Ланселот исцелен
Однажды сэр Ланселот попросил Элейн и отшельника поискать в лесу кое-какие целебные травы и, как только они ушли, надел доспехи и сел на коня. Он хотел проверить, готов ли он к турниру. Но конь у Ланселота был с норовом и после того, как на нем месяц не ездили, решил показать себя. Едва шпоры[160] коснулись его боков, жеребец взметнулся, и Ланселот свалился с седла. Он упал наземь, рана открылась, и потекла кровь.
— Помогите! — крикнул он сэру Борсу. — Помогите! Пришел мой конец!
Сэр Борс и сэр Лавейн подбежали к нему, громко крича от ужаса. Элейн в лесу услышала их крики и бросилась на помощь. При виде Ланселота, лежащего на земле в доспехах, она вскрикнула громче сэра Борса. Подбежав к рыцарю, она стала целовать его, пытаясь оживить.
— Подлые предатели! — сказала она сэру Борсу и своему брату. — Как вы позволили ему встать с постели? Если он умрет, я обвиню в этом вас обоих! Я вас вызову на суд.
Тут из лесу подоспел и отшельник. Он слов не тратил, и так было видно, что он сердится на Борса и Лавейна.
— Помогите внести его в дом, — только и сказал он. Друзья положили Ланселота на кровать, и отшельник поднес ему к носу пахучие травы и влил глоток воды ему в рот. Ланселот не шевелился. С трудом отшельнику удалось остановить кровотечение. Примерно через час Ланселот открыл глаза. Отшельник спросил его, к чему такая опрометчивость.
— Сэр, — отвечал рыцарь, — я хотел проверить свои силы. Скоро состоится турнир, как сказал мне сэр Борс, и я хотел посмотреть, готов ли я к нему.
— Ах, дорогой сэр, — сказал отшельник, — ваша же отвага вас и погубит. Нельзя, чтобы сердце руководило головой. Пусть сэр Борс едет на турнир, а вы останетесь здесь со мной. Когда он вернется, застанет вас здоровым и вновь готовым сражаться.
Что оставалось Ланселоту делать? Пришлось согласиться.
— Поезжайте на турнир, — велел он друзьям. — Сделайте все, что в ваших силах. Уверен, вы всех одолеете. А я останусь тут, вверившись милости Божьей, и буду ждать вашего возвращения.
Сэр Борс уехал и первым делом отправился к королевскому двору в Лондоне, чтобы поведать о злоключениях Ланселота.
— Печально это слышать, — сказал король, — но благодарю Бога за то, что он поправляется.
Сэр Борс рассказал королеве о том, каким опасностям Ланселот подвергался на турнире.
— Все из любви к вам, госпожа.
— В самом деле? И все же я презираю его, и мне все равно, жив он или умер.
— Мадам, — возразил ей сэр Борс, — Ланселот не умрет. И если б кто другой так отзывался о нем, родичи отомстили бы за него. Вспомните: в прошлом вы уже не раз осуждали его, а потом сами признавали свою вину. Всякий раз вы убеждались в том, что ваш рыцарь верен вам.
С тем сэр Борс ее оставил и отправился на турнир. Он совершил дивные подвиги, но все время думал только о том, как поскорее вернуться к Ланселоту. Через три дня Борс поспешил обратно в жилище отшельника и счастлив был застать друга на ногах.
— Я исцелился, — сказал ему Ланселот. — Я снова вполне здоров.
Смерть Прекрасной Девы
На следующее утро все они сели на коней и поехали в Астолат распрощаться с сэром Бернардом. Элейн вошла в комнату, где поселился Ланселот.
— Господин мой, — сказала она, — вижу, вы собираетесь меня покинуть. Пощадите меня, не дайте мне умереть.
— Чего вы желаете от меня, госпожа?
— Я хочу, чтобы вы на мне женились.
— Жениться? Не такова моя судьба. Я никогда никому не буду мужем.
— Тогда вы можете стать возлюбленным.
— Сохрани Иисусе! Хорошенькая это была бы награда вашему отцу и вашему брату!
— Значит, я умру от любви.
— Нет, любезная девица, вы не умрете. Поймите, я никогда не вступлю в брак, но вот что я могу обещать: когда вы найдете себе мужа, я назначу вам обоим тысячу фунтов в год.
— Этого мне не нужно, сэр. Женитесь на мне или станьте моим возлюбленным, иначе моя жизнь кончена.
— Дорогая моя госпожа, ни того ни другого я сделать не могу.
Услыхав отказ, она вскрикнула и лишилась чувств. Служанки перенесли Элейн в ее комнату, и там она плакала и рыдала и не могла остановиться. Сэр Ланселот тем временем приготовился к отъезду и спросил сэра Лавейна, каковы его намерения.
— Я желаю только одного: следовать за вами, — ответил ему юноша. — Разве что вы прогоните меня или велите вас оставить.
— В таком случае мы поедем вместе.
Тут к ним подошел сэр Бернард.
— Моя дочь умрет от любви к вам, — сказал он Ланселоту.
— Мне очень жаль, сэр. Но что я могу сделать? Я горько сожалею о том, что она полюбила меня, хоть я никак этого не поощрял. Я не давал ей обещаний, не делал предложения. Говорю вам: я не причинил ей ни малейшего бесчестья. Она все так же невинна и словом, и делом. Меня удручает ее горе, но исцелить его не в моих силах.
— Отец, — сказал Лавейн, — сэр Ланселот говорит чистую правду. И мне очень жаль сестру, ибо я, как и она, полюбил этого рыцаря и последую за ним хоть на край света.
Ланселот и Лавейн распрощались с сэром Бернардом и поехали в Лондон к королевскому двору. Услышав, что его лучший рыцарь возвращается живой и здоровый, король возрадовался, как и все рыцари, за исключением только сэра Мордреда и сэра Агравейна. А еще Гиневра не желала говорить с Ланселотом и не позволяла ему приближаться к ней. Он пытался объясниться, но она поворачивалась к нему спиной.
Простившись с Ланселотом, Прекрасная Дева из Астолата впала в такую печаль, что не могла ни есть, ни пить. Одно ей оставалось: вздыхать по Ланселоту. Через десять дней она была уже близка к смерти. Девушка исповедалась и приняла причастие, но все равно продолжала говорить только о Ланселоте. Священник уговаривал ее оставить эти мысли.
— Почему я должна их оставить? — спросила девушка. — Я — обычная земная женщина, и Ланселот такой же земной человек. Мы созданы для любви, и пока во мне остается дыхание, я буду оплакивать свою участь. Любовь исходит от Бога. И, Бог мне свидетель, я умираю девственницей. Молю Тебя, Господь Небесный, сжалиться надо мною и моей душой. Весь мой грех в том, что я полюбила сэра Ланселота, и я охотнее приму смерть, чем жизнь без него. Боль, которую я терплю, очистит мою душу.
Элейн призвала к себе в комнату отца и попросила его написать письмо, которое она продиктовала, — слово в слово.
— Пока мое тело не остынет, вложите этот лист мне в руку, — сказала она отцу. — Тело окоченеет, и письмо останется у меня в руке. Положите меня на кровать, нарядите в лучшие одежды, а затем отвезите в карете на берег Темзы и положите в лодку. Одного гребца будет довольно, чтобы направлять судно. Обязательно затяните всю ладью черной тканью.[161] Сделайте это в память обо мне, отец!