Читать интересную книгу Дикая степь - Лев Пучков

— Это Сергей…

— Какой Сергей? Говорите внятнее!

— Краевед…

Ах да — краевед! Краеведа я ассоциирую с сочетанием — Сергей Дорджиевич. С позавчерашнего вечера, пожалуй, совсем никак не ассоциирую — как-то не до него стало.

А сейчас вообще не узнал — что-то у него с голосом случилось. Такой голос бывает либо у запойного, либо у смертельно больного. Наверно, бедолага после свадьбы никак притормозить не может. — Ты интересовался шаманом?

— Интересовался. И что?

— Я нашел шамана. Такого, как тебе надо.

— Сейчас еду! Давай адрес, записываю.

Краевед замороженным голосом продиктовал адрес. Я записал, покосился на дверь кухни — а не прихватить ли с собой “лекарство”? После свадьбы осталось с полхолодильника такого добра. Не “Кирсан”, конечно, продукция второго дня производства “Истока” — но в таком состоянии для краеведа все сгодится.

— Ты куда намылился? — С веранды в прихожую заглянул Бо — услышал, чуткий Ух, что я собираюсь отклониться от первоначального плана. — Через десять минут убываем.

— Это краевед…

— В рот твоего краеведа. Нам по городу шарахаться противопоказано. Скажи, через неделю вернешься — и сразу к нему.

— Черт… Сергей Доржиевич! Дело в том, что мы сейчас уезжаем. Давайте встретимся примерно через недельку. Хорошо?

— Шаман уедет через пару часов, — малость подумав, сообщил краевед. — В следующий раз, возможно, будет через полгода. Если вообще будет…

— Хорошо, я приеду, — твердо сказал я, выламываясь из-под диктата Бо. — Уже выхожу.

— Что? — уточнил Бо, когда я положил трубку. — Он помирает, этот твой краевед?

— Шаман через два часа уезжает. Когда будет в следующий раз — неизвестно, — сообщил я. — Ничего страшного — по дороге заедем. Не хочешь заходить — посидишь в джипе, я заскочу минут на десять, мосты наведу…

— На хрен тебе шаман? — досадливо воскликнул Бо. — Ты заболел, что ли?

— Ты краеведу узлы подарил, — вкрадчиво напомнил я. — Он нашел шамана. Шаман, возможно, узлы прочел…А вдруг там координаты клада?

— Тогда бы он точно тебя не стал звать, — криво ухмыльнулся Бо. — Там духовное завещание — ты понял, нет? Я ж тебе еще тогда сказал, русским языком, ебтэть!

— Хорошо, согласен — координаты там вряд ли будут… — согласился я. — Но вот завещание… Тебе что — совершенно неинтересно, что двести пятьдесят лет назад навязал твой далекий предок?

— От ебтэть… — Бо на целых пять секунд задумался. — Где он живет?

— Где-то за асфальтным заводом. — Я протянул Бо бумажку с адресом. — Я же говорю — подъедем, зайдем, пообщаемся…

— г Это через весь город тащиться, — буркнул Бо. — Потом возвращаться — мы через Астраханский выезжаем. Вызывай такси, не хрен тачку гонять без дела…

Через семь минут мы уже катили к асфальтному заводу. Хмурое чело толстого несколько разгладилось и местами даже приняло заинтересованное выражение. Понятное дело: даже если ты по жизни монументально безразличен к преходящим мелочам житейской суеты, тебе наверняка будет интересно узнать, что там надиктовал твой царственный предок два с половиной столетия назад! Сопричастность, господа хорошие, — это великое дело. Это ведь не жрец быстрой воды Вротакипул с Верхнего Конго вязал, а исторический персонаж, прямым потомком которого ты являешься.

Своей сопричастности — несколько с другого бока — я нисколечко не смущался. Если шаман настоящий, а не шарлатан какой-нибудь с соседнего колхоза, это, разумеется, несколько усугубляет ситуацию. Но! Любой шаман прежде всего — человек. Со всеми присущими человеку слабостями и страстями.

Так вот, этот человек будет иметь прочную установку на раритет. Краевед, безусловно, заговорщицким тоном, непрерывно подмигивая обоими глазами, расскажет, что за узлы сейчас будут явлены взору специалиста и каково их историческое значение. Затем последует ритуал показа: дрожащими руками, как нечто хрупкое, древнее, безумно драгоценное…

После всего этого у шамана просто язык не повернется заявить, что наплетено в тех узлах черт-те что и сбоку бантик. Кроме того, тут под угрозой стоит собственное реноме большого знатока узелковой письменности: не смог прочесть, значит — что? Ага! Так что придется шаману морщить лоб и выискивать более-менее внятные группы, на ходу делая собственные дополнения, дабы показать хоть какой-то результат. Направление работы известно: духовное завещание потомкам, так что — удачи вам, товарищ шаман!

