Читать интересную книгу Антропология экстремальных групп: Доминантные отношения среди военнослужащих срочной службы Российской Армии - Константин Банников

«Дембеля». Дембелями становятся те, на кого распространяется действие очередного приказа об увольнении в запас с момента его опубликования. Реальная практика прохождения воинской службы предполагает, что между приказом об увольнении (20-е числа сентября и марта) и самим увольнением может пройти неопределенное время, обычно не далее даты окончания текущего призыва (1 января и 1 июля). Как правило, дата увольнения определяется непосредственным начальником, в особых случаях — командиром части. Разумеется, можно уволиться и в срок — в день призыва, отмеченный в военном билете. Но, как правило, командиры не спешат расставаться с дембелями и выискивают причины, чтобы их задержать. Распространена порочная практика «дембельских аккордов» — когда командир привлекает дембелей на ударные хозяйственные работы, играя на их желании поскорее уволиться. К примеру, командир собирает всех дембелей и приказывает построить из подручных материалов новый военный объект. Это может быть все что угодно — забор, свинарник, гараж, казарма. Демобилизация — по окончании работы.

Дембель — лицо особого статуса. Он уже вне социума, но в центре его внимания. Для характеристики такого состояния лучше всего подходит термин «трансцендентность» — переход за некий предел. В религиозной философии этот термин предполагает отстраненность безусловного авторитета, и это полностью соответствует психологическому состоянию дембеля. Он в своем роде трансцендентный армии субъект, на полном основании соотносящий себя с гражданским обществом. Его обязанности в системе экстремальных групп относятся исключительно к сфере символов. Он мог бы пользоваться всеми правами, но блага казарменного мира — уже не его блага. Дембель демонстративно выходит из сферы внутренних статусных отношений и подчеркивает этот переход символами своего аутсайдного, лиминального состояния.

Время в армии физически осязаемо. Единицы времени службы — это кирпичи пирамиды социальных статусов экстремальных групп. Квадратный в своем плане забор воинской части давит на массу и выдавливает из нее пирамиду, с вершины которой возможно движение только в чистый хронос, т. е. на дембель.

«Чмо» — так в армии называют париев, людей, опущенных на нижний порог аутсайдности. На них социальная динамика, выраженная статусным переходом, не распространяется. Статус чмо лишает индивида возможности самоосуществления во времени. Феномен изгоя возникает не случайно, но там, где группа испытывает в нем потребность. Наличие чмо в армейском коллективе показательно тем, что с ним социальная структура приобретает двойной стандарт: на специфическую пятичленную модель (духи — молодые — черепа — деды — дембеля) накладывается универсальная трехчленная (парии — масса — элита).

Л. С. Клейн относит трехчленную лагерную модель к архетипу социальной структуры, и, как видно, не напрасно. Он наблюдал, как однородная масса опущенных, изолированных в целях пресечения доминантных отношений заключенных заново структурируется и воспроизводит общую трехчленную конфигурацию. Бывшие узники фашистских концлагерей описывают этапы процесса слома человеческой личности в первый год заключения, который начинался с активного противостояния и заканчивался подражанием лагерной охране в поведении и даже в попытках как-то обозначить свой статус, преобразуя лагерную робу при помощи каких-то лоскутов на манер униформы своих надзирателей.

Архаическая модель «парии — масса — элита» органично укладывается в пятичленное строение современного армейского социума, поскольку положение солдат второго периода (полугодия) качественно не отличается от положения солдат первого периода — и те, и другие — объекты доминантных отношений. Так, черепа (черпаки) как субъекты доминантных отношений лишь номинально отличаются от дедов. Дембеля же полностью выделяются трансцендентностью своего статуса. Они — это те, кем хочет стать каждый, и в этом смысле слова дембеля — абсолютная элита экстремальных групп. Об этом повествует старый анекдот:

В казарму заходит генерал и видит: на заправленной кровати в сапогах лежит военнослужащий срочной службы. Генерал, не зная как реагировать на столь вопиющее нарушение воинской дисциплины, спрашивает:

— Товарищ солдат, Вы — кто???

— Дембель. А ты кто?

— Я? Генерал…

— Тоже неплохо.

