мне руку вместо закуски, — быстро сказал я, прежде чем повесить трубку. Она потянулась, чтобы снова шлепнуть меня, но я схватил ее руку и вместо этого поцеловал внутреннюю сторону запястья.
— Не смотри на меня так, — огрызнулась она.
— Как?
— Как будто… — Ее прервал второй телефон в моем кармане. — Разве это не мой телефон?
— Так и есть, — сказал я ей, отвечая:
— Каллахан.
— Сэр? Это офицер Бо Брукс, и я полагаю, что у нас может возникнуть проблема.
Поднявшись на ноги, я перевел телефон на громкую связь.
— Ты думаешь, что у нас проблема, или ты знаешь, что у нас есть проблема?
Улыбка на лице Мел исчезла, когда она посмотрела на телефон в моих руках.
— Сэр, здесь горничная, которая говорит, что подслушала разговор Первой леди с Авиелой, когда она вернулась в ваш дом, чтобы забрать свои вещи после увольнения. Она также утверждает, что видела гораздо больше в семье Каллахан. Но это все, что она говорит, никаких подробностей, пока иммиграционная служба не выдаст ей визу. ФБР пытается нанести двойной удар и также выдвинуть обвинения против вас. Она находится под круглосуточной охраной.
— Черт. Гребаная Оливия, — прошипела Мел. — Брукс, подожди и убедись, что она не будет говорить, пока мы тебе не перезвоним.
— Как это связано с Оливией? — Я спросил ее, когда отключил телефон.
Покачав головой, она глубоко вздохнула.
— Она уволила всех нелегалов, работавших на нас, из-за благотворительного дерьма. Кем бы ни была эта женщина, она, вероятно, точит свой топор на нас, желая отомстить за то, что сделала тупая сучка жена твоего брата-идиота. Черт возьми. Это последний гребаный раз, когда мы оставляем Оливию или его за что-либо отвечать!
— Любимая, расслабься. Подумай о малыше.
Она замерла, положив руку на живот, прежде чем повернуться ко мне.
— Мы должны действовать быстро.
— Бо не может убить ее, — подумал я вслух. — Просто сейчас вокруг нее слишком много всего сосредоточено, поскольку она знает о нас достаточно, чтобы использовать это как разменную монету. Разве она не должна бояться нас?
— Я не думаю, что горничная с самого начала была такая уж умная. — Она вздохнула, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, но она была в ярости. Я видел это.
— Даже идиот знает, когда нужно бояться.
Страх был присущ человеческой природе. Люди инстинктивно знали, когда нужно держаться подальше. Это то, что сохраняло человеческую расу в живых.
Мел застыла, глядя на меня.
— Нет, если только она больше не боится того, что произойдет, если она не заговорит. Ее виза, Лиам. По какой-то причине ей нужна виза, и она нужна ей сейчас.
— Расслабься. — Я поцеловал ее в лоб. — Я введу тебя в курс дела после того, как разберусь с этим.
— Лиам…
— Мел, нет.
Последнее, в чем я нуждался, так это в том, чтобы она переживала из-за этого. Оно того не стоило. К счастью, прежде чем она смогла назвать меня сексистским мудаком, вошла Адриана с подносом еды.
— Накорми ее, я скоро вернусь, — сказал я, уже набирая номер, когда шел к двери.
— Я не собака, ты, шовинистический мудак, и мы еще не закончили. Кто…
Закрывая дверь, я быстро прокричал:
— Я тоже тебя люблю!
Выйдя в коридор, меня встретила группа любопытных медсестер, которая уставилась на дверь.
— На что вы все смотрите? Разве вам не нужно спасать жизни или что-то в этом роде?
Они тут же отвели глаза, притворившись, что заняты чем-то другим.
— Деклан, я звоню тебе уже девять раз. Лучше тебе быть мертвы или умереть, пока я тебя не нашел. — Эта семейка начинала выводить меня из себя.
— Лиам, с Мел все в порядке? — Моя мама скользнула ко мне с букетом ярких подсолнухов, Оливия стояла рядом с ней. Она высоко держала голову и проводила наманикюренной рукой по этим дурацким гребаным жемчужинам, которые она всегда носила.
Я не потрудился ответить своей матери. Вместо этого я схватил Оливию за руку.
— Какого черта ты делаешь? Отпусти меня сию же секунду! — она закричала, как отвратительная банши, которой она и была.
Толкая ее на лестничную клетку, я схватил ее за шею, прижимая к стене.
— Ты знаешь, что мне предстоит сделать сегодня? Я должен разгрести твое дерьмо. Я что, похож на человека, который убирает дерьмо?
— Я…не могу…дышать… — выдохнула она, вцепившись в мои руки с такой силой, что у нее отвалились накладные ногти.
— Если ты не можешь дышать, ты не можешь говорить. Я в нескольких секундах от того, чтобы снести твою уродливую голову с плеч…
— Отвали на хрен от моей жены! — Нил оттащил меня назад, его кулак быстро врезался мне в челюсть.
Упав на землю, Оливия хватала ртом воздух, схватившись руками за горло, когда Нил навис над ней.
— Ты что, с ума сошел, блядь? — крикнул он.
Прикоснувшись к уголку губы, я уставился на красное пятно у себя на рукаве. Я чувствовал, как садистская улыбка растягивает мои губы, когда я посмотрел на своего брата.
— Это твое последнее предупреждение, Нил. Контролируй свою жену, или, клянусь Богом, я убью ее.
— Я должен контролировать свою жену? Как насчет того, чтобы не позволять своей жене, блядь, контролировать тебя? Все дело в ней! Что она натворила? Разве она не согласилась быть у ног Мелоди?
— Драма между моей женой и твоей меня не касается. Ты, как никто другой, должен знать, что Мел не нуждается во мне, чтобы сражаться за нее в этих битвах. — Я снова вытер разбитую губу, уставившись на придурка передо мной. — Однако в тот момент, когда твоя хнычущая жена-брехло уволила горничных в моем доме, не поговорив со мной и не объяснив им полностью, что произойдет, если они обратятся в полицию, она стала моим врагом.
Он замер, как будто сделанный из-за льда.
— Я не думала, что кто-нибудь из них… — слабо произнесла она.
— Ты не подумала! — Я