Читать интересную книгу Хроники Дебила. Свиток 3. Великий Шаман - Егор Чекрыгин

…Вот только беда была в том, что на пиру я был не единственным собеседником старины Леокая. Почетные места рядом с ним занимали еще и Вождь нашего племени Лга’нхи, и… новоявленный «внучок» Витек.

Вот тут коварство Леокая и проявилось во всей красе. Никакой демонстративной гневливости и недовольства Царь Царей больше не высказывал. С Лга’нхи так и вообще говорил как с равным. Да еще начал рьяно вспоминать коварно-ласковым голосом старые добрые времена, когда Витек жил при его дворце… Послушать Леокая, так Витек там едва ли не на положении его приемного сына был.

Впрочем, я ведь тоже многого не знаю. — Может, так оно и было. Я-то ведь на Витька внимание обратил, только когда выпросил у Леокая человека, который владеет аиотеекской мовой, и это оказался Вит’еку, прозванный мной Витьком. Еще помню, что Леокай отдал его мне очень неохотно, — видать, «эксперт по аиотеекам» был нужен ему самому. А зная Леокая, можно не сомневаться, что человек, от которого ему что-то нужно, с голодухи в его Дворце точно не умрет и на голой земле спать не будет.

…Ну и естественно, от добрых слов да хороших воспоминаний Витек поплыл. Особенно когда объем выпитого пива многократно превзошел объем его крохотного мозга!

Я только что стриптиз не исполнил в попытках отвлечь Леокая от его добычи, но этот старый ктулху не успокоился, пока не выгрыз из мозгов бедного парнишки всю хранящуюся там информацию… Черт побери. — Да даже я узнал из болтовни Витька много нового о жизни и быте ирокезов, настолько подробный был этот допрос.

…А потом Леокай взялся за меня, и оказалось, что все мои попытки отвлечения не остались незамеченными. Так что мне пришлось подробно повторить все свои предложения о зерне, ирригации, животноводстве, рыбоводстве, законах, строительстве, организации регулярной армии и судостроении.

Вопросов о намечающемся Великом Союзе он почему-то не коснулся. Видать, сначала хотел сам все подробно обдумать, зато начал пытать меня на темы: «Что такое „Ведомость за зарплату“? Что такое „Ведомость“? Что такое „Зарплата“? „Нафига я держу у себя пленного аиотеека“? „Что полезного он тебе сказал“? „Зачем нужен гимн?“ „Как Знамя связанно с миром Духов“? „Как Духи относятся к моему Тотему из смешанных первопредков и поставленного на ними Человека“? „Не ссышься ли ты, Дебил, в постель при мысли о том, что сделают с тобой Предки за подобное святотатство“?»

И так далее, и тому подобное. А так же объяснения тех или иных слов на русском языке, которые уже привычно поселились в лексиконе ирокезов, но еще сильно резали слух окружающим народам. Что это за язык такой, где на нем говорят? На каком языке ирокезы вообще говорят между собой? Как мы умудряемся кормить народ, состоящий из стольких разных племен? И так далее, до бесконечности все десять-двенадцать часов пира.

…И ведь при этом Леокай умудрялся вести свой допрос исподволь, словно бы невзначай, вовремя поднимая чаши с пивом, слушая и отвечая на тосты, произнося хвалебные речи окружающим и ведя параллельно еще несколько бесед.

Воистину — Великий человек и Правитель. Надо обязательно внедрять письменность и писать его биографию. Уверен, память о таком достойном человеке переживет века. Так что можно примазаться к его славе в качестве автора его биографии, донеся до потомков рассказ о величии Царя Царей Улота.

Спьяну озвучил эту идею вслух. В глазах Леокая что-то этакое мелькнуло… Если не отблеск факела или моя пьяная слезинка, — то сдается мне, дедок не чужд здоровой толики гордыни.

Утром, как ни странно, в отличие от большинства жителей Крепости-столицы я был в порядке. Оно, конечно, в голове малость шумело, и мучила дрянная отрыжка, но, несмотря на это, я был свеж и полон сил… Все-таки что ни говори, а в сдержанности есть свои положительные стороны. Кабы вчера, не будучи под надзором и допросом Леокая, я ужрался в дымину, сейчас, как и большинство гостей и хозяев пира, валялся бы, мучаясь от похмелья. А так, — с утра пораньше бодр и готов к подвигам.

Надо бы навестить мастерскую, пока меня опять не закрутила круговерть дипломатии и политики. Проверить, как там мои пацаны, с которыми вчера только перемигнуться успел, так как малолеток на пиршество не пригласили. Да и в какие дали завели мастеров-шаманов брошенные мной идеи, тоже не мешало бы проверить.

Так что быстренько оделся по походно-спецовочному варианту, сиречь с наименьшей пышностью и пафостностью, и вышел из старого домишки Улоскат.

Так, и куда отсюда идти? Дорогу от дома Осакат до мастерских я уже знал отлично и находил даже будучи изрядно подшофе. А как тут быть? В этих чертовых каменновековых лабиринтах можно заплутать, буквально уйдя да десяток метров в сторону, так бестолково понастроены тут дома, плетни огородов и загонов для овцекоз, амбары и прочая хозяйственная дрянь. И какого черта Мордуй отдал Леокаю привычный мне дом Осакат, в котором мы обычно останавливались? Видать, решил, что у него, как у дедушки, есть определенные преференции перед названным братом. Или просто прикинул, что разные там Дебилы рядом с Великим Царем Царей ни разу не пляшут и их удобства можно нагло проигнорировать?.. Ну отчасти он, конечно, прав, однако при случае мы ему эту обиду припомним. Нет, не со зла. Просто с Мордуем по-иному нельзя, — на шею сядет и уважать перестанет.

