Выборы и открытие Законодательного собрания. Законодательное собрание, состоявшее из 760 депутатов, выбранных 13 мая 1849 года относительным большинством по системе департаментских избирательных списков и открывшееся 28 мая, по соотношению партий существенно отличалось от Учредительного собрания. Прежнее республиканское большинство (партия Кавеньяка) упало до 70 человек. Крайняя левая, принявшая традиционное название Горы, сорганизовалась для выборов под руководством избирательных комитетов «Республиканская солидарность», «Друзья конституции», которые призвали демократические чувства страны на борьбу с врагами республики. Составленный Феликсом Пиа манифест 65 представителей Горы содержал даже некоторые обещания социальных реформ: реформы воинской повинности (в смысле устранения неравенства), отмены налогов на предметы первой необходимости, прогрессивного налога на чистый доход, эксплуатации государством железных дорог, рудников и каналов, государственного страхования и кредитов[22]. Гора насчитывала 180 депутатов, выбранных главным образом в восточных и южных департаментах и в Париже. Против этих. 250 республиканских депутатов клерикально-монархическая коалиция улицы Пуатье провела около 500 представителей «партии порядка», орлеанистов, легитимистов и сторонников слияния обеих фракций; бонапартистов было очень немного.
Исполнительная власть и собрание согласны были совместно-действовать против республиканской партии; они стремились, раздавить ее, отняв у нее все средства пропаганды и действия: республиканские газеты, политические союзы, светскую» школу и всеобщее избирательное право.
13 июня и поражение Горы. Когда получены были известия о битвах под стенами Рима, партия Горы перешла в наступление. Организованные для выборной агитации комитеты составили протест против правительства, нарушившего пятую статью конституции, которая гласила: «Французская республика уважает иностранные национальности… и никогда не употребит своих сил против свободы какого-либо народа». Ледрю-Роллен потребовал от собрания предания суду президента республики и его министров. На объяснения Варро и на крики правой он ответил следующим заявлением, которое затем повторил: «Конституция была нарушена, мы будем защищать ее даже с оружием в руках» (11 июня). Собрание отвергло предложение. На следующий день Ледрю-Роллен и некоторые депутаты, организованные в комиссии, выпустили прокламацию, разоблачавшую заговор монархистов против республики и приглашавшую национальных гвардейцев явиться в мэрию V округа, чтобы оттуда без оружия отправиться всей массой к собранию.
На это приглашение откликнулось только несколько сот национальных гвардейцев и рабочих; 13 июня, в 11 часов утра, они двинулись от Шато-д'О с криками «Да здравствует конституция! Да здравствует Италия!» и дошли до улицы Мира. Собранные Шангарнье войска атаковали манифестантов и рассеяли их. Организаторы манифестации были окружены в «Консерватории (музее) искусств и ремесел»; солдаты собирались их расстрелять, когда пришел приказ арестовать их. Ледрю-Роллен бежал в Лондон[23].
Собрание воспользовалось удобным случаем для нанесения решительного удара партии Горы. 33 депутата были преданы суду. Правительство декретом закрыло все газеты партии. Собрание вотировало закон о печати, который восстановил залог 24 000 франков и дал администрации право воспрещать продажу газет на улицах и площадях; оно приняло закон, воспрещавший в течение года публичные политические собрания. Собрание объявило Париж на осадном положении законом, который передавал все преступления «против безопасности республики, против конституции, общественного спокойствия и порядка» суду военных советов. Греви сказал: «Это военная диктатура», на что Дюфор ответил: «Это парламентская диктатура».
Образование бонапартистской партии. После того как — общий враг был раздавлен, между президентом и большинством начались раздоры. Старые парламентские деятели, господствовавшие в собрании, презирали Луи-Наполеона; они ставили ему в упрек его прошлое заговорщика, его друзей-авантюристов, его долги, его частную жизнь. Со своей стороны, Луи-Наполеон не хотел больше оставаться орудием в руках большинства, а старался составить собственную партию. Он стал менее уступчив с Тьером, окружил себя новыми людьми, стал привлекать к себе многих офицеров. Ему хотелось направлять внешнюю политику по своему личному усмотрению. По возвращении папы в Рим Луи-Наполеон написал открытое письмо своему другу Нею, в котором жаловался на реакцию и заявлял, что восстановление папы должно сопровождаться амнистией и реорганизацией управления в светском духе. Католическое большинство, вотируя кредиты на римскую экспедицию, упрекнуло президента за это вмешательство в дела «св. отца» (т. е. папы).
Министерство Барро, составленное из орлеанистов, отказалось выступить против Собрания. Сначала конфликт оставался в скрытом состоянии. Но вдруг Луи-Наполеон, по привычке своей — без всякого предупреждения, опубликовал послание от 31 октября. Это было провозглашением разрыва с парламентарным режимом и манифестом о переходе к системе личного управления. «Франция, обеспокоенная отсутствием направляющей силы, ищет опоры и проявления воли избранника 10 декабря. А воля эта может дать себя почувствовать лишь в том случае, если между президентом и его министрами существует полное согласие во взглядах, мыслях и убеждениях и если Собрание само находится в общении с национальной мыслью, выражением которой явилось избрание исполнительной власти». Вследствие этого президент уволил своих министров и заменил их личными приверженцами, лицами почти еще неизвестными: Руэр получил министерство юстиции, Фульд — финансов и Парьё — народного просвещения.
Префект полиции Карлье основал «Общество 10 декабря», имевшее своей задачей охрану религии, труда, семьи и собственности, а также борьбу «с социализмом, безнравственностью, беспорядком, с вредными изданиями и с закоснелостью крамольников». Это общество рекрутировалось из воинствующих бонапартистов, которые с дубинами в руках нападали на демократические собрания.
Закон о народном образовании и закон 31 мая (1850). Собрание и президент снова объединились для борьбы с республиканцами. Конституция обещала бесплатное образование; для этого необходимо было выработать органический закон, и Государственный совет подготовлял его не торопясь. Министр Парьё представил проект временного закона и во время дебатов назвал учителей «генералами от демократической и социальной республики», обвиняя их в том, что они «распространяют в деревенской глуши разрушительные принципы».
16 марта 1850 года собрание вотировало общий закон о народном образовании, выработанный Фаллу, — закон, который отдавал учителя под надзор кюре и обязывал его преподавать катехизис. О бесплатном народном образовании не было уже и речи. Среднее образование, которое со времени Наполеона I оставалось монополией светского государственного Университета, было объявлено свободным; частным лицам предоставлено было право открывать средние и низшие учебные заведения. Городские советы получили право приглашать в свои школы членов монашеских орденов, а женским конгрегациям дали привилегию заменять экзамен на звание учительницы (что требовалось для открытия школы) представлением «свидетельства о послушании», выдаваемого епископом.
Университет и церковь начали оспаривать друг у друга право воспитания юношества и этим подготовили разделение французской буржуазии на два враждебных общества, воспитанных по двум различным системам. Монталамбер указал на истинный смысл этого закона: «Большинство избрано для борьбы с социализмом.-.. Необходимо сделать выбор между католицизмом и социализмом». Нужно, как он говорил, «предпринять внутреннюю римскую экспедицию». Это прозвище так и осталось за католической кампанией против демократии.
На апрельских дополнительных выборах, когда речь шла главным образом о замене республиканцев, изгнанных в 1849 году, выбрано было большинство кандидатов Горы (27 из- 37). Собрание испугалось и решило «почистить избирательное право»; президент не стал этому мешать, а может быть даже одобрил такое намерение[24]. Таким образом, быстро, всего в несколько дней, прошел закон 31 мая, разработанный де Бройлем. Не отменяя открыто принципа всеобщего голосования, этот закон требовал от избирателей трехлетнего проживания на одном месте, удостоверенного внесением в списки плательщиков личных налогов, и лишал избирательного права людей, осужденных за какое-нибудь политическое преступление (возмущение, оскорбление властей, участие в клубах или тайных обществах). Этот закон сократил число избирателей на 3 миллиона и коснулся главным образом городских рабочих, голосовавших за республиканскую партию (в Париже на 64 процента).