– Ладно, ребята, свои семейные вопросы будете решать потом, – не сердито, но твердо прервал их мужчина постарше. Он не принимал участия в потасовке, вернее, избиении, а держался немного поодаль. – Сейчас важно благополучно вернуться. Мы не знаем, когда стражники снова окажутся здесь.
– А с ним что делать?
Анри кивнул на герцога.
Старший повернулся к Дайону, пристально посмотрел ему в глаза. Нахмурился, словно пытаясь вспомнить, где он мог видеть этого человека.
– Кто ты такой?
Вопрос был задан не враждебно, можно даже сказать, по-хорошему, но Дайон понял, что ступил сейчас на очень скользкую почву. Как ответить? Назвать свое подлинное имя? С одной стороны, весьма вероятно, что эти люди, кем бы они ни были, не рискнут связываться с самим герцогом Левансийским, и в этом случае его слово решит проблему. С другой, человек его положения – весьма лакомая добыча для преступников, а повстречавшаяся ему компания точно не в ладах с законом. И, наконец, кое-что из услышанного представлялось ему настолько странным и подозрительным, что раскрывать инкогнито не хотелось вдвойне.
– Дворянин, – сказал он, твердо глядя в глаза спрашивающего. – И подданный Левансии.
На всякий случай Дайон сцепил руки, вроде бы от нервозности, и незаметно повернул кольцо герцогской печатью внутрь.
– Это, конечно, хорошо, – усмехнулся мужчина. – Я и сам вижу, что ты не крестьянин. А имя свое не назовешь?
– Ну вы ведь тоже не спешите представляться, – откликнулся Дайон.
– Резонно. Зови меня Жюст. Однако я неплохо знаю местное дворянство. И тех, кто переметнулся, и тех, кто остался на стороне молодого герцога. А вот твое лицо мне незнакомо. Хотя что-то едва уловимое есть… Может, мне и доводилось встречать кого-то из твоих родственников. Но тебя я точно вижу впервые.
– Я прибыл издалека. Порталом, – отозвался Дайон, уже чувствуя, что в его словах много ужасной правды, но стараясь пока не развивать едва уловимую мысль. Не ровен час разум взорвется от подобного. – Мой маг что-то перепутал, и я оказался не там, где следовало.
Мужчина покивал, но, кажется, не поверил ни единому слову. Правильно сделал. Дайон бы тоже не поверил, поменяйся они местами.
– Неудачно же тебя закинуло, – хмыкнул Одаренный, до сей поры помалкивавший.
– Да уж. И сам не рад, – в тон ему отозвался герцог.
Опытный переговорщик, он легко подмечал то, что позволяло расположить противников к себе и сделать их если не союзниками, то не врагами.
– А куда изначально собирался? – будто невзначай продолжил маг.
– Ну… на свидание. – Дайон брякнул первое, что пришло на ум.
– На свидание? – Анри наигранно рассмеялся.
Герцог смерил его ледяными взглядом:
– Могу я поинтересоваться, что вас так насмешило?
– А как имя той, с кем вы собирались встретиться? – настаивал Одаренный.
Дайон покачал головой:
– Вы же понимаете, что требуете от меня слишком многого? Дама замужем…
– Да врет он все! – нетерпеливо фыркнул Анри. – Посмотрите на него! Разве в таком виде к дамам ходят? Ну разве что разделся сразу, чтобы даром время не терять!
Старший из четверых задумчиво взглянул на герцога.
– Назовите имя дамы, – потребовал он.
Дайон скрипнул зубами.
– Мод. Мод Уиллкок, – ляпнул он, вспомнив симпатичную хозяйку самой популярной городской таверны.
Хохотушка Мод, как звали ее в городе, кокетничала напропалую, и герцог Левансийский не был исключением.
Лже-Мадлен покачала головой, а мужчины переглянулись. Дайону очень не понравились эти взгляды.
– Мод Уилкокс полгода как умерла, а ее внучка слишком юна, чтобы крутить амуры с таким, как ты, – проинформировал старший. И повернулся к товарищам: – Надо уходить. Придется взять его в лагерь.
– Может, проще убить? – предложил кто-то.
– Это всегда успеется. – Думаю, сперва стоит допросить.
– И как мы его поведем? – с сомнением протянул Анри. – Стоит кому-нибудь увидеть, что с нами пленник, возникнут ненужные вопросы. Да и всем вместе показываться не стоит.
