прошло двадцать лет и моё сознание смирилось с тем, что пора бы уже остыть и заглушить эту боль. Либо всё дело было в том, что я действительно выбрался из дома и пошёл покупать подарок, впервые не думая о прошлом, наоборот, представляя более светлое будущее, о котором даже грезить когда-то не смел.
— С ума сойти. — ухмыляясь как полоумный идиот, я уже несколько минут стоял у прилавка с комплектами белья. Со стороны было похоже, что я какой-то извращуга, кайфующий от подвязок, хоть это и так, но в своё оправдание, хотел бы отметить, что я больше витал в своих мыслях, чем в грёзах о том, как бы эта красота смотрелась на стройных ножках Эллисон. Хотя, чёрт возьми, я и об этом тоже думал.
— Могу я чем-нибудь вам помочь? — улыбающаяся брюнетка в коротенькой юбочке и рубашке с выбитым на ткани названием бутика, подошла ко мне, привлекая внимание.
— А, да. — просиял я в ответ, чувствуя вибрацию в кармане. — Секунду. — Вытащив телефон, на который только что пришло новое сообщение, был полностью уверен, что это Вишенка. Но стоило заметить во всплывающем окошке прозвище сестры, как моя улыбка тут же померкла.
«Не стоит мне сейчас портить настроение.»
Хотелось по привычке закрыть сообщение, но мой палец завис над экраном, когда взглядом зацепился за первое слово.
Адвокат дьявола: Эллисон! Это прежде, чем ты смахнёшь уведомление. А теперь к делу. Эллисон на благотворительном вечере и я бы тебе советовала забрать её отсюда. Крис опять за своё. И будь готов, тут папа. И он сейчас вещает то, от чего ты не будешь в восторге.
Сердце, которое до этого билось так легко и ровно, что мог бы любой марафонец позавидовать, в одно мгновение разогналось до такой скорости, что его энергии хватило бы, чтобы снабдить электричеством одну маленькую деревушку на северном, блять, полюсе.
Я: Скажи, что ты шутишь.
Я: Что этот хер задумал?
Не дожидаясь ответного сообщения, я сорвался с места, оставляя позади ошеломлённую девушку-консультанта, и побежал из торгового центра так быстро, что, не будь на мне дорогого пальто, можно было бы подумать, что я стащил что-то в отделе женского белья и теперь пытаюсь скрыться со своей добычей с места преступления. Но мне было плевать. На всё и вся.
Я нёсся, подрезая прохожих и одновременно отправляя сообщения Тей. Да. Она должно быть в восторге, ведь за всю свою жизнь не получала от меня столько SMS.
Я: Будь рядом с ней.
Я: Дай мне 5 мин.
Адвокат дьявола: Всё в порядке, Тай. Я рядом с ней. Успокойся.
Она писала что-то ещё, но я уже не смотрел на экран, слушая оповещения и вдавливая педаль газа в пол, желая сократить это грёбанное расстояние. Меня ничто не могло остановить: никакие светофоры или правила, никакие обезьяны на входе в излюбленное место для мероприятий «Light» с расспросами о приглашении. Я лишь хотел поскорее забрать отсюда Эллисон и свалить куда подальше прежде, чем разнесу здесь всё к чёртовой матери.
Распахнув увесистую деревянную дверь ведущую в общий зал, остановился как вкопанный, глядя вперёд. Туда, где на огромном экране мелькали чёрно-белые изображения моей матери, чередуясь с фотографиями нашей семьи, тогда ещё единой и такой счастливой. На всё это смотрела целая толпа разодетых толстосумов, пускающих сопли и периодически вздыхающих.
Будто им действительно было дело до этого спектакля. Будто они действительно прониклись шоу, устроенным этим седым ублюдком, стоящим перед экраном.
Он нёс какую-то хрень про мечты и крылья. А я хотел лишь сдержаться, лишь бы не проблеваться прямо на пороге или не выхватить из рук поднос у ближайшего из официантов и не запустить им прямо в морду этому лицемеру.
— А сейчас, посмотрите, сколько нас! И мы все вместе! — уверенно вещал он, будто прирождённый оратор, пока не встретился со мной взглядом. — Наконец-то… Мы… — Этот урод явно не ожидал меня здесь увидеть, мгновенно бледнея и начиная запинаться. Возможно, будь мы в другом месте и тема, витающая в воздухе, была бы иная, я бы даже упивался его замешательством, но не сейчас. — Мы все вместе собрались, чтобы почтить память этой святой женщины….
«Тварь.»
Я осмотрелся, безуспешно пытаясь найти глазами Эллисон или хотя бы Тей. Но в такой толпе искать их всё равно, что отправиться на поиски иголки в стоге сена без лупы и спичек. Проталкиваясь мимо аплодирующих богатеев, я то и дело вертел головой, заостряя внимание на каждой блондинистой макушке в зале, пока не увидел её.
Эллисон. Танцующую в объятиях скалящегося ублюдка-Криса. В этот момент в голове будто кто-то щёлкнул выключателем, гася, нахрен, свет, даря мне лишь обрывки из воспоминаний, вспыхивающие посреди тьмы.
Вот я иду к ним сквозь хохочущую толпу и оглушительный звон бокалов; вот я вижу портреты матери на стенах зала; вот я слышу, как Крис несёт какую-то хрень про то, что Эллисон его звала куда-то; вот я не слышу и не чувствую ничего, кроме собственного спёртого дыхания и шума в ушах от своего же сердцебиения и струящейся крови по венам.
Где-то вдалеке меня звала Эллисон, но я не мог пойти на этот зов, останавливаясь посреди коридора, словно в насмешку, увешанного фотографиями моей матери.
Я смотрел на эти знакомые снимки и вместо её яркой улыбки видел лишь посиневшие губы. Вместо любимой подвески с янтарным камнем жёсткую хозяйственную верёвку на изогнутой шее. Вместо ласкового взгляда, устремлённого на меня, лишь остекленевшие глаза, смотрящие куда-то в пустоту.
— Я же говорил тебе не идти… — не без труда выдавил я, смутно припоминая, где и с кем сейчас нахожусь. — Не идти к этим грёбанным… — Горло перехватило от подступающих рыданий. — Чёрт.
«Блять.»
Меня трясло. Я хотел реветь в голос как обезумевший, но вместо этого плотнее сжав губы, глотал грёбанные всхлипы, которым не давал волю все эти двадцать лет. Почему именно сейчас, стоя перед фотографиями матери, перед Эллисон, дрожал как лист на ветру, практически как тогда, в свои четырнадцать лет, не в силах сделать и шагу, не в силах выжать из себя хотя бы слово. Хотя бы лживое и лицемерное, как делал всё это время мой отец. Суметь заставить себя сказать, что всё хорошо, что я в норме.
— Тайлер! — Передо мной возникло обеспокоенное лицо Тей и она с силой потрясла меня за плечи, выводя из ступора. — Всё хорошо! Я здесь!
— Ты должна была быть рядом! — заорал я, приходя в себя, возвращая себе себя. Но лишь на