О функционировании в неуставной иерархии универсальной трехчленной системы говорит и одежда. Парии (духи и молодые) ходят в уставной форме без лишних знаков различия. Привилегированный слой (черепа, деды) носит трансформированную согласно неуставному регламенту уставную форму с положенными и не положенными регалиями: предусмотренными уставом нагрудными знаками и нашивками, которые у «черепов» и «дедов» приобретают значение знаков их неуставного статуса. Их «чем больше, тем лучше». Элита в лице «дембелей» фактически полностью игнорирует и уставную форму, и знаки неуставной иерархии — они не стирают одежду, не меняют подворотнички, демонстративно распрямляют бляху ремня и кокарду головного убора, всем видом подчеркивая свою отстраненность и от обязанностей уставщины, и от привилегий дедовщины. Субститутом тела дембеля выступает костюм другого рода — «дембельская парадка» — предметное олицетворение праздника. Изготавливается она на основе парадной формы или камуфляжа, которые немыслимым образом расшиваются всевозможными аксельбантами, чеканками, золотыми погонами.

Надо сказать, что в самих подразделениях осознается актуальность трехчленной модели и номинальность пятичленной, поэтому в некоторых воинских частях номинальные неуставные страты на сегодняшний день волевым решением «дедов» устранены, хотя солдаты знают, что в других частях они есть. Этим часто отличаются подразделения тех родов войск, которые претендуют на право быть элитой всех вооруженных сил — десант, погранвойска, морская пехота и пр. Так, в одном из сибирских погранотрядов мне сообщили следующее:

«Черепов», или как их там, у нас нет. У нас есть «духи», «деды», «дембеля». Все.

(ПМА, Акташ, 1999 г.)

Однако в той же части существует более разветвленная номинально-символическая иерархия среди духов. Ее придумали как пародию на реальный статусный переход. Тот же информатор продолжает:

Вообще духи, пока их везут в автобусе — они еще даже и не «духи», а «нюхи». Как форму на них надели, так весь карантин и до присяги — они уже «запахи», а как присягу приняли — они целые «духи». Первые полгода, пока они всасывают службу, они «духи-стажеры», их «стажируют» «духи-стажирующие», ну, те кто второй период служат. Не я же [мой собеседник там был «дедом» — К.Б.] буду учить их «родину любить».

(ПМА, Акташ, 1999 г.)

Если продолжать примеры внутренней структурированности экстремальных групп в разных родах войск, то нельзя обойти вниманием и флот. Там трехчленная система (притом не отягощенная излишними знаками и символами) наиболее рельефна. На Тихоокеанском флоте к низшему страту относятся «слоны» (первые 6 месяцев) и «караси» (6–12 месяцев), к среднему — «борзые караси» (12–24 месяцев), к высшему — «полтарахи» (24–30 месяцев) и «годки» (30–36 месяцев). О разделении обязанностей в доминантных отношениях на флоте лучше всего расскажут сами информаторы:

[Из рассказа бывшего матроса Тихоокеанского флота В. А. Андреева]

«Слоняру» гоняют все, в том числе и «караси». Хотя они мало чем различаются, а вот «борзые караси» следят за тем, чтобы «караси» лётали правильно, чтобы приборку делали три раза в день. Сами они обычные приборки уже не делают. «Борзый карась» делает большую приборку, по субботам. Они все ее делают. А когда «борзому карасю» чешую отобьют, ну, это табуреткой по жопе, он уже «полтораха». Тогда-то у него жизнь и начинается. «Полтораха», а потом «годок». Они между собой так-то не различаются. Только по названию.

(ПМА, Новосибирск, 2000 г.)

Характерно, что и на флоте при реальной трехчленной структуре номинально все же сохраняется пятичленная, как и в сухопутных войсках, хотя продолжительность службы в ВМФ на год больше.

Взаимное соглашение субъектов и объектов доминантных отношений

Магнетизм социального осуществления — вот тот механизм, который приводит в движение машину экстремальных групп и дает ответ на вопрос, почему люди добровольно и практически без сопротивления допускают насилие над собой. Человек принимает насилие системы как должное в том случае, если система гарантирует ему компенсацию и признает его право на социальное осуществление путем повышения статуса. Дедовщина — это не просто системное насилие, это насилие статусное и компенсаторное, чего нельзя сказать об уставщине.