— Вот когда ты сможешь что-то сделать… что-то, чем будешь гордиться, тогда тебе можно будет сказать с гордостью: Я — Лассара. А пока ты просто личинка. И кем ты станешь — неизвестно.
Это было обидно. И тем обиднее, что сказано честно и правильно. Без прикрас.
Пока ей еще нечем гордиться. Но — вдруг? Стоит начать с того, что она выживет.
Размышления оборвал стук в дверь.
— Синьорита…
— Ритана Лассара, — спокойно поправила Антония.
Синьорита — обращение к неблагородным. И не владеющим магией. Синьор, синьора…
Для благородных или для магов — тан или ритана.
Служанка вспыхнула, но спускать Антония не собиралась. Раз, второй… да, она здесь может и не задержаться. Но это не повод вытирать об нее ноги!
— Простите, ритана Лассара. Тан Аракон просил пригласить вас к завтраку.
— Хорошо.
Антония встала, расправила платье… и лишний раз поблагодарила старого Хуана. Да, на землях некромантов мало кто хотел селиться. Несколько бедняков, Долорес, Хуан…
Старый картежник обучал девочку тому, что умел сам.
Плутовать в карты. В кости. А еще — блефовать.
Ты можешь иметь на руках две шестерки и десятку. Но выглядеть ты должна на все четыре туза. И наоборот. Если ты слабая — покажи силу. Если сильна — покажи слабость. И девочка училась.
Играть было интересно. Весело, забавно… а что за промахи ей доставалось линейкой по пальцам… ну так что же? Не промахивайся!
Здесь и сейчас Антония решила не показывать своей неуверенности.
Она улыбнулась — и вышла из комнаты так стремительно, что служанка отстранилась.
— Как тебя зовут?
— Анита, ритана.
— Проводи меня в столовую, Анита. Пожалуйста.
— Да, ритана Лассара.
***
Чего стоило Антонии не застыть на пороге столовой — знала только она.
Не сжать руки в кулаки (у хорошего игрока руки должны быть расслаблены, чего ты издеваешься над мышцами, их что — узлом связали?!), не удрать, не застыть на месте…
Все семейство Аракон было в сборе.
Тан Адан восседал во главе стола, совсем как некогда отец. По правую руку от него сидела ритана Розалия в нежно-зеленом платье и сверлила девушку недобрым взглядом.
По левую руку — младшая из дочерей, кажется, Паулина, в чем-то желтом… цвет ей не слишком шел. Кожа девушки казалась не смуглой, а грязной.
Рядом с матерью сидела старшая дочь, Альба, в белом платье. Вся воздушная… но на вкус Антонии на ней было слишком много оборок. Хотя — это ее личное мнение.
Напротив Альбы был поставлен еще один прибор.
— Доброе утро, Антония. Проходи, — дядя любезно пригласил ее за стол. — Знакомься, это твои кузины, Альба Инес и Паулина Мария. Девочки, это Антония Даэлис Лассара, дочь моего старшего брата.
Девушки кивнули. И даже сделали они это по-разному.
Паулина — как устрица, которую за холку вытащили из ракушки, и она мечтает спрятаться обратно.
Альба — с уверенностью записной красавицы.
Антония склонила в ответ голову.
— Я рада нашему знакомству, хотя и произошло оно поздно. И при достаточно печальных обстоятельствах.
— Прошу, присаживайся, — тан указал на место рядом с Паулиной. Антония опустилась на отодвинутый лакеем стул — и вздохнула.
Рядом с ее тарелкой лежало штук шесть разных приборов… а как быть, если они пользовались только ложкой и вилкой? Ножом мясо резали, вот и все.
А тут какие-то вилочки сложные, крючок, непонятно зачем…
Антония тихо вздохнула.
Ритана Розалия тут же это подметила.
— Что-то не так?
— Благодарю вас, ритана. Все замечательно, но… к сожалению мои манеры недостаточно хороши для вашего стола, — сформулировала Антония. Вот языком болтать ее синьор Хуан научил, это важная часть блефа. Вести разговор обо всем — и ни о чем. Легко, спокойно, не напрягаясь, сколько раз они так болтали за картами на любую тему…
— Ваши манеры? — ритана явно не ожидала такого признания.
Антония развела руками.
