краткий миг. — Должна была… — я не знал, точно ли говорю о сегодняшнем дне. Или о всех тех годах, когда в одиночку грызся со стервой-Стефани за право оставить след матери в нашем доме. Будь то фотографии или даже книги. О тех бесконечных ночах, проведённых в кошмарах.
— Почему? Почему тебя не было!
— Прости. — Подбородок сестры безудержно дрожал, пока она вытирала тёплыми ладошками мои щёки. — Я не могла. Прости.
Я сделал глубокий вдох, медленно обретая то хрупкое равновесие, на котором пытался балансировать всю свою долбанную жизнь.
«Я не должен срываться на Тей. Тем более сейчас. Да, чёрт, я никогда не должен был орать на неё.»
Выдох.
— Давайте убираться отсюда.
— Хорошая идея. — Тейлор неуверенно улыбнулась. — Вы вдвоём идите, я со всем здесь разберусь сама. — Она посмотрела мне через плечо, похоже, встречаясь взглядом с Эллисон. — Думаю, вам о многом нужно поговорить. И, если посмеете поссориться, пока меня рядом нет, клянусь, я натравлю на тебя Мию. — Шмыгнув носом, сестра быстро поцеловала меня в щёку и пошла обратно, оставляя нас с Эллисон наедине в тишине коридора.
— Я отвезу тебя домой. — бросил я и быстро двинулся к выходу, не желая больше испытывать удачу или проверять, сколько же ещё миллисекунд выдержу прежде, чем снова взорвусь.
К счастью, мы ехали молча, каждый погружённый в свои мысли. И, пожалуй, это то, что было больше всего сейчас необходимо. Необходимо упорядочить весь тот хаос внутри под успокаивающее урчание мотора, под ровное дыхание Эллисон рядом, на которую даже не знаю, когда смогу взглянуть снова.
Да, знаю, это так тупо — стыдиться собственных чувств и эмоций лишь потому, что у тебя между ног болтается член, но так уж я привык жить: не показывая слабостей ни перед кем, кроме бутылки виски и собственного дивана. И уж перед кем точно я не планировал выглядеть слабаком, так это перед Эллисон. Потому, не сводя глаз с лобового стекла, остановился прямо перед её домом и принялся ждать, когда же дверь с пассажирской стороны хлопнет, оставляя наедине с самим собой и моим личным позором.
Наверняка она думает, что я какой-то неуравновешенный псих, размахивающий кулаками направо и налево, хотя, в какой-то степени так и было. А может, думает, что я нытик, чего тоже не отнять. И вот всего этого проблеска понимания я бы и не хотел увидеть в отражении её лица в данный момент. Возможно, в скором времени найдётся способ реабилитироваться, но не сегодня, это уж точно.
— Ты поднимешься вместе со мной? — нарушила молчание Эллисон.
— Не думаю, что это хорошая идея.
Она шумно выдохнула.
— Тайлер, так не может больше продолжаться.
«О, эта фразочка прямиком из дерьмовых мелодрам. Так ведь говорят, когда хотят закончить всё? Так ведь думают, когда хотят уйти?»
Я сжал руль с такой силой, что побелели костяшки, пытаясь мысленно не возвращаться к матери и её предательству.
— Ты понимаешь, что отношения так не строятся? — Боковым зрением заметил, как она развернулась корпусом ко мне, шелестя платьем по кожаной обивке кресла. — Тайлер, посмотри на меня. Нам нужно поговорить. Да, чёрт, нам нужно говорить всегда. И на важные, серьёзные темы тоже! Как ты этого не понимаешь? — в её голосе плескался целый океан пылких эмоций, которые не сулили ничего хорошего.
— Мы будем по очереди истерики закатывать сегодня, Эллисон?
— Что? — изумлённо выдохнула она. — Истерики? Тайлер, да я ничего о тебе не знаю! Я даже не знаю, какого чёрта ты вмазал Кристоферу Гроссу! Не знаю, какого чёрта между вами двумя происходит! Я не знаю, почему ты… Ты… Почему тебе было так плохо! Я не знаю тебя. Ни черта, Тайлер! А ты… Ты даже с семьёй моей знаком!
— Ты с моей тоже.
— Ох, ну, конечно, Тейлор и Мия. — всплеснула она руками, но я не решился поправить её и обрадовать, что она, похоже, знакома со всей моей дерьмовой семьёй, а не только с сестрой и племянницей. — Но это далеко не то, чего я хочу. Прошу, посмотри на меня. — Её рука легла на подлокотник рядом, заставляя напрячься. — Я лишь хочу понять тебя, Тай. Пожалуйста, откройся мне. — тихий шёпот практически разрушил всю мою выдержку, практически заставляя упасть ещё ниже и снова разныться как последняя размазня, но я не был готов к такому. Не снова.
— А что насчёт тебя? — ощетинился я. — Что ты там делала? Почему не сказала, что идёшь?
— Я… — она замялась.
— Что? — Набравшись уверенности, я всё же посмотрел прямо в её виноватые глаза. Что за срань? — Что, Эллисон?
— Мне нужно было встретиться с Тейлор.
— Зачем?
— Что за допрос, Тай? — Эллисон нахмурилась.
Я усмехнулся, отворачиваясь и качая головой.
— Действительно. Ты не можешь ответить мне даже на такой простой вопрос, не обманывая, зато от меня требуешь выложить тебе, нахрен, всё. Неравноценный обмен, не находишь?
— О, Господи. Да ты себя вообще слышишь?! Ты что, совсем не понимаешь, как и на чём строятся отношения?! — Её тонкий голосок срывался, дрожа, а я не мог остановить это. Я хотел просто послать всё к чёрту и снова, как трус, коим всегда и являлся, избегая тех самых отношений, спрятаться в своей пустой квартире и никого, даже курьеров с едой, не пускать на порог.
В голове роилась куча ответов, которые я мог бы дать на её вопросы, но все они подходили для моей отточенной до идеала роли мудака, и, не сиди сейчас передо мной именно она, уверен, их бы я и озвучил. Без сожалений. Ведь точно знал бы, что они спасут от последующей атаки.
Но передо мной именно она. Моя Эллисон. Моя Вишенка. Моя одержимость, от которой я схожу с ума. Перед которой я не могу просто так взять и натянуть обычную маску. Перед которой я, чёрт возьми, чувствую себя практически обнажённым. И это до усрачки пугает. Разве я готов опустить перед ней остатки своей брони и принять поражение перед любовью, как это сделала моя мать, за что потом сама же поплатилась?
— Я не знаю. — просипел я, опираясь лбом о руль. — Ясно? Не знаю. И, — тяжело сглотнув, зажмурился, вновь впуская образ сломленной матери в сознание. — И, думаю, я не готов к такому. Прости.
— Тайлер… — Её ладонь легла мне на плечо. — Прошу, не делай этого. Не делай этого с нами. — Она выделила последнее слово, практически убивая меня им. — Мы ведь можем это преодолеть. Так? Почему ты так легко сдаёшься? — Эллисон не переставала касаться меня и пытаться заглянуть в глаза. — Ты