— Думаю, это по твоей части.
— Они что, хотят споить меня до падения под стол еще до того, как всё начнется?
— Ты что, не знаешь своей репутации?
— Какой именно?
— Думаешь, никто не заметил, как ты пил на дворцовых приемах? О тебе думают, что у тебя самая крепкая голова среди всех сергиярских военных.
— Там почти всегда бывало жарко. Мне страшно хотелось пить, — горестно прошептал он. Потом поднял кружку и сделал еще один глоток, благоразумно игнорируя призывы осушить ее до дна.
— По крайней мере, перебьет вкус цетагандийского искусства.
Следующим экскурсом в армейский юмор была презентация бутафорской памятной медали «Пережившим проверки адмирала Джоула» размером с блюдце на разноцветной ленточке. Ее Оливер воспринял благодушно, но обернувшись, улучил момент и, озорно сверкнув глазами, повесил медаль на Корделию. По слегка неловким взглядам Майлза и Катерины она поняла, что те уловили личный подтекст, но надеялась, что кроме них никто больше ничего не понял.
— Это примерно как молодые девушки соревнуются за то, чтобы снять со своих парней их армейские жетоны? — спросила она, еле сдерживая желание поцеловать его прямо на глазах у всех.
— Угадала, — ответил он.
Затем последовали пара неизбежных речей с воспоминаниями от его старших офицеров, иногда сопровождавшиеся остротами, но, к облегчению Корделии, не скатывавшиеся в полную безвкусицу. Ну а потом настала ее очередь встать и произнести собственную короткую речь, за которой, как она понимала, последует вручение серьезного подарка. Ей пришлось постараться, чтобы в речь не прокрались те самые заученные фразы, которые она произносила на протяжении последних трех лет. И не в последнюю очередь потому, что Оливер бы их узнал. «Мы собрались восхвалять Цезаря, а не хоронить его», к счастью. Выражение признательности, а не панегирик.
Хотя, подумала она, если Оливер отбывает в Форбарр-Султану, неизбежно последует церемония смены командования. Военные церемонии, как и любые другие, часто повторяли друг друга. «Да и хвалебные речи тоже».
Интересно, что же придумали офицеры в качестве подарка. Подкомитет, возглавляемый Кайей Фориннис, провел на днях в ее кабинете короткое, но интенсивное обсуждение всех вариантов, перебирая все возможности, а потом разошелся с озадаченным видом. Они не намекнули на размер бюджета, но учитывая, сколько их собралось и сколько было в комитете старших офицеров, вряд ли речь шла об обычном недорогом презенте, на который по-быстрому скинулись младшие.
В передней части палатки началось оживление. Люди расступились.
— Расступитесь! Подарок адмиралу несут!..
Образовался проход, и по нему прошли двое офицеров, тащивших, к великому изумлению Корделии… неужели прозрачное каноэ, такое же, как у Пенни? Нет, не совсем. Это плавсредство было шире, длиннее и имело квадратную корму для подвесного мотора. Малая осадка, плоское дно, идеально подходит для пристального созерцания подводных видов. Пожалуй, стоило назвать ее хрустальной яхтой. По середине ее перехватывала широкая красная лента, завязанная довольно аккуратным бантом.
Оливер сначала разинул рот от удивления, потом лицо его просияло, и только теперь стало понятно, насколько сдержанным он выглядел до этого момента.
— Ого-го!
— Понравилось! — радостно крикнул чей-то счастливый голос в толпе.
Толпа дружно засмеялась и зааплодировала успеху устроенного сюрприза.
Оливер, вставая, чтобы пройти вперед, повернулся к ней.
— Твоих рук дело?
— Нет!
Он склонил голову, глядя на нее с недоверием.
— Это не я. Я действительно подсказала им насчет Пенни, но полагала, они придумают что-нибудь вроде… ох, даже не знаю, скажем, подарочного купона на выходные или что-нибудь такое.
Отчасти. Поскольку она намекнула, хоть и не могла сказать прямо, что им, пожалуй, следует подарить что-нибудь, что можно или сразу же использовать, или увезти с собой на скачковом корабле в Форбарр-Султану. Кто-то, должно быть, копнул глубже, и у него появилась идея получше.
Она наблюдала, как Оливер с радостным нетерпением спустился с возвышения и подошел рассмотреть подарок поближе и потрогать его, будто не верил собственным глазам. Обводы маленькой яхты получились очаровательно-элегантными. Кажется, она будет скользить по воде как водомерка.
