- Ну, а я думаю, Эллис. Ты, кажется, не понимаешь ситуацию. Оборудование нужно поддерживать в исправном состоянии. Если бы ты посмотрел на страницу четыре рапорта, который я раздала, то увидел бы, что...
Эллис снисходительно фыркнул, поднимая красную папку с бюджетом моего отдела так, будто на ней выросли грибы.
- Этот список плюсов и минусов не говорит мне ни о чем, дорогуша, – он встал, расставив ноги, выпячивая вперед грудь и живот, раздуваясь от справедливого гнева. – Все, что я здесь вижу – так это то, что наши мальчики не получат свою премию в этом году. Они рассчитывают на эти деньги. Ты хочешь сказать им, что для их детей рождество не наступит?
- Конечно, нет. Я не хочу лишать их чего-то. Я только...
Эллис отмахнулся от меня, поднял мой рапорт левой рукой и предъявил его по очереди всем членам комитета, поворачиваясь к каждому, будто обвинительное заключение.
- Исходя из твоего рапорта, мне так не кажется, – он пожал плечами с наработанным практикой презрением. – Неужели я единственный, кто считает, что все это чушь собачья?
Я могла видеть это на всех лицах – Эллис получил их голоса. Будь он проклят! Его разве не волнует, что безопасность ежедневно ставится под угрозу? Почему он просто не может признать, что более современное оборудование в конечном счете лишь сэкономит нам деньги? Думаю, я знала почему.
Скоро выборы. Эллис хотел снова баллотироваться в мэры. Самое время умаслить народ. А это значило – премии.
Я уже открыла рот, готовая выплеснуть на него резкий сарказм. Но прежде, чем я успела дать его словам тщательно обдуманное опровержение, он взревел:
- Мы можем обсуждать срок службы, бла-бла-бла, брандспойты или можем дать этим людям деньги, которые они заработали и за которые рисковали жизнями. Итак, мы будем голосовать или что?
***
Домой я ехала нарочно медленно. Мой характер, как правило, оставляет мало протектора на шинах. Приходится покупать новый набор почти каждый год. Но стоило мне заехать во двор, как тут же появилось желание уехать обратно. Майк и Дин стучали молотками под проникновенные звуки "Больное хрупкое сердце"[8].
Я отперла черный ход и с силой захлопнула за собой дверь, выказывая этим оценку их вкуса в музыке. Пришлось пройтись по всему дому, захлопывая окна одно за другим, но это не помогло даже немножко уменьшить шум.
Я смирилась, дошла до передней двери и спустилась с крыльца. Прогулка вокруг озера успокоит мои нервы.
Оба дома стояли неподалеку друг от друга на вершине пологого холма, поросшего разрозненными ивами и кипарисами. Озеро было достаточно широким, круглым и спокойным, чтобы дальний берег было видно, но плыть до него было бы слишком далеко. Одинаковые обветшалые причалы высовывались из воды, соседствуя с одинаковыми гребными шлюпками, одинаково запущенными.
Густая путаница хвощовых елей, обширная апельсиновая роща на западе и покрытые испанским мхом высокие дубы на востоке создавали естественный барьер. Я обходила озеро по кругу много раз, совершая прогулку, когда нуждалась в одиночестве. Добравшись до пояса диких цветов, которые почти вплотную подходили к воде, я остановилась. Звуки печальной музыки кантри разносились над водой. Прохладный ветер шевелил мои волосы, приносил ароматы жасмина и дикой мяты. Я глубоко вдохнула и наклонила голову к плечу, прислушиваясь. Что-то было не так. Кричали птицы. Где-то в вышине самолет прочертил белую полосу поперек синего неба. Хлюпала вода, набегая на хрупкие пирсы. Лодка слегка шоркала боком по дереву причала.
Одна лодка, не две.
Я прикрыла глаза от солнца и принялась осматривать гладь озера.
Вот – еще одна крошечная серая лодка с другой стороны.
Сердце замерло. В лодке была маленькая девочка, которую я видела танцующей прошлой ночью. Милостивый боже, она была там одна!
Дорогая Лоис,
Ты непрерывно поражаешь меня своей заботой. Лодки стали просто замечательным сюрпризом. Так вот чем ты занималась в дальнем сарае все эти месяцы! Они прекрасны!
Думаю, мы должны назвать их Мо и Ло. Что скажешь?
Я хочу провести много времени на них с тобой, слушая как вода бьется о белые доски, чувствуя летящий над волнами ветерок, в то время как мы лежим и загораем.
Это замечательный подарок на день рождения. Я так сильно тебя люблю! Я надеюсь, что каждый следующий день рождения буду проводить с тобой.
Спасибо от всего сердца,
Мона
Глава 5
Профессионал во мне поднял голову. Все лишние мысли были отброшены в сторону. Я скинула свитер и ботинки и побежала к воде, остановившись лишь на пару секунд, чтобы глянуть на вторую лодку, все еще привязанную у причала. Слишком ветхая, вряд ли она выдержит меня. Корма полузатоплена.
Мозг отстранено зарегистрировал холод воды, когда я вбежала в озеро. Я рассекала водную гладь, со странным спокойствием высчитывая драгоценные секунды, которые потребуются мне, чтобы добраться до лодки, стараясь не думать об аллигаторах, змеях и каймановых черепахах. На каждом четвертом гребке я поднимала голову из воды, чтобы вдохнуть и посмотреть на девочку. Она стояла в раскачивающейся лодке, беззаботно смеясь.
Один гребок. Десять.
Очередной взгляд на лодку. Птица рухнула с неба, ныряя за обедом. Девочка подбежала к борту, чтобы понаблюдать за ней. Лодка опасно накренилась.
Я заставила себя прибавить скорость. Мышцы горели, но пальцы рук и ног уже начали коченеть. Вода слишком холодная. Я снова посмотрела вперед. Девочка пыталась грести, но весла были слишком массивными и тяжелыми для нее, получилось лишь несколько шлепков по воде.
Пятьдесят гребков.
Теперь я могла ясно видеть ее лицо. Девочка потянулась за веслом, которое выпало из уключины в воду. Взрыв адреналина придал мне сил. Она заметила меня. На маленьком личике отразилось удивление, а потом тревога, когда она потеряла равновесие и полетела через борт.
Я последним мощным рывком вылетела из воды почти по пояс, успев поймать ее за плечи и вернуть обратно в лодку.
Вода захлестнула меня с головой, попав в нос, глаза и уши. Я мотала головой и отфыркивалась, держась за борт лодки. Еще пару секунд я чувствовала себя слишком уставшей, чтобы пытаться выбраться из воды. Девочка просто смотрела на меня в ужасе, будто я была каким-то монстром из глубин, который собирается утащить ее на дно озера.
- Разрешите подняться на борт, капитан? – спросила я, пытаясь отдышаться, вынуждая посиневшие губы сложиться в подобие улыбки. Я оторвала одну руку от борта лодки, чтобы отдать ей честь, подтверждая свои слова.