А мы тем временем этак ненавязчиво наведем с вами мосты, срисуем адресок и тихонько намек бросим: есть, мол, у нас нечто такое большое и страшное, что краеведовы узлы и рядом не валялись! Давайте как-нибудь конфиденциально пересечемся и посмотрим вместе, что это за диковинка…

Небольшая усадьба краеведа располагалась в обширном частном секторе. Одноэтажный дом под стареньким шифером, ветхий деревянный забор, маленький дворик, несколько хозяйственных построек — судя по ленивому мычанию и хоровому хрюканью из стайки, Сергей Дорджиевич умело сочетал научную деятельность с сельскохозяйственными заботами во благо семейного бюджета.

Собак во дворе не было: мы толкнули покосившуюся калитку и прошли прямиком к невысокому крылечку.

— А? — Трижды постучав в дверь и не получив ответа, Бо кивнул на пакет в моих руках — предусмотрительно запасенный литр “Звезды Улугбека”. — Думаешь — того?

— Думаю, более того. — Гнусно хмыкнув, я подмигнул: — Тяжек груз науки! Интересно, шаман что — такой же?

— Не берегут себя. — Бо решительно потянул дверь заручку и… — Твою мать! — тотчас же получил по лбу. Изнутри к дверям были прислонены вилы на длинном черенке. Хорошо, острием вниз. — Уродливый урод! — Бо, взвесив вилы в руках и отставив их к стенке, шагнул через порог. — Серега! Неправильно шутишь. Я тебе эти вилы… Стой!

Последнее относилось ко мне. Я послушно замер посреди прихожей и невольно обратил внимание на щетину, украшавшую правильный череп Бо. Данная щетина, дорогие мои… стояла дыбом.

Нет, в том, что нас никто не встретил, не было ничего необычного. Жена на работе, дети — в школе, краевед — в ахуе…

А вот запашок был, запашок… Из зала в прихожую, повинуясь легкому сквознячку, хлынувшему к распахнутой входной двери, наносило волнами характерный смрад. И мне и толстому сей запашок знаком по прежней работе…

Так обычно пахнет в помещении, где плохие люди пытают заложника. В комнате, где человек много часов обильно потел от невыносимой боли и животного страха за свою судьбу и судьбы своих близких…

— Серега, — тихо позвал Бо, осторожно заглядывая в зал. — Сере… Тьфу ты, ебтэть!

Я тоже полюбопытствовал, выглянув из-за толстого плеча…

Серега был гол, лежал посреди зала, держась руками за грудь и поджав ноги. Он еще не успел остыть — напряженные мышцы постепенно обмякали, пятки и локти затихающе подрагивали. Рот был плотно залеплен скотчем, а тело и лицо от побоев чудовищно распухли.

– “Скорую”? — тихо спросил я, переводя взгляд на диван. — Или…

На разложенном диване в таких же позах скорчились женщина и девочка лет двенадцати — очевидно, жена и дочь. Обе нагие, сплошь покрытые страшными кровоподтеками, царапинами и порезами, бедра девочки обильно залиты кровью.

Женщина казалась живее всех остальных, несмотря на множественные точечные следы от вил: она подергивала ногой и обильно пузырила кровавой глазурью из разорванных ноздрей на серый скотч, которым был залеплен рот.

— Подстава… — просипел Бо. — Надо…

“Дзиньк!” — тонко звякнуло разбиваемое оконное стекло. “Тук!” — тупо шлепнулось что-то у порога.

— Пошли, пошли, пошли!!! — надсадно заорал кто-то во дворе.

“Ба-бах!!!” — в зале и прихожей одновременно оглушительно рвануло, яркая сдвоенная вспышка нестерпимо полоснула по глазам, в перепонки бухнуло кувалдами. На несколько мгновений я перестал соображать.

“Светозвуковая граната “заря”! — тягуче завыл в черепе голос инструктора по спецподготовке. — Состоит из порошка магния и гремучей ртути! Особенно эффективна в закрытом помещении! Дезориентация — до сорока пяти секунд!”

Сколько таких “зорь” и “Е-180”<“Е-180” — тоже шоковая граната — только британская. > я бросил на своем веку — и не сосчитать! А вот гляди ты — попался. И Бо попался — слишком быстро и неожиданно все вышло. Мы ведь не на операцию шли, а в гости к хорошему человеку — пусть даже малость запойному. А может, и впрямь — зажирели на вольных хлебах, утратили остроту реакции, нюх потеряли…

— На пол, сука!!! На пол!!! Н-н-на!!!

Брал нас, судя по униформе и отменной выучке, местный СОБР.

Сценарий обычный, до скуки знакомый и местами даже с ностальгическими нотками. Вломились через дверь и во все окна сразу, выписали в дыню прикладом, в подколенные сгибы ботинками, локтем промеж лопаток, уложили мордой лица вниз, клацнули наручниками, на голову наступили — лежи не шелохнись, гнида бандитская! Ноженьки растопырили, ошмонали со всем тщанием, подхватили под белы рученьки, поволокли на улицу и затолкали в “воронок”, сердито плюющийся синими сполохами у калитки…