– А может быть, мы просто разойдемся каждый своей дорогой? – с иронией предложил герцог.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Его коробило от этого разговора, как и от самой ситуации. Сбитая скула все еще саднила, а мышцы до сих пор помнили удары.
– Исключено. – Старший покачал головой. – Ты слишком много знаешь, парень!
Дайон хотел возразить, что он вообще ничего не знает, да и «парнем» его называть поздновато, но чувство самосохранения взяло верх, и он благоразумно промолчал.
– Мадлен, свяжи его! – приказал Анри, кидая сестре свой пояс.
– Почему я? – возмутилась девушка.
– Потому что ты его привела!
– Я могу и уйти! – спокойно предложил Дайон, порядком устав от идиотизма ситуации. – И тогда у вас не будет повода для ссоры.
– Ну уж нет! Отпусти мы тебя, ты вернешься со стражей! – возмутился Анри.
– Даже если и так, вас-то здесь уже не будет! – резонно возразил герцог, теряя терпение. Обычно, его слова не подвергались сомнению, и сейчас он устал объяснять очевидные вещи.
– Увы, ты нас видел и сможешь узнать, – вмешался старший. – Извини, приятель, но тебе придется пойти с нами.
Он взял пояс из рук Анри и лично связал руки пленнику.
– Идемте, мы и так потеряли много времени, – поторопил Одаренный.
Он первым скрылся в кустах. Не выпуская из рук конец пояса, которым были связаны запястья герцога, второй разбойник направился за ним, и Дайону не оставалось ничего иного, как брести следом.
Не привыкший ходить пешком по лесу, он то и дело спотыкался о корни, пару раз нога угодила в яму, и только высокие жесткие голенища сапог спасли его от вывиха лодыжки. Каждый раз Дайон дергался, и ремень впивался в запястья.
– Ты совсем стыд потеряла! – бубнил за спиной Анри. Как только они отошли достаточно далеко от дороги, он возобновил выяснение отношений с сестрой. – До начала Смуты ты была приличной девушкой. Мать с таким нетерпением ждала твоего первого выхода в свет! Что бы она сказала, если бы увидела, как ты ведешь себя теперь?
– Не смей прибегать к памяти мамы, чтобы мной манипулировать! – огрызнулась лже-Мадлен, бойко переступавшая через широкие корни и ловко уклонявшаяся от колючих веток. – Весь мир изменился за последние полтора года, и никто из нас не остался прежним. Но маме было бы чем гордиться, я тебя уверяю! Балы, наряды – это все мишура, а мы сейчас занимаемся настоящим делом.
Мысли Дайона словно потекли в замедленном темпе, предоставляя мозгу возможность осмыслить то, что происходило вокруг. Слишком сильно напоминали речи об изменившемся мире и людях его собственные беседы с Денизой, касавшиеся времен Смуты, того, что эта эпоха сотворила с каждым из них. И вот теперь это «до начала Смуты»… Судя по разговору, лже-Мадлен было тогда лет пятнадцать. Но она и сейчас совсем молода, Дайон никак не дал бы ей больше семнадцати. В то время как с начала Смуты прошло целых девять лет! Что, черт побери, творилось вокруг? Будто он попал в книгу или оказался главным действующим лицом в представлении комедиантов. Вот только он не соглашался на все эти роли, а происходящее выглядело уж слишком реальным. Подошва сапога скользнула по мокрому мху, нога поехала в сторону, и Дайон чуть не упал. Ремень с силой врезался в кожу, и герцог привычно закусил губу, сдерживая стон.
– Ну, что там такое?
Его конвоир обернулся.
– Могу я спросить одну вещь?
– Да, – чуть поколебавшись, ответил тот. – Надеюсь, не про пароли, явки или наши настоящие имена. На такие вопросы ответа не будет, сам понимаешь.
Герцог даже не стал отвечать на такие предположения, тем более что пароли интересовали его сейчас в последнюю очередь. Ужасная догадка парализовала не хуже яда или магического заклинания, а на лбу выступила испарина.
– Какой сейчас год?
Язык ворочался с трудом, а голос прозвучал глухо, как будто издалека.
– Ты что, умом тронулся? – фыркнул Анри.
– Подожди, он ведь и раньше что-то такое странное говорил, – припомнила лже-Мадлен.