Корделия спросила радостно улыбающегося офицера из инженерного корпуса:
— Дорого обошлось?
— Да нет, мы же сами эту штуку сделали. Чан пластика для блистеров и ночь работы в мастерской с большим принтером, делов-то.
Корделия вспомнила, что Оливер курировал подразделение, занимавшееся текущим ремонтом космических кораблей. Не стоило их недооценивать, ни их ресурсы, ни их навыки проектирования, даже с учетом того, что часть ресурсов позаимствовали из имперских запасов.
— Если кто-нибудь спросит с вас за нецелевое использование материалов или оборудования, можете сказать, что получили одобрение вице-королевы, — предложила она шепотом офицеру.
Его глаза радостно засияли.
— Спасибо, ваше превосходительство.
— И эта штука плавает? — немного взволнованно спросил Оливер.
— Ага, мы уже испытывали ее утром, — самодовольно ответил другой офицер, глядя, как адмирал любовно проводит рукой по гладким обводам. Это любовь с первого взгляда, а не просто романчик. — Поплывет в любом положении, вверх дном, на боку и даже полная воды.
В принципе, любому офицеру, которого сослуживцы любят, они могут скинуться и на подарок в день его рождения. Но конкретно этот подарок потребовал действительно много времени, тщательного обдумывания и осведомленности. Такой в армейском магазине не купишь. Более того, Джоул годами приглашал многих сослуживцев выйти с ним под парусом, они все знали о его увлечении, так что она предполагала, что если ему что-то и подарят, то корпус парусной яхты. Но не нечто… настолько соответствующее недавним переменам в его жизни. «О да». Стиль командования Оливера сильно отличался от стиля Эйрела, и поэтому он всегда считал, что недотягивает до своего учителя. Но как командиры они были схожи в одном — каждый заслужил верность, будучи верным сам. «Как он сможет отказаться от такой жизни?»
После того, как появились еще желающие рассмотреть получше главный подарок и столпились рядом, выстроившись в очередь, Корделия тихонько посоветовала распорядителю продолжать праздник, а не то весь первый ряд взбунтуется, желая торта. «Да уж, пусть едят пирожные». Он воспринял указание со всей серьезностью, и вскоре все присутствующие уже пытались разложить свои порции углеводов, жиров и сахара по слишком гибким одноразовым тарелкам. Или размазать их по лицу, в зависимости от возраста или степени опьянения. Тортов столовая базы наготовила в изобилии.
Корделия и Оливер вернулись на свои места за единственным пустым столом в палатке. Оливер с присущей ему тщательностью расправился со своим куском торта, запивая его напитком из громадной кружки. Вкусовое сочетание наверняка получилось ужасным. Улучив момент, Корделия сплавила свою порцию кому-то из перемазанных глазурью внуков, неправдоподобно изображавшему попытку умереть от голода.
— Ты вовсе не обязан это допивать, — посоветовала она Оливеру, все еще мужественно прихлебывавшему жуткое пойло. — Тут, конечно, нет несчастных цветов в горшках, но снаружи есть целая пустыня, куда это можно вылить, что будет мудрее всего.
— Но они сделали мне дорогой подарок, — запротестовал он, из чего она заключила, что алкоголь уже на него подействовал. Хотя такая странная бережливость спьяну не была продиктована одним лишь воспитанием среди простолюдинов; служба в космосе только укрепляет подобное качество. Как и армейская привычка подкрашивать траву в зеленый цвет.
Вице-королевским решением Корделия отобрала у него кружку, против чего он не возражал, а никто другой возражать не решился бы и подавно. В конце концов, он снял китель и расстегнул стоячий воротник рубашки, что явно прибавило ему комфорта и, как ни странно, сделало больше похожим на себя. Наконец, после короткого совещания, решили, что хрустальный кораблик безопаснее всего отправить на временное хранение на базу (о чем техники уже позаботились), и настало время отправляться на соревнования по пешему поло.
— Оливер, вы когда-нибудь играли в пешее поло? — с любопытством спросила Катерина, когда их провели к полотняным сиденьям под навесом, предназначенным для почетных гостей. Все остальные зрители заняли места на склоне на расстеленных прямо на земле одеялах.
Джоул отрицательно покачал головой.
— Я — нет. Я же офицер.
Она посмотрела на него с удивлением.
— А офицерам это запрещает Устав?
Он засмеялся.