Комфорт-то мне в принципе, конечно, пофигу. После стольких ночей под чистым небом, качество и размеры хором, в которых приходится ночевать, уже как-то особой роли не играют. Вот только у меня в том домишке хранилось кой-какое барахло и прочие нужные вещички… Не, не то что бы я опасался что сопрут, однако предпочел бы иметь под рукой свои чернила, краски, циркули, угольники, линейки, резцы, стеки и прочие инструменты, которыми я тут несколько оброс за время работы.

Да и шкуры с набросками гениальных идей не помешало бы хранить подальше от чужих глаз. Не то чтобы я опасался промышленного шпионажа (сильно сомневаюсь, что у Леокая найдутся специалисты, способные прочитать чертежи, нарисованные в нескольких проекциях). Однако, как говорит народная мудрость: «Подальше спрячешь, поближе возьмешь!»

Ну да ладно. Дорогу до новой резиденции Леокая от дома Улоскат я знаю, так что дойдем дотуда, а уж оттуда пойдем в мастерские. Хоть и хочется срезать дорогу и пойти напрямик, да только боюсь, что дольше выйдет.

— Куда это ты так рано собрался, Дебил? — Я аж вздрогнул, когда знакомый голос кликнул меня. Я тогда как раз проходил мимо невысокой, примерно по пояс ограды двора Осакат. — Я сначала думал, ко мне, а потом вижу, ты мимо идешь… — продолжил Леокай как ни в чем не бывало, стоя примерно посреди двора в каком-то откровенном дезабилье, — в чем-то вроде длинной рубахи, опускающейся чуть пониже задницы, и сверкая голыми ляжками… Откровенно говоря, я его еще таким не видел. Обычно он всегда Царь, а тут, ну просто какой-то обычный дедок.

Но вот ведь старый черт. Солнышко светит, птички поют, вон, кое-где уже и травка новая пробивается — благодать в людях и благорастворение в воздусях, думал сегодня спрятаться в мастерских от больших и важных государственных дел. Так старый хрыч меня и тут подловил. И чего ему не спится на царских-то на перинах?

— С утра пораньше уже в трудах и заботах, О Великий Царь Царей Леокай? Как счастливы, наверное, жители благословенного Улота, имея над собой столь ревностного и заботливого Властителя! — привычно закрутил я шарманку славословий.

— Не. Я в нужнике сидел, вчерашнее пиво все брюхо сколобродило. — Абсолютно не по-царски ответил мне Леокай. (Интересно, что это он такое задумал? Случайна ли наша сегодняшняя встреча? Не начал ли я страдать манией преследования?). — …Стар я уже стал для пиров — и зубов почитай половины нету, и брюхо капризное стало… а куда деваться? Надо!

А тут смотрю, ты с раннего утра топаешь не пойми куда. И мимо меня прошел, и к Мордую тебе в другую сторону надо… — Вопрос как-то подзавис в воздухе, а я под взглядом Леокая почему-то резко почувствовал себя в чем-то виноватым, словно бы тот поймал меня на попытке продажи аиотеекам секретных решений нашего Съезда.

…Вот вроде бы упоминанием нужника и своих болячек Леокай предложил этакий неформальный стиль общения, и надо бы его принять и расслабиться, а все равно внутри опять включился какой-то сторожок в ожидании подвоха. Мозги мучительно просчитывают варианты, чтобы этакого сказать, чтобы потом на вранье не подловили. Этак ведь и крыша съехать может.

— Да в мастерские тутошние иду, — наконец придумал, что сказать, я. — А то все беготня, суета да сражения… И вырваться, толком поработать некогда. А так хочется иногда…

— Тут я тебя понимаю, — согласно кивнул Леокай и, подойдя поближе, оперся на разделяющую нас ограду. Этакая идилически-пасторальная картинка. Седобородый дедушка в нижнем белье делится с внучком воспоминаниями своей молодости. — Я ведь по молодости-то (тьфу, накаркал) больше всего любил на озере рыбачить. Удирал с утра пораньше от мамок, деда да отца, из дворца этого нашего, да с ребятами на озеро. На целый день. Сначала на омуты да на протоки шли сети ставить. А потом уж, как развиднеется да солнце поднимется, в самый раз на мелководье с острогой идти. Солнце сверху светит, вся рыба как на ладони. Только успевай бить… — Леокай блаженно вздохнул. — Потом шли на остров, да битую рыбу на огне жарили и лопали… Ни в каком дворце такой вкуснятиной не угостят! А уж потом обратно, сети вынимать. Они тяжелые, мокрые, рыба в них бьется, руки в порезах да в уколах, а хорошо-о-о!!!.. Эх-х-х, — Леокай как-то очень по старчески вздохнул, и я словно бы впервые увидел, что он и правда уже весьма преклонных лет, дедушка. Ведь годков за пятьдесят точно будет, а может уже и все шесть десятков стукнуло. Однако ведь крепок еще и телом, и головой.