Странные всё-таки ощущения сопутствовали трансформации. Вроде бы ты остаешься самим собой, по крайней мере, в мыслях и чувствах. Но в тоже время это уже однозначно не ты мчишься по темному лесу! И даже мир вокруг становится иным, незнакомым и причудливым. Да нет, на самом деле он, конечно же, остается прежним, вот только его восприятие изменяется в зависимости от того, чью физическую оболочку на этот раз метаморф примерил на себя. По-другому слышишь, иначе видишь, осязаешь не так, как раньше. С непривычки такая чужесть пугает, но с годами к ней привыкаешь. И чем чаще и разнообразнее трансформируешься, тем легче с каждым разом вживаешься в чужой облик. По идее, так примерять на себя гардероб различных форм жизни даже забавно в некотором роде, хотя лично Мериде совершенно не нравилось наряжаться подобным образом. Она — девушка скромная, ей достаточно обыкновенного нового платьица для безграничного счастья на протяжении ближайшей недели. А потому она экспериментировала со своей темной сущностью лишь в крайних случаях. Или изменения происходили неожиданно для колдуньи, когда Мэри не смогла совладать с мрачными порывами своей души, что бывало крайне редко.
Да и некоторые ограничения присутствовали. Даже метаморф не сможет превратиться в неизвестное ему существо. То есть хотя бы шапочно, но он должен быть с ним знаком: где-то видеть, как-то пообщаться, что-то слышать о своей новой форме. Остальное, естественно, может и домыслиться, нафантазироваться во время изменения, но определенная основа всегда заранее присутствует. А еще есть неписаный закон сохранения объема: стать блохой Мэри при всем желании не сумела бы даже на краткий миг. Впрочем, как и превратиться в великана, которому море по колено, горы по плечо. Девушка не вдавалась в детальное изучение, но догадывалась, что есть какие-то пределы, до которых изначальное тело может ужаться или наоборот расшириться. На сей раз волчара, только что скользнувший под мрачную сень деревьев в чащобе, одним только размером мог внушить панический страх, чтоб заставить драпать без оглядки даже самого завзятого охотника, который излазил все близлежащие леса вдоль и поперек с арбалетом наизготовку.
Бежалось Мериде легко. Под лапами мягко пружинил толстый слой опавших листьев, годами сыпавшихся с деревьев, и к нынешнему моменту слежавшихся до уровня знатного ковра. Ноздри щекотал терпкий запах перегноя, причудливо смешивающийся с едва уловимыми ароматами зелёной листвы, мягкими волнами накатывающими сверху, от крон деревьев. Частенько нос волкодлака улавливал животный дух, оставленный обитавшим тут зверьем. Изредка и сами они попадались на пути метаморфа, вроде бы бесцельно рыскающего по округе, но на самом деле с упорной методичностью углубляющегося всё дальше и дальше в чащобу. Вот и сейчас колдунья едва не наступила лапой на ежа, успевшего при ее приближении заранее свернуться в колючий комок страха. Метаморф замер на миг с занесенной вверх лапой, прикидывая, стоит или нет немножко позабавиться с подвернувшейся игрушкой? Но сознание Мэри, пока еще никуда не улетучившееся и уверенно восседавшее в кресле водителя, нажало на газ: волкодлак прыгнул в очередные заросли кустов, с треском ломая ветки.
Девушка носилась по лесу уже второй час кряду, постепенно забираясь всё дальше в непролазную глухомань, а толку — ноль! Хотя, вообще-то она не права, утверждая, что ночь не удалась. Если повнимательнее прислушаться к ощущениям метаморфа, то можно догадаться, что он начинает тревожиться, почуяв незнамо каким чувством присутствие опасного соседа. Значит, колдунья на верном пути. Шансы отыскать монстрюгу остались, и даже ставки на его поимку выросли, правда, пока незначительно.
Мерида заставила волкодлака сесть, чтобы он мог спокойно проанализировать все полученные тревожные звоночки, а затем и определить, откуда они раздаются. Вокруг царила тишина. Но не та, что считается божьей благодатью. Здесь обосновалась мертвая тишина. Не слышно криков ночных птиц, пропали звуки, издаваемые охотящимися мелкими хищниками. Да и их жертвы тоже куда-то подевались. И, казалось, что даже шорох листвы под игривым ветерком стал приглушенным, словно боялся навлечь на себя беду неуместной веселостью.
Повинуясь приказу колдуньи, зверь встал и нехотя направился дальше, следуя вдоль небольшого овражка, напрочь заросшего бурьяном, промеж которого по дну с трудом прорывался к свободе хилый ручеек. Волкодлак брел медленно, чутко прислушиваясь и недовольно принюхиваясь. Его серебристо-рыжая шерсть взъерошилась, а на загривке и вовсе встала дыбом. Пасть злобно оскалилась, посверкивая клыками. А еще он глухо и устрашающе порыкивал, хотя противника поблизости видно не было…
Враг обрушился сверху, с толстых ветвей векового кряжистого дуба в три обхвата, почти неожиданно. Лишь на краткое мгновение волкодлака накрыло неприметной тенью, заслонившей от оборотня одну из лун, и так едва видимую сквозь густое переплетение ветвей с крупными листьями, и вот уже противники покатились единым клубком на дно овражка, подминая под себя кустарник. Но того краткого мига метаморфу всё же хватило, чтобы остаться в живых, быстро среагировав на нападение и увернувшись от десантирующегося врага. Иначе валялся бы он сейчас с переломленным хребтом под дубом, жадно пожираемый победителем.
Едва клубок яростно кусающихся и отчаянно царапающихся тел достиг дна оврага, окунувшись в холодную воду ручья, как они разлетелись в разные стороны, замерши друг против друга в трех шагах. Волкодлак волнообразными движениями тела сбросил со шкуры мокрую налипшую грязь, веером разбрызгав ее вокруг себя, и протяжно взвыл, задрав морду к темному небу. На правом плече, которому больше всего досталось от когтей противника при схватке, шкура окрасилась алым. Рана оказалась небольшой, но глубокой. А боль в месте повреждения, острой и жгучей, словно туда, в разодранную рану прямо на живое мясо высыпали не меньше килограмма красного перца, для пущего эффекта добавив в него полпуда соли.
А вот соперник, к сожалению колдуньи, не выглядел настолько потрепанным в стычке, как ей того хотелось бы. Она вообще с немым удивлением таращилась на него, благо сейчас другого и не требовалось, и поражалась встрече с крайне редким видом монстров, о наличии которых знала только по учебнику, но живьем отродясь не видела. Да и сам учебник не для всех глаз доступен был, а только выпускникам с Даркхола. Но для Мэри, своей лучшей ученицы, хотя и с другого факультета, Своч Батлер — декан Даркхола и преподаватель защиты от темных сил, сделал исключение, не столько разрешив проштудировать книгу, сколько заставив это сделать под своим неусыпным контролем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});