— Есть на то причина. И вы в самом деле его любите?
— Я — да. Но не уверена, любит ли он меня.
— Любите его, прекрасная госпожа. Это самый храбрый и самый благородный рыцарь на всем белом свете.
— Я поняла это, едва увидев его.
— Его имя — сэр Ланселот. Я узнал его щит. Вам выпало редкое счастье: за двадцать четыре года я не видел, чтобы он надевал в бою знак какой-либо дамы. И я страшусь за вас, потому что, возможно, вы никогда больше не свидитесь с ним в этом мире.
Элейн едва не упала в обморок:
— Он погиб?
— Надеюсь, что нет. Но он получил такую рану, от которой может и не оправиться.
— Как это случилось? Куда он ранен?
— Копье сэра Борса пронзило ему бок.
Элейн в ужасе обернулась к отцу:
— Отец, вы позволите мне поехать на поиски сэра Ланселота? Я должна его найти, или от горя лишусь рассудка.
— Поезжай, моя добрая дочь. Спаси его, если это в твоих силах.
Она собралась в дорогу, не переставая рыдать. Гавейн поехал в Лондон к королю и рассказал Артуру о том, как щит Ланселота был найден у Прекрасной Девы из Астолата.
— Я так и подозревал, — ответил король. — Я видел Ланселота в саду возле замка сэра Бернарда. Потому-то я и не позволил вам сражаться с ним на турнире. Одно только меня удивляет: никогда прежде я не видел, чтобы Ланселот носил залог какой-нибудь дамы. Почему же он повязал этот красный шарф?
— Сир, Прекрасная Дева из Астолата полюбила его всей душой. Сейчас она отправилась искать Ланселота.
Услышав от своего мужа, что Ланселот надел залог другой дамы, Гиневра чуть не обезумела от гнева. Она призвала к себе сэра Борса.
— Вы слышали, — сказала она ему, — как Ланселот меня предал? Мне все равно, останется он жив или умрет, подлый предатель!
— Не говорите о нем так, госпожа!
— Почему бы и нет, сэр Борс? Он — предатель. Ведь он повязал шарф, сражаясь на турнире?
— Мадам, я сожалею о том, что он носил чей-то залог, но я уверен, что он не хотел вас обидеть. Он надел шарф лишь затем, чтобы его не узнали. Вот и все.
— Тем хуже, — сказала королева. — Он так гордится своими подвигами, а вы, сэр Борс, оказались лучшим рыцарем, чем он.
— Нет, госпожа, это не так. Он побил и меня, и моих товарищей. Ланселот лучше всех нас. Если б он захотел, мог бы и насмерть нас поразить. Об одном жалею: я слишком сильно ударил его копьем.
— Я его ненавижу. Я его презираю. Сэр Гавейн сказал королю о великой любви между Ланселотом и Прекрасной Девой из Астолата.
— Пусть сэр Гавейн говорит что вздумает. Но я знаю: Ланселот не обращает внимания ни на какую даму или девицу. Ко всем он относится одинаково. Я ему доверяю. А теперь я еду искать его и молю Бога послать мне добрые вести.
Ланселот и Прекрасная Дева
Прекрасная Дева из Астолата поехала в Камелот, чтобы отыскать рыцаря, которого она любила больше всех на свете, и удача свела ее с родным братом: сэр Лавейн как раз упражнял свою лошадь. Элейн окликнула его, и он подъехал поближе.
— Где Ланселот? — сразу же спросила Элейн.
— А откуда ты знаешь, что рыцарь, которому я служу, — Ланселот?
— Сэр Гавейн сказал мне. Он узнал щит, который Ланселот оставил у меня.
Они вместе вернулись в дом отшельника. Сэр Лавейн провел сестру в комнату, где лежал Ланселот, и когда она увидела его таким больным и бледным, то рухнула наземь без сознания. Очнувшись, Элейн едва смогла подняться:
— Что ж это такое, господин мой? Как пришли вы в столь горестное состояние?
Сэр Ланселот велел Лавейну поднять сестру и подвести к его постели.
— Что с вами, прекрасная дама? — спросил он ее. — При виде вашей скорби и моя боль возросла. Ободритесь. Если вы пришли утешить меня — добро пожаловать. Бог милостив, скоро я исцелюсь от царапины, которую получил на турнире. Но откуда вы узнали мое имя?
— Сэр Гавейн узнал ваш щит.
— Мне это может причинить большой вред, — Ланселот опасался, как бы Гавейн не рассказал Гиневре о красном шарфе и не навлек на него страшный гнев королевы.
Элейн не отходила от Ланселота, ухаживая за ним день и ночь. Ланселот попросил Лавейна съездить в Лондон и разыскать там сэра Борса.
— Вы узнаете его по шраму на лбу, — пояснил он. — Конечно же, он меня ищет, ведь это он нанес мне рану. Привезите его сюда.
Сэр Лавейн поехал ко двору и стал расспрашивать о сэре Борсе. Отыскав его, он рассказал, зачем приехал.
— Добро пожаловать, — сказал ему Борс. — Из всех людей больше всех я жажду видеть Ланселота.
И они вместе поехали в жилище отшельника.
При виде сэра Ланселота, бледного, измученного, Борс не удержался и горько заплакал. Не сразу он обрел дар речи:
— Господин мой Ланселот, благослови вас Бог и пошли вам скорое выздоровление! Я в отчаянии оттого, что нанес вам такую рану. Я чуть не убил благороднейшего рыцаря в мире. Я жалкий трус. Вижу, Господь прогневался на меня. Мне так стыдно! Простите ли вы меня когда-нибудь?
Ланселот протянул ему руку:
— Добро пожаловать, любезный кузен. Не печальтесь, я сам виноват. Из гордыни я взял чужой щит. Если б я назвал вам свое имя, не получил бы такую рану. Говорят, родичи не должны сражаться друг против друга, а я и этим заветом пренебрег. И довольно об этом. Что сделано, то сделано. Скоро я исцелюсь, в этом я уверен, а пока поговорим о другом.
Борс присел на край кровати и шепнул Ланселоту, что Гиневра гневается за то, что он повязал на шлем залог Прекрасной Девы из Астолата.
— С чего она так прогневалась? — удивился Ланселот. — Ведь я сделал это лишь затем, чтобы меня не узнали.
— Я ей говорил, но она и слушать не хочет, — и еще более понизив голос, Борс спросил: — А юная девица, которая за вами ухаживает, это и есть Прекрасная Дева из Астолата?
— Да, она. Никак не могу от нее избавиться.
— С какой стати? Она и правда красива. Дал бы Господь, чтоб вы увлеклись ею, а не Гиневрой. И видно, как она вас любит.
— Сожалею.
— И не она первая, многие любили вас.
— Что я могу поделать?
Так шла беседа.
Дня через три или четыре Ланселот начал поправляться. Сэр Борс рассказал ему, что в Камелоте состоится турнир между королем Артуром и королем Северного Уэльса. Его приурочили ко Дню всех святых.
— Турнир? Побудьте еще немного со мной, родич, скоро я буду здоров. Надеюсь, я смогу принять участие в турнире.
Они провели вместе около месяца, Элейн все это время ухаживала за Ланселотом. Ни одна мать не заботится так о своем дитяти, как Прекрасная Дева из Астолата заботилась о больном рыцаре.