего коменданта — обладала редким пониманием человеческой души.
Загрустит девушка, заскучает о доме — сразу же возле нее окажется тетя Фиса, тепло, по-матерински приласкает. Глядишь, и отлегло у девушки от сердца, словно с родными повидалась!
Особенно часто наведывалась тетя Фиса к Гульжан Камиловой — смуглолицей девушке из Узбекистана, чьи удивительные черные косы лишили покоя многих заводских ребят.
Когда Гульжан грустила, ее не радовали ни ухаживания ребят, ни искреннее внимание подруг. Не манила ее к себе и веселая березовая роща, одно крыло которой доставало почти до самого общежития.
И только с тетей Фисой девушка отводила душу.
Однажды в минуту грусти Гульжан обронила:
— Ну какая польза от деревьев, которые не дают ни цветов, ни плодов? У нас в Узбекистане большинство деревьев фруктовые…
На эти слова тетя Фиса ответила так:
— У каждого дерева свое назначение, и каждое по-своему полезно.
Вот взять хотя бы нашу березу. Как дома без окон, как ребенка без улыбки, так и родной земли я не могу представить себе без белой березы…
А что фруктов на ней не растет, так для этого другие деревья есть… Полезность, дочка, надо понимать шире. Вот, к примеру, твои косы. — Ласковой рукой тетя Фиса погладила иссиня-черные волосы девушки. — Это же красота, загляденье! Ты и сама, поди, не раз замечала, какими глазами смотрит на них Костя Шумилов или тот же Леня Рудных. Может быть, из-за твоих черных кос перестал Ленька шалопайничать, к хорошему потянулся? Как знать — молодое сердце особенно отзывчиво на красоту…
Я тебе еще так скажу: если бы даже береза не годилась ни на топливо, ни на что другое, все равно мы берегли и любили бы ее, потому что в ней — красота нашей родной земли, а красота сама по себе — богатство…
ЖЕНА ПРОРАБА
Как и следовало ожидать, свободных мест в гостинице не оказалось. Единственное, что мне смогли предложить, — это раскладушку в небольшом холле, где вечерами обитатели гостиницы смотрят телепередачи.
Моя раскладушка оказалась не единственной: рядом шумно устраивалась на ночлег стройная девушка с узкими сердитыми глазами.
— Тьмутаракань! — раздраженно сказала она, вынося свой скорый приговор и этой скромной гостинице, и скупо освещенному городу, отмеченному на картах кружочком, меньшим, чем воробьиный глаз.
— Это вы, гражданочка, зря, — незлобиво возразила пожилая горничная, принесшая мне постельные принадлежности. — Чего, чего, а тараканов у нас сроду не бывало. Народ здесь чистоплотный. Поживете, сами убедитесь…
Соседка ничего не ответила. Она молча выбирала шпильки и заколки из своей модной высокой прически. И так же молча юркнула в постель, с головой укрывшись накрахмаленной шуршащей простыней.
Ранним утром меня разбудила гроза. Она надвигалась из-за гор стремительная, своенравная, с широкими вспышками молний, с крупным ягодным дождем.
Девушка уже не спала. Она стояла возле распахнутого окна и ловила ладонью серебристые дождевые капли.
Ее продолговатые глаза улыбались. Тоненькая, с неприбранными каштановыми волосами, она показалась мне удивительно милой.
— Вы посмотрите, город-то, оказывается, какой молодой и прелестный! — голос у девушки теплый, певучий. — А я его вчера Тьмутараканью окрестила… Димка мой хохотал до слез, когда ему об этом рассказала. Он опоздал меня встретить, «газик» в пути застрял — явился в два часа ночи! Вы слышали, как я на него шипела? Правда, не слышали? Вот и хорошо! Характер у меня дурной: напылю, а потом жалею. Но Димка меня перевоспитывает, он слово дал: «Не хочу, — говорит, — чтобы ты у меня злюкой была…» Славный у меня Димка, лучше всех. Спит сейчас и грозы не слышит: намаялся в дороге. Ему в директорском кабинете на диване постелили с условием подняться в семь ноль-ноль. Хорошие люди здесь. Природа красивая. А птицы — особенные. У нас таких нет. Вот эта, например, — черная с тяжелыми блестящими крыльями, с белой манишкой. Обыкновенная сорока? Да что вы говорите? Вот не думала, что сороки такие… Хорошо, что Димка не слышал, он меня извел бы этой сорокой. Ведь я без году учитель. Физкультуру буду преподавать в школе.
Посмотрев на часики, моя собеседница заспешила:
— Скоро Димочка встанет, надо причесаться, привести себя в порядок. Теперь я не просто сама по себе, а жена прораба…
МОЛОДОЖЕНЫ
— Наши молодожены приехали! — радостно сообщила мне библиотекарь дома отдыха, маленькая и веселая Наташа Лучинина, или, просто Лучик, как называют ее все отдыхающие.
— Какие молодожены? — поинтересовалась я.
— Как, вы не знаете наших молодоженов? — В глазах Лучика я уловила не только недоумение, но и явное неодобрение.
— Впрочем, вы ведь у нас впервые, — вспомнив, смягчилась она. — Тогда слушайте…
Вот что мне рассказала Лучик.
…Было это шесть лет назад, той ранней весной, когда только что отстроенный дом отдыха впервые принял отдыхающих.
Именно тогда и встретили друг друга железнодорожница Света Кузнецова и