чтобы как-то по-другому ответить на этот вопрос. Ребята внимательно слушали.
– Не замужем.
– Ну а помолвка? – потеребила она кольцо на пальце. – Парень-то есть?
– Нет.
Кира посмотрела на неё так, будто бы Лиза резко заговорила на незнакомом ей языке.
– Нету?
– Да, – пожала плечами Лиза. – А что?
– Просто, – расстроена отозвалась девушка. – Как же ты, без парня-то?
– Будто бы и нельзя без парня, – тихо вымолвил Кирилл, двумя пальцами держа тарелку с пирогом. Он стряхнул с пиджака несколько крошек и понимающе взглянул на Лизу. – Человек занимается карьерой. Она врач между прочим!
Восхищённое «О!» пронеслось над столом, и Лиза поспешила их разочаровать:
– Я не врач.
Теперь удивился Кирилл.
– Не врач? Ты же говорила, что работаешь в медицине.
– Будто бы только врачи работают в медицине! – вставил Вова, облокотившись на Макса. – У меня сосед работает санитаром. Стариков подмывает! Утки, судна. Там и белый халат-то не нужен, лучше что-нибудь коричневое, чтобы не так заметно-то было!
Его смех разнёсся по столовой, и Лиза выдавила из себя улыбку. Перенесла вес с пятки на носок, подняла и снова поставила стакан с кофе на стол. Может говорить всё, что хочет.
– Я хочу поступить в Университет, – вдруг, неожиданно для самой себя, виновато буркнула Лиза. – Я понимаю, что высшее образование – это важно и…
Было странным оправдаться в ответ на шутку, но она почувствовала, как лицо заливает краска, а руки холодеют.
И тут раздался грудной смех. Сначала тихо, а потом будто бы громом разорвал воздух. Лиза подняла глаза и увидела, как Макс, запрокинув голову, хохочет над словами друга.
Внутри что-то сжалось, сдавило сердце. Воздух еле протискивался к лёгким и обратно. Лиза почти не дышала, почти не жила. И только громкий хохот звучал в голове.
– Да какой адекватный человек захочет подмывать стариков и менять им подгузники! – и на это Макс снова ответил своим искренним смехом.
А кто не влюблялся в школе?
Ника нашла Лизу на втором этаже, возле актового зала. Искала она долго, потому что Лиза ушла из столовой незаметно. Бесшумно закрыла дверь и хотела уже вернуться к Маргарите Степановне, но вместо этого пошла бесцельно бродить по коридорам школы.
Нечасто ей приходилось видеть это место таким пустынным. Серые холодные ступеньки, местами облупившийся желтый линолеум, рисунки в рамках, пластиковые окна без ручек, подоконники, исписанные школьниками, и жвачки на батарее.
Лиза брела по коридору и благодарила это место. Мало кто уходит из школы с таким объёмным чувством благодарности, какое было у неё. Она была бы рада недолюбливать всё то, что подарили ей школьные годы, но она благодарила. Даже за то, что именно в школе ей навязали эту гонку за успехом, выход из которой до сих пор было очень больно признать. Даже за совершенно субъективную систему оценок, за обсуждения при всём классе, за роли, которыми, как ни крути, но наделяют тебя учителя и одноклассники.
Даже за любовь. За первую, с дрожью в коленках любовь. Даже за неё. Особенно за неё.
А кто не влюблялся в школе?
Это всегда происходит неожиданно.
Ты вдруг замечаешь человека, существование которого ещё вчера тебя совершенно не интересовало, а сегодня он становится самым важным твоим определением. Фактором, от которого, кажется, зависит твоя жизнь. И впервые начинают дрожать коленки, трястись руки, заходиться сердце. И всё начинается заново, весь ты.
И Лизу не обошло это стороной. В тот день, когда Макс впервые пришёл в гараж лизиного отца за инструментами, она сидела в углу на огромном сундуке и листала журнал. Отец, как обычно, пытался организовать в багажнике своего форда новый порядок. Изредка Лиза поднимала на него глаза и игриво хихикала:
– Паап, там уже всё идеально.
– Всегда есть, к чему стремиться! – пыхтел отец.
И такими фразами они перекидывались в гараже каждый вечер.
Лиза сидела на сундуке, ей было 14, и она только училась быть счастливой, и тогда-то и появился Макс. Именно появился, потому что до этого дня он был просто её одноклассником. Глупым, непослушным мальчишкой с вечно красными щеками.
– Игорь Петрович, я к вам. Привет, Лиз, – бросил он своей однокласснице, ещё не зная, кем он станет для неё через несколько минут.
Всего несколько минут.
– Мне нужны инструменты. Мой батя, когда слился, оставил матери свою машину, ну как, – махнул он рукой, – там от машины-то и не было ничего. Ну в общем оставил металлолом, и я хочу собрать тачку из него. Типа себе.
Лизин отец выглянул из-за машины и выпрямился. Лиза слышала, как хрустнул его позвоночник, когда он расправил плечи и глубоко вдохнул. Он медленно подошёл к пареньку.
– Ты что ж это, сам будешь её собирать? Тачку-то? – его широкая ладонь легла на плечо Макса, и он осторожно повернул голову, считывая, нет ли в этом жесте угрозы. Только дети, которых бьют, умеют делать это совершенно незаметно.
– Типа машину. Ну да, – виновато буркнул парень и принялся кусать пальцы от напавшего волнения.
И тогда Лиза услышала совершенно беззаботный смех. Смех, которого очень давно не слышали у них дома. Лизин отец потряс Макса за плечо и гордо похлопал по капоту форда.
– Видишь эту машинку?
Макс неуверенно кивнул.
– Я сам её собрал, правда, постарше уже был. У меня тогда уже Лизка родилась!
Макс не смог скрыть восторг.
– Вот эту?
– Ну так, – гордо хмыкнул лизин отец.
– Покажете?
– Конечно! Я и помогу, если надо.
– Не-не-не-не-не, – отчаянно замотал головой паренёк. – Мне бы просто посмотреть. И инструменты… и книги, если можно…
– Можно, конечно, можно! – снова захохотал отец, и тело Лизы покрылось мурашками. – Ох же ты!
Он хлопнул парня по плечу и бросил на дочку один единственный взгляд, в котором было столько жизни, столько радости, столько гордости, что Лиза просто не смогла поступить по-другому.
И Лиза влюбилась в этого глупого, смешного одноклассника – мальчишку, с вечно красными щеками, который станет её смыслом на несколько лет, а потом разобьёт сердце. Будто бы и навсегда.
Всё, как полагается.
А кто не влюблялся в школе?
Ника нашла Лизу на втором этаже, возле актового зала, растерянно смотрящей в школьный двор.
– Лиз, – осторожно начала она. Именно таким тоном мы и говорим с друзьями, которые были у нас в 15 лет. – Лиз, ты как?
Девушка помотала головой, то ли запрещая спрашивать, то ли не зная, что ответить.
– Да они же шутят, да они же вечно были такими дурачками, Лиз. Ну правда.
Она положила руку ей на плечо, едва касаясь. Именно так мы