Уайленд, продолжая улыбаться.
— Да, мы предлагаем перестроить систему налогов, — объявил Эбнер, показывая жестом на двух или трех своих сторонников, стоявших рядом.
— Ах да, — быстро ответил Уайленд, узнав присутствующих. — Если бы это можно было осуществить...
— Можно и должно, — строго сказал Эбнер.
— Н-да, вопрос все-таки запутанный, — повторил Уайленд и сейчас же продолжал: — Я читал ваши рассказы — некоторые мне понравились. Надеюсь, мы познакомимся с вами поближе.
— Благодарю вас, — холодно ответил Эбнер.
Уайленд старался держаться дружелюбно, однако Эбнеру показалось, что тот разговаривает с ним свысока. А он терпеть не мог, когда кто-нибудь обращался к нему свысока, тем более человек, который уступал ему в способностях. Раздражало Эбнера и то, что Уайленд обладал двумя неоспоримыми преимуществами: возрастом (он был старше Эбнера лет на десять — двенадцать) и опытом (Уайленд всю жизнь прожил в городе, и Эбнер сразу почувствовал это).
— Буду рад, если вы согласитесь позавтракать со мной в клубе, — произнес Уайленд самым любезным тоном, — я как раз спешу туда.
Роковое слово — клуб! Оно подействовало на Эбнера, как ледяной душ. Он много наслышался о клубах. В клубах распутные дети Привилегий пили непристойные напитки, вели непристойные беседы и вообще непристойно проводили время. Эбнер был безупречно целомудренным в словах, помыслах и поступках, он всегда вовремя ложился спать, и клубы отпугивали его, словно лепрозории.
— Благодарю, — сказал он, — но я очень занят.
— Ну как-нибудь в другой раз, — невозмутимо согласился Уайленд, — и может быть, нам все-таки удастся прийти к взаимопониманию, — добавил он, имея в виду систему налогов.
— Сомневаюсь, — мрачно откликнулся Эбнер.
Уайленд ушел, разве что чуточку задетый. Все, что Эбнер впоследствии узнал об Уайленде, об его богатстве и положении, влиянии и деятельности, еще больше восстановило его против этого человека. Он не раз говорил об эгоизме и жадности финансовых воротил, и его язвительные замечания не могли не дойти до слуха Уайленда. Позже, когда у Леверетта Уайленда свойства Плутократа взяли верх над свойствами Честного Гражданина, — превращение, очевидно, неизбежное при известных обстоятельствах, — он не раз с улыбкой вспоминал о своих безуспешных попытках сойтись с Эбнером и спрашивал себя, насколько расхолаживающее недоверие Эбнера повлияло на выбор и падение его самого.
III
Хотя миссис Палмер Пенс горела желанием познакомиться с Эбнером и неизменно искала к тому случая, прошло добрых полгода, прежде чем наступил этот долгожданный день. Но вот она прочитала роман «Жезл тирана» — и все стало ясно: ее салону решительно не хватало автора романа, и нужно было во что бы то ни стало заполучить его.
Новая книга и по духу и по теме была во многом похожа на первую: человек, добившийся успеха, создает произведение, сходное с тем, что принесло ему славу. Однако на сей раз это был роман — первый из тех, которые Эбнер начнет впоследствии выпускать так же щедро и беспечно, как природа дарит людям свои плоды; роман отличался той же мрачной окраской, силой и тенденциозностью, что и первая книга.
К этому времени круг знакомств Эбнера значительно расширился. Товарищи по кружку свели его кое с кем из журналистов, которые познакомили его со стихотворцами и романистами, а те в свою очередь — с тесной группкой художников и музыкантов. Вскоре Эбнер понял, что ему приятно и полезно бывать здесь, в этой богемной, но вполне приличной компании, что он нашел ту среду, в которой ему легче всего дышалось. Нравы его новых знакомых были настолько строгие, что даже он ни к чему не мог придраться, а манеры приветливые и сравнительно простые. Порою, правда, здесь слишком увлекались всякими мелкими условностями, заимствованными, как он полагал, в «большом свете», но держались все непринужденно, с подкупающей доверчивостью, так что Эбнер вскоре вполне освоился с их компанией. Многие члены этого кружка жили в большом доме, владельцу которого, Кролю, пришло в голову назвать его Кроль-блок; обитатели переименовали свое жилище в «Кроличий садок», а самих себя стали называть «кроликами».
Поначалу Эбнеру было трудно поддерживать принятый здесь шутливый тон: он казался ему неуместным в мире, полном нужды и горя; но эти славные люди прилагали все усилия к тому, чтобы он не испытывал беспокойства, и спустя короткое время редкий субботний вечер проходил без того, чтобы Эбнер не заглянул к кому-нибудь в мастерскую поболтать или выпить чашку чаю. По правде говоря, «болтать» он еще не умел и только начинал привыкать, как привыкал обращаться со множеством предметов, якобы необходимых во время приготовления напитков. У себя Эбнер довольствовался простым столом квартирной хозяйки, которая, подобно ему самому, принадлежала к «простонародью» и не была слишком разборчива ни в посуде, ни в скатертях, и потому презрительно усмехался при виде затейливых чашечек, ложечек и причудливых розовых розеток на свечах, назначением которых было привлекать «нужных людей» — пользуясь выражением тех же «кроликов», — и дивился всевозможным тонкостям при заварке чая, которые помогали превратить нужных людей в выгодных покровителей. Точнее говоря, он косился на лимон, самовар и прочие невинные пустяки; а когда подавали ром, он молча отворачивался, и лицо его принимало строгое выражение.
Что ж, нужные люди не заставляли себя ждать: художественные мастерские в тот год были в моде, — и как только миссис Пенс узнала, что Эбнера чаще всего можно встретить у «кроликов», она поспешила завербоваться в число их гостей.
Юлдокси Пенс — плотная, полная энергии женщина, уже достигла зрелой поры, а под «зрелой порой» я подразумеваю лет тридцать шесть или около того. Она была хороша собой и богата, умна и честолюбива, но еще колебалась, не зная, избрать ли ей карьеру Светской Королевы или посвятить себя Высшим Стремлениям: возможно, что она надеялась совместить одно с другим. Она привезла с собой племянницу, мисс Клайти Саммерс, которая лишь первый месяц выезжала в свет, но, отличаясь большой предприимчивостью, уже успела присоединиться к группе по изучению социологии, состоявшей из девиц, с которыми стоило познакомиться, а также предприняла два-три похода в трущобы. Клайти, пожалуй, еще не решила, чего ей хочется: добиться Успеха в Обществе или подать нуждающимся Руку Помощи. Эбнеру предстояло повлиять на ее выбор.
IV
«Кролики» не поверили своим глазам, когда в один прекрасный день миссис Юдокси Пенс предстала перед ними. Ее достаточно часто видели в «соперничающем предприятии» — «кролики» имели в виду соседнее здание, носившее торжественное название «Храм Искусств», обширное сооружение со множеством