— В связи с известными вам обстоятельствами, ритана, пострадало и мое образование, и мое воспитание. Я просто не представляю, для чего нужно такое количество столовых приборов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ритана вздохнула.
Она бы с удовольствием пошпыняла невоспитанную девицу.
Но — как!?
Вот если бы Антония попробовала строить из себя даму… тут да! Розалия могла бы оттоптаться на ее самомнении. А когда девушка во всем честно признается? Как ее можно винить за смерть матери?
Или за то, что ее отец — безответственная свинья и эгоист?
А ведь и правда…
Розалия посмотрела на Михелито почти с любовью.
Представила себя на месте Даэлис Лассара — и аж передернулась. Да, любовь, все это чудесно, но живем-то на земле! Она точно знает, случись с ней что плохое — так муж девочек и в люди выведет, и замуж выдаст с присущей ему обстоятельностью, и не бросит… потом, может, и женится, так потом же! А бросить родного ребенка на произвол судьбы — и спиваться?
Отвратительно!
Такого она бы для своих детей не хотела!
Розалия перевела взгляд на Антонию. А ведь девчонке нелегко пришлось. И платье у нее с чужого плеча, и кожа такая… видно, что девушка привыкла проводить много времени на солнце, вот и нос облупился, и загар неприличный. Но это действительно не ее вина!
Ей кажется — или ей очень повезло с мужем?
— Паулина, покажи кузине, какими приборами и для чего пользоваться. Впредь это твоя обязанность.
— Мама!
— Считай это тренировкой. У тебя будут дети, а гувернантка может не всему научить малышей. Ты же не захочешь за них краснеть?
— Да, мама.
— Тогда подавайте на стол, — кивнула ритана лакею. И посмотрела на девушек. — Наши планы на сегодня — Антония.
— Да, ритана Розалия.
— Надо свозить тебя к врачу. Это первое. Второе — твой гардероб.
— Мой гардероб, ритана?
— Для столицы он не подходит. Ты не поломойка, а племянница. Появись ты в таком ужасном виде хотя бы два раза — и все заговорят, что у Араконов плохо идут дела. На грани разорения.
Антония вспыхнула.
Ритана пронаблюдала это с едва заметной улыбкой. Да, она поняла. Но она ведь двадцать лет жила с мыслью о том, как ее обидели! И мысль никуда не делась, она все еще жила в глубинах души. А от понимания до растворения мутного осадка пройдет еще много времени.
И все же…
Было в этом нечто язвительное.
Ты бросил меня, Даэрон? Ты бросил всех. Ты предал и меня, и свою мертвую жену, и свою живую дочь. А я лучше тебя. Я — не предаю.
Тан Адан наблюдал за своей женой. Внимательно, серьезно — и был доволен результатом.
Купцы ведь!
Не стоит ждать от купеческих дочек истерик, криков, скандалов… это не к ним. А вот расчетливость присутствует.
Розалия не поняла пока еще, но вчера он подбросил ей пару 'гвоздиков', за которые обязательно зацепятся мысли.
Не то, чтобы Адан обожал брата — доставалось ему в давние времена от Даэрона. Но здесь и сейчас принять в свой дом племянницу было меньшим из зол. А вот устроить поле боя в своем доме…
Ну — нет!
Его и так все устраивает, поэтому надо перевести возмущение Розалии в конструктивное русло. И тан Адан справился.
Он нечасто пользовался своими знаниями, но уж родную-то супругу изучить за двадцать лет можно!
Не женился бы он на злобной и тупой дуре, а Рози неглупа и практична. Сейчас позлится немного, и то, на Даэрона, а потом, глядишь, и девочку выгодно пристроим.
А что? Семья, как дерево, ветвями сильна, вот ими и прирастать надо!
Розалия тем временем продолжала раздавать указания.
— Девочки, пока мы съездим к врачу, вы переберете свой гардероб и отберете для Антонии по три платья.
— Мама! — взвилась Альба.
— Не из новых. Вам я потом еще закажу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Тогда — ладно! — тут же сориентировалась Альба. — Пусть!
Антония промолчала.
Не в ее положении чего-то требовать. Да и… она подозревала, что старые платья дядюшкиных дочерей будут новее ее платьев. Лет так на десять — пятнадцать. Она-то сейчас мамино носит…