процессы, которые сопутствовали и наступали после разделения ничего хорошего не приносили. Вот как теперь, после аварийной примарсовки. И я уже вполне осознанно и с огорчением начинал подозревать, что тот непонятный получасовой ступор Володьки был продиктован не только нашей аварией, но и ещё чем- то не столь определённым и объяснимым. Наверняка он мог стать случайным свидетелем загадочного феномена пресловутой дисперсии.
И то, что должно было произойти далее теперь я знал с потрясающей очевидностью, но совершенно не желал верить и настойчиво отказывался от неотвратимости свершаемого.
Как странно, что люди всегда бояться будущего. Строя долгосрочные планы своей жизни они видят её в красочном фееричном цвете, при этом совершенно отвергая то, что весьма существенно, что и является истинным результатом. Присутствующая в нём сила всего лишь одна — страх, действительный страх того, что желаемое не сбывается, а логические предположения неизбежного могут оказаться совершенно абсурдными. Подобными размышлениями я старался успокоиться старательно уверяя себя в том, что фактор разделения лишь навеянность моего разума, суть детских страхов, окостеневших как патологическая особенность второго поколения соляриев (люди родившиеся вне Земли). Но кажется это помогал лишь чуть-чуть. Хватало только на то, чтоб пытаться удерживать перед собой объективно произошедшее прошлое уверяя, что это и есть действительность.
Базовый лагерь открылся нам в тот самый момент, когда пылевая тьма стала рассеиваться, а сама буря уноситься всё дальше, оставляя живописный вид песчаного моря с покатыми горбами невысоких барханов — волн. Столбы смертоносных смерчей змеевидно изгибались опадая то вниз к самой земле, то вновь хлёстко вскидываясь к прозрачному небу, словно кусая его. Горизонт подсвечивало вечернее солнце так, что вся пейзажность уходящего ненастья открывалась в прекрасном обзоре.
Всего два небольших модуля хозяйственных построек, сторожевая шестиметровая вышка с метеорологическим оборудованием, приземистый ангар для одноместного разведывательного «Ската» и огромнейший надувной пятисотметровый купол над местом раскопок, который поддерживал привычную для землян атмосферу. Вот и всё, как в нескольких словах можно было описать открывшейся нам «Барсум», базовый лагерь экспедиции Института. По — видимому, во избежание погодных эксцессов все жилые постройки были перенесены под сам купол, что впрочем так и оказалось.
Выбежавший на встречу вяло ползущей «Пони» человек призывно замахал руками требуя остановки. Взобравшись на высокую платформу краулера он постучал в окно водителя и срывающимся голосом сквозь дыхательную маску приказал немедленно отправиться в сторону некоего Города и резерв — партии находящейся там. Водитель оказался не столь сговорчивым и махнув рукой потребовал обеда, часового отдыха и дозаправки. Нас же с Северцевым высадили у самого аппендицита шлюзового входа и с широкими грузовыми воротами. А тот кто так был взволнован приездом вездехода проводил нас к месту назначения. Это оказался один из членов рабочей группы Института и администратор археологической партии, специалист по палеоконтактной археологии, Уильям Ковач. Выглядел он весьма комично в накинутом по верх рабочего комба в затёртый полушубок. Весь этот его экстравагантный образ дополнял гермошлем, будто совершенно чуждым предметом присутствовавший на нём как- то весьма некстати. Он пригласил нас идти за ним к шлюзу, а за тем с особым проворством открыл люк перехода. Как само собой разумеется Ковач вызвался стать нашим провожатым. Его несколько удивило скорое прибытие гостей:
— Весьма впечатляюще! — сказал он. — Мы надеялись, что вы прибудете максимум через два сола, беря во внимание прогнозы на ближайшую неделю.
Вовка озадаченно смотрел на меня.
— Наверное здесь что — то не так, — медленно произнёс я. — Запрос на экзосоциолога и пилота давал «Марс Главный». И с особыми требованиями он поступил на Ганимед.
— При чём здесь Ганимед? — никак не понимал Ковач. — Это Марс, а не стационар в дальнем Экстерре. Кому нужны такие сложности и лишние затраты?
— Так мы же прибыли именно оттуда, — прервал его Северцев.
— Шутите? — скорее резюмировал, чем спросил Ковач и взялся за ручку внутренней двери шлюза. Давление стабилизировалось и теперь мы могли свободно войти под купол. — Слишком серьёзно и просто, — сморщил он лоб. — Ведь при нынешних возможностях космофлота подобные путешествия за пару часов весьма сомнительны, согласитесь?
— Как сказать, — тут же многозначительно бросил я вспоминая нашу внезапную переброску на «Алтае».
— А у вас что, есть веские аргументы утверждать обратное?!
— Пока особо нет, — я с осторожностью подбирал слова стараясь не слишком афишировать пункт приписки. — Но от произошедшего факта не стоит отворачиваться.
— И всё же, позвольте мне сомневаться в ваших словах, — ответил археолог. — И не реагировать на ваш… юмор.
На этом разговор и закончился. Картина открывшаяся внизу оказалась довольно живописной и хорошо освещённой подкупольными фонарями. Перекопанная чаша небольшого кратера, в которой расположилось несколько малочисленных групп археологов и учёных там и тут проводящих свои работы, напоминала видом более работу дождевых червей с вывернутыми коническими вывалами грунта. Огороженные яркими лентами места раскопок небольшими островками заполняли весь котлован. Пройдя с десяток метров мы остановились засмотревшись происходящим.
— Нам не сюда, — заторопил провожатый, на ходу снимая гермошлем. — А вон к тому корпусу, — и указал на привычный металлопластиковый ангар с светящимися изнутри широкими окнами. — Там и есть наш инфо — центр, с материалами и вносимыми записями. В торце имеется столовая и раздевалка. Пока отобедайте, а я тем временем подготовлю помощников и чуть позже познакомлю вас, чтоб ввести в курс дела.
Дальше всё пошло как — то всё обыденно и привычно: переодевание, стандартная трапеза, неуютность чужой обстановки, брюзжание Северцева и мои впечатления навеянные тягостным ожиданием чего — то непонятного.
Через полчаса вернувшийся Уильям Ковач, всё ещё весьма сомневающийся в нашей логичности и рассудительности. Это явно отражалось в его неоднозначно сожалеющей мине на запылённом лице. Теперь он был не один, сопровождая молодую женщину в рабочем комбинезоне и накинутой куртке болотного цвета. Совершенно флегматично Уильям познакомил нас. Женщина была экспертом по информационной аналитике в археологической группе и отвечала за сбор материала, так что иметь дело необходимо было непосредственно с ней.
«Так вот оказывается кто был с нами на связи. Отчего я не на столько удивлён всём этим…», — с сожалением подумалось мне.
— Знакомьтесь, вот этот прекрасный профессионал и самый привлекательный работник нашего лагеря, Виолетта Талаева. Будет вам в помощь и разъяснит все нюансы. Прошу не обижать.
— Не беспокойтесь, — ответил Вовка с явной иронией. — Мы постараемся…
— Надеюсь, — Ковач странно оглядел нас троих. Закивав головой он удалился. Да и Северцев, тут же ретировался под предлогом проведения осмотра грузового модуля. Хотя, как знать…
— Не ожидал тебя здесь увидеть, — еле проговорил я ощущая давящий ком в горле. Смотреть куда — то