Тот факт, что предложенная Камероном стратегия была логичной и правильной, не помогал Коннору справиться с чувством своей абсолютной беспомощности. Осмотр спальни Алексы ничего не дал, лишь еще сильнее растревожил душу. Здесь все напоминало о ней: лента для волос, бутылочка лавандовой туалетной воды, нитка жемчуга. Закрыв очередной ящик, граф перешел в кабинет.
На столе было только два листа бумаги — хронология нападений и список вопросов, которые Алекса составила для мистера Болта. Отодвинув их в сторону, граф взял небольшой блокнот в кожаной обложке и открыл его. Первым на глаза попался набросок плана расширения конюшен Линсли-Клоуз. Судя по надписям, сделанным аккуратным почерком, Алекса хотела устроить помещение для стрижки, сарай для содержания коз и еще несколько помещений для хранения шерсти и пряжи.
Листая блокнот, Коннор ощутил, что ему становится трудно дышать. Алекса сделала в нем наброски своей будущей жизни. Быстро просмотрев остальные страницы, граф увидел изображение кашемировой козы с краткой справкой о породе, новые медные детали для буфета в кладовой, рисунок нового комплекта штор для гостиной — орнамент с указанием цвета был вынесен на поля.
И портрет, не узнать который было невозможно, несмотря на причудливый изгиб штрихов.
Коннор выронил блокнот, опустился в кресло и закрыл лицо руками.
Если бы только Господь дал ему шанс сказать Алексе, как он тоскует по ней, как хочет разделить с ней будущее.
Все это в высшей степени забавно. Большую часть жизни Волкодав взирал на мир, и на женщин в том числе, с циничной отстраненностью. У него было много пылких романов. Но, несмотря на обжигающую плотскую страсть, ни один из них не затронул его душу.
Пока в его «Логово» не ворвалась Алекса.
Дерзкая. Соблазнительная. С самой первой встречи она безмерно раздражала и так же сильно притягивала его. Ее несгибаемый дух игнорировал барьеры, которые он с такой тщательностью возвел вокруг себя. Граф все время думал об Алексе Хендри, она завладела его сердцем. Это безмерно пугало его.
Была ли это любовь?
Возможно, поэты все же правы. Коннор всегда считал мелодраматичной ерундой метания от глубин отчаяния до высот экстаза, и все это в рамках одного сонета. Теперь он уже не был уверен в этом. Любовь пробуждала сомнения и надежды, не говоря уже о смятении. Она изменила его, пробудила чувства, заставила сердце петь.
Но все это было нелепо. Он — рычащий Волкодав. Или уже нет?
Не важно, что его слова чаще звучат как грубый лай, чем как благозвучная песнь, в следующий раз, когда он увидит Алексу, она узнает о его чувствах.
Алекса пошевелила руками. После того как похитители принесли ее в крошечную комнату, они ослабили веревки на запястьях, зато надели на ногу стальной браслет и приковали на день к столбику кровати, лишив надежды на спасение. Но мысль о том, что она обрела какую-то кроху свободы, позволяла не утонуть в омуте отчаяния. Она искренне сожалела о том, как много недосказанного осталось между ней и Коннором. Они слишком мало были вместе. У нее не было шанса сказать, как ей уютно в его объятиях, как ей нравятся его грубоватый смех и пляшущие в глазах смешинки. Он всегда тщательно старался скрыть свои легкие приятные черты.
Было невыносимо больно думать, что она может больше никогда не увидеть его лица, не услышать его ворчания…
Сильный рывок, и ей удалось освободить руки. Она села и призналась самой себе, что перспективы практически не изменились. Железное кольцо на ноге не позволяло встать с матраса, да и вид цепей, тянущихся к трем другим столбикам кровати, оптимизма не внушал. Алекса пока еще соображала не слишком хорошо, но не надо было обладать развитым воображением, чтобы понять, для чего они были предназначены.
Она снова легла на покрывало и обратила взор к потолку. Это оказалось большой ошибкой. Огромное овальное зеркало, удерживаемое на месте четырьмя злобными сатирами, занимало значительную часть потолка. В нем отражалось не только ее бледное лицо и порванная одежда, но и кожаные плетки самых разных размеров, и розги, висящие на стене.
Зажмурившись, Алекса весьма наглядно представила себе, как ее избивают хлыстом, и похолодела. Но потом она все же заставила себя успокоиться и не впадать в отчаяние. Она не станет спокойно лежать, словно ягненок, которого приготовили в качестве приманки волку.
Алекса снова села и запустила пятерню в волосы.
Не так давно она смеялась до слез, читая популярный роман, в котором героине удалось открыть дверь темницы заколкой для волос. Теперь ей оставалось только молиться, чтобы такое действительно было возможно. Разогнув заколку, она приступила к работе.
— В доме никого нет, — сообщил Камерон. — Слуг тоже нет, вся мебель закрыта чехлами, за исключением маленькой библиотеки на втором этаже, где, похоже, время от времени происходят какие-то встречи. Комнатой явно пользуются, но кто-то очень заботится, чтобы не оставить никаких следов. — Сняв пару тонких черных перчаток, он достал из жилетного кармана три предмета и с театральной улыбкой положил их перед другом. — Впрочем, этот «кто-то» не очень аккуратен.
Колода карт, золотая цепочка для часов, счет от торговца вином.
Коннор молча взял каждый предмет и подверг внимательному осмотру. Потом он вернул их на место и выругался.
— Ты видишь связь?
— Ее трудно не увидеть, если знаешь, куда смотреть. — Он повернул одну из карт рубашкой вверх и указал на узор. — Две стилизованные птицы — одна белая, другая серая. Это уникальный рисунок. Такие карты изготавливают только для «Грязной голубки» — дорогого борделя, расположенного недалеко от Риджент-парк. — Он поднес руку к цепочке, но не притронулся к ней. — Такие цепочки дарят особым клиентам, которые спускают много наличных — вместе со своими штанами — в укромных гостиных на третьем этаже. А это…
Бумага зашуршала в руках Коннора, пока он разворачивал и разглаживал ее.
— Этот счет от Флада и Тейлора отправлен в заведение на углу Кресент-стрит и Гилпин-лейн.
— Это же точный адрес «Грязной голубки»! — воскликнул Камерон. — Интересное совпадение, не так ли?
— Я узнаю об этом больше, когда выщиплю из одной пташки по очереди все перышки! — прорычал Коннор.
Камерон положил ему руку на плечо.
— Давай не будем торопиться, — сказал он. — Прежде чем выходить на охоту, надо выработать стратегию. — Присев на край стола, он спросил: — Кто владеет заведением?
Граф насупился.
— Я не единственный владелец, который старается сохранить это в тайне. Ходили разные слухи, но меня не слишком интересовал этот вопрос. Тогда мне это казалось неважным. — Он взял цепочку и стал задумчиво крутить ее пальцами. — Большая ошибка, теперь я это понимаю. Основное правило бизнеса — знать